Так. Что я вижу, да? Я вижу свое племя. Понимаю теперь, почему нас называют стадом. Около десяти мужчин и примерно столько же женщин. Мы все укутаны в шкуры. Идем вразнобой. Волосы у всех спутаны и засалены, мы явно не знаем, что такое расческа и шампунь. Мой соплеменник поднял голову вверх и, открыв рот, обнажил гнилые зубы, выглядит завораживающе отвратительно. Вместо обуви у нас тоже шкуры, они небрежно обмотаны вокруг ног и закреплены нитями сухожилий до колен. Я не могу назвать нас дикими, но все же повадки такие есть. Женщина с огромным количеством костяных бус и перьев на шее решила справить нужду прямо у всех на виду, и это не вызвало у кого-либо удивления.

Мне холодно, и я устала. Мы идем по бескрайним заснеженным полям. Я несу на плечах тяжеленные сумки с мясом мамонта. Мне очень тяжело, ноги еле волочатся. Как же хочется кричать, что дальше невозможно идти, но я терплю. Ноги волочатся по земле и дрожат от усталости, но тяжелее всего у меня в душе. Не пойму что, но что-то гложет. Холодно, скверно, тяжело. Не могу лучше описать эти чувства. Я все вижу, все ощущаю, но не могу управлять своим телом, да ведь оно и не мое… Голова кружится, я теряю сознание.

– 5, 4, 3, 2, 1, Елена, иди на мой голос! – слышу я будто сквозь сон и открываю глаза.

Осмотревшись по сторонам, с трудом вспоминаю, как здесь оказалась. Постепенно прихожу в себя и восстанавливаю картину случившегося в голове. Я сейчас нахожусь в некотором смятении. Не могу понять – что это было? Сон? Галлюцинация? Действительно ли я видела саму себя в прошлой жизни? Или это все фантазия моего больного воображения? Ну вот! Теперь вопросов больше, чем ответов! Я потягиваюсь на диване, как будто после долгого сна, и оглядываюсь по сторонам в поисках своего стакана воды. Перед сеансом я оставила его на подлокотнике, точно, он здесь. Я залпом опустошаю стакан. Тогда я не хотела пить, но Ашшур предупредила, что после, возможно, будет сухость во рту. Ах да, Ашшур, я вспомнила, как ее зовут, значит, постепенно сознание возвращается.

Пару часов, или минут, или дней назад… Боже, я потерялась во времени… Помню, я стояла под дверью ее квартиры и считала, что это шарлатанка, которую зовут Шурка, а имя шумерского бога та взяла намеренно, чтобы лучше вводить людей в заблуждение. Мне рассказывали, как она своими ритуалами помогала людям наладить жизнь. А я не верю в чудеса! Я вообще уже ни во что не верю! Или не верила… Я помню, она тогда сказала, что психолог или парапсихолог и что поможет мне войти в транс, и я смогу взглянуть в прошлую жизнь, чтобы в этой жизни исправить ошибки прошлого и наладить будущее. Она описала мне будущее путешествие очень заманчиво. Но тогда я и представить себе не могла, что в реальности это будет так фантастически прекрасно.

Обычно я вижу людей насквозь благодаря моему большому опыту работы с ними. Я понимаю, что человек собой представляет, пообщавшись с ним всего несколько минут. Но Ашшур – женщина непростая. Если разговаривать с ней с закрытыми глазами, то можно подумать, что это молодая женщина, и ей не более 30 лет. Только, если разглядывать ее лицо, можно увидеть глубокие морщины пожилого человека. В ее карих, почти черных глазах отражаются спокойствие и мудрость. А про характер вообще ничего не могу сказать. Я его не понимаю. Добрая или злая, счастливая или печальная, ее выражение лица и интонация в голосе меняются быстрее, чем я моргаю. И тем не менее есть в этой женщине что-то притягательное. Я общалась всего пару часов с ней до сеанса, а ощущение было, что мы знакомы целую вечность.

