Выдуманные рассказы (сборник)

Викентий Викентьевич Вересаев (настоящая фамилия — Смидович) из тех писателей, для кого правда жизни оказывается важнее и интереснее самого невероятного художественного вымысла. «Писатель должен не наблюдать жизнь, а жить в жизни, наблюдать её не снаружи, а изнутри» - утверждает Вересаев.

В. В. Вересаев кроме филологической деятельности и литературного труда, был врачом и долгие годы имел практику и даже был военным доктором во время Первой мировой войны. Свой опыт работы с пациентами Вересаев описал в «Записках врача», пожалуй, самом читаемом сейчас произведении.

«Невыдуманные рассказы о прошлом» были написаны в последние два десятилетия его жизни (умер писатель в 1945 году). А вместе с ними ещё два небольших цикла: «Литературные воспоминания» и «Записи для себя». И, по мысли автора, они должны были составить единую книгу. Так и вышло.
Разнородность «Невыдуманных рассказов...» делает этот цикл очень объёмным, даже каким-то всеохватным. Крохотные зарисовки из жизни простых людей, революционеров, студентов, купцов и пр. перемежаются с полноценными рассказами в духе Горького, Куприна и Андреева. Разве что у этих великих всё основано на художественном вымысле, а у несомненно талантливого Вересаева — на документальности.

Вересаев много пишет о русской деревне, о безграмотных мужиках, о городской бедноте. Эти очерки он помещает в середину цикла. А начинаются «Невыдуманные истории...» с целой галереи богатых или зажиточных семей, дворян, купцов.

Не секрет, что он питал большие надежды на революционный переворот, видя собственными глазами несправедливость российской царской действительности. Но впоследствии Вересаева настигло разочарование: революция себя не оправдала, всё пошло вкривь и вкось. Однако он не перестаёт восхищаться знаменитыми и безымянными борцами за новую жизнь (например, в рассказе «Вера Фигнер»).
Другие главки цикла посвящены друзьям и знакомым Вересаева, коих у него было множество. Писатель был вхож во многие литературные кружки того времени, поддерживал дружеские отношения с Леонидом Андреевым, Максом Волошиным, М. Горьким, В. Г. Короленко, встречался со Львом Толстым.
Очень тёплые страницы книги рассказывают о дачных друзьях семьи Вересаевых и их детях. Детским высказываниям, кстати, отведена целая главка. Видно, с какой любовью и пониманием относится Викентий Вересаев к детям. Эти страницы самые тёплые и забавные в книге.

Сам Викентий Вересаев предстаёт очень симпатичным человеком в этом цикле. Он не выгораживает себя, не заслоняет собой героев. Но неизменно присутствует почти в каждом рассказе, выражая своё отношение к происходящему, мягко и ненавязчиво. Отчего проза эта перестаёт быть сухой документалистикой и вписывается очень гармонично в то, что мы привыкли именовать русской литературой в её классическом понимании.
смотреть рецензию в ЖЖ-версии

Порой мозг устает от каких-то сложных завихрительных произведений и ему хочется насладиться простой, понятной, но в то же время качественной литературой. И тут на помощь может прийти Вересаев. Его невыдуманные рассказы состоят из коротких фрагментиков, "пунктирных портретов", обрывков предложений, великолепного собрания детской речи. Такое ощущение, что влезаешь в настоящую мастерскую писателя и видишь его черновики. Книгу читала долго, потому что в начале останавливалась после каждого фрагмента и досочиняла историю. Думаю, что эти "наброски" будут интересны самому широкому кругу читателей, потому что чего там только нет:

"Эту легенду мне когда-то рассказал путешественник-англичанин.
Однажды пароход заночевал из-за туманов близ острова Самоа. Толпа веселых, подвыпивших моряков съехала на берег. Вошли в лес, стали разводить костер. Нарезали сучьев, срубили и свалили кокосовое дерево, чтобы сорвать орехи. Вдруг, они услышали в темноте кругом тихие стоны и оханья. Жуть их взяла. Всю ночь моряки не спали и жались к костру. И всю ночь вокруг них раздавался судорожный какой-то шорох, вздохи и стоны.
А когда рассвело, они увидели вот что. Из ствола и из пня срубленной пальмы сочилась кровь, стояли красные лужи. Оборванные лианы корчились на земле. как перерезанные змеи. Из обрубленных сучьев капали алые капли. Это был священный лес. В Самоа есть священные леса, деревья в них живые, у них есть душа, в волокнах бежит кровь. В таком лесу туземцы не позволяют себе сорвать ни листочка.
Веселые моряки не погибли. Они воротились на пароход. Но всю остальную жизнь они никогда уже больше не улыбались.
Мне представляется: наша жизнь -- это такой же священный лес. Мы входим в него так себе, чтобы развлечься, позабавиться. А кругом все живет, все чувствует глубоко и сильно. Мы ударим топором, ждем -- побежит бесцветный, холодный сок, а начинает хлестать красная, горячая кровь... Как все это сложно, глубоко и таинственно! Да, в жизнь нужно входить не веселым гулякою, как в приятную рощу, а с благоговейным трепетом, как в священный лес, полный жизни и тайны."