Цитаты из книги «Монстр»

Иногда судьба преподносит все сюрпризы сразу – и сложнее всего не спятить от их количества и силы, с которой они сотрясают твой маленький мир и размеренный ход вещей в нем. К счастью, Кайтен умела отбрасывать эмоции на какое-то время. И когда все то немногое, что она в своей жизни ценила, рухнуло, она поступила наиболее здраво с учетом ситуации. Взяла себя в руки.

Когда ты запрещаешь себе привязываться к людям, это все равно происходит. Просто становится для тебя настоящим открытием в самый неподходящий момент.

Все это время Гармония не была безликой. На самом деле у нее были сотни, тысячи, десятки тысяч лиц. Все они, заблудшие души в лабиринтах Цитадели, – все они были Гармонией. Каким бы серьезным ни был программный сбой Экзо, даже бездействием можно было избежать многих бед. Ведь что мешало использовать дополненность во благо, а не для подавления воли людей? Что мешало отринуть идею превращать других людей в монстров? – Джун, – выпалила Кай, и это имя словно пробудило ее ото сна.

Вместе. – Прости меня, – сказала Кайтен, и он не понял, о чем она.

Нетвердым шагом Кайтен пошла к нему навстречу и оступилась. Джун подскочил к ней, придерживая за плечи. Усталость и глухая злость отодвинулись на дальний план. – Осторо…Кайтен коснулась ладонями его щек. Джун меньше всего на свете ожидал, что затем она его поцелует. За последние месяцы он слишком привык держать дистанцию, отказывать себе даже в мысли, что между ними что-то может быть, и одергивать себя каждый раз, когда смотрел на нее слишком подолгу. Происходящее сейчас казалось нереальным, поэтому на несколько секунд он остолбенел, а когда разомкнул губы, чтобы ответить на поцелуй, Кайтен уже отстранилась.

Джун непонимающе уставился на нее, чувствуя привкус крови на губах. Кай смотрела так, что он даже не вспомнил, что один из ее глаз ненастоящий. Ее волосы спутались, несколько прядей прилипли к покрасневшим щекам. Блики яруса Галилея, проникая через стеклянные вставки в стенах, мерцали на ее коже. Никогда еще Кайтен Винг не казалась ему настолько красивой. И все в нем, что было притуплено обезболивающим и сожжено злой обреченностью, вдруг показалось не таким уже и мертвым. Она не спала . Она слышала его. Этот поцелуй не мог означать ничего, кроме «да» на его предложение покинуть Цитадель, когда все закончится. Вместе.

– А я помню тебя занудной девчонкой с плоской грудью, – вызывающе усмехнулся он. – Ты хоть занудной быть перестала. От такой наглости Кайтен опешила – а затем рассмеялась. Пока плохо начавшиеся разговоры можно спасти глупыми шутками, мир не рухнет.

Виктор неверяще смотрел ей в глаза, а она заставляла себя смотреть в глаза ему, чтобы до конца прочувствовать боль момента. Это было правильно – разделить ее пополам, даже если это последнее, что им предстояло разделить. – Я понимаю, Кайтен, – выдохнул Вик, первым отведя взгляд. – Я… пойду в кабинет отца. Посмотрю, что можно взять оттуда для Справедливости.Он стремительно покинул гостиную, и Кай медленно осела на пол, больше не пытаясь сдерживать слез. Виктор был настолько великодушным, что даже в такой момент оставил ей эту возможность. Впрочем, себе тоже.

Они смотрели друг на друга одновременно удивленно и испуганно. – Послушай, как бы это ни начиналось, – решительно сказал Виктор. – Я знаю, что я чувствую, Кай. И ничто на свете не убедит меня, что это просто… воздействие этой чертовой соматики на мое сознание.Кай молчала. Казалось бы, что здесь сложного? Сократить эту дистанцию в два коротких шага, схватить его за воротник, и притянуть к себе, и целовать, целовать, пока не закружится голова, в насмешку над тем, что с ними сделали, и торжествовать над спокойным пониманием, что это не имеет никакого значения. Потому что они – сильнее, потому что никакому соматику не под силу искусственно создать то, что между ними есть. Но Кайтен с ужасом поняла, что не в силах и пошевелиться. Короткое расстояние до Виктора стало бесконечным. Слова, способные утешить и снять боль, так и не пришли. И в эту секунду Кай знала: она не сможет.

Фразы не клеились. Кайтен хотела бы, чтобы все звучало иначе, не как сухой набор фактов. Чтобы каждое новое слово не вгоняло очередное лезвие в сердце Виктора. Она мысленно проклинала себя за неумение быть мягче, но ничего не могла с этим сделать. Ей тоже было больно; тоже приходилось прилагать немыслимые усилия, чтобы не разрыдаться. И сил у нее не хватило бы на двоих.