Сейчас она спокойно смотрит на меня, как будто изучает, ничего не спрашивая. В руках она держит простую школьную тетрадь и графический карандаш. Наверное, записывала то, что я рассказывала. А я действительно это видела и говорила или просто спала?!

– Ну как? – спросила Ашшур, прервав мой мысленный монолог.

– Все в порядке, – отвечаю я, – все так, как вы говорили! Я видела все глазами Ло, ее так зовут соплеменники, или, правильнее сказать, меня так зовут. Ощущение было, что я – это она, но я не могла ею управлять, вернее собой… Ой, я совсем запуталась… Даже чувствовала то, что чувствует Ло. И когда она упала в обморок, голова закружилась и у меня. А когда очнулась, во рту пересохло так, будто я брела целый день без воды по пустыне.

– Да, это плюс и одновременно минус таких путешествий – все чувствовать. Если будет очень тяжело, предупреждай, я тебя выведу к двери. И, кстати, ты закрыла ее? – спрашивает она.

– Дверь? – задаю сама себе вопрос, пытаясь сообразить, о чем она. Ах да, точно, дверь в коридоре моего подсознания! – Нет, – отвечаю я, неловко улыбаясь от волнения.

– Придется вернуться и закрыть! – говорит она взволнованно.

– А что будет, если оставить так? – спрашиваю я и уже слышу, как бешено стучит мое сердце от волнения.

– Можешь сойти с ума, – с колоссально спокойным лицом и интонацией отвечает Ашшур. Надеюсь, она шутит. – Был в моей практике один случай… Но не будем думать о плохом. Сейчас я верну тебя в жизнь Ло, и не забудь закрыть дверь.

– Хорошо, – отвечаю я и, укладываясь в удобную позу, закрываю глаза.

Глава 2

И вот я в полусонном состоянии погружаюсь в воспоминания. Я маленькая девочка, в белых бантах, висящих на длинных каштановых волосах, собранных в хвосты, в школьной форме и туфельках, которые немного великоваты. Мне их купили на вырост… «Хм, наверное, на несколько лет вперед», – сказала бы я сейчас маме с сарказмом. Мы идем со школьной линейки 1 сентября. Небо невероятно красивого синего цвета, вокруг заросли репейника и гигантские цветы-васильки. Не знаю почему, но они казались мне гигантскими, и я ощущала себя как коротышка из Цветочного города. Рядом идет мама и молчит, уставшая, как всегда, без настроения и просит меня молчать. Но я летаю где-то в своем прекрасном волшебном мире, петь приходится полушепотом, и туфли болтаются на ногах, затрудняя мне ходьбу, но я все равно счастлива!

Я слышу ритмичную музыку. И вот в один миг я стою в лабиринте из дверей. Делаю шаг в открытую…

Теперь я вижу, что я в тундре, на мне шкура, я стою перед жилищем. Оно похоже на юрту из шкур, я подхожу ближе, приподнимаю край шкуры и вижу под ней огромные кости. Это однозначно кости мамонта.

Я вхожу внутрь и скидываю шкуру с тела. Посреди жилища горит костер, от него так жарко, что здесь мы ходим в набедренных повязках с обнаженной грудью. Странно, но я совсем не чувствую стыда за обнаженную грудь, никто и внимания на меня не обращает. Я продолжаю озираться по сторонам. Некоторые спят, а две женщины разделывают мясо, судя по всему это мясо бизона. Некрасивая женщина, которая справляла нужду по дороге, сидит на коленях и что-то поедает из глиняной тарелки. Я чувствую, что голодна, и подхожу к ней, заглядывая в миску. Подойдя впритык, вытягиваю голову, чтобы посмотреть, что она ест, но в эту секунду получаю удар по бедрам огромной палкой. Издаю звук, похожий на шипение змеи, и отпрыгиваю от нее. Больно. Зачем я вообще к ней подошла, что за варварские повадки. Жаль, что не могу владеть сейчас этим телом, иначе бы не получила удар палкой. И почему она ест, а мне нельзя?! Похоже, она знатнее меня, судя по украшениям. Что за иерархия в каменный-то век!

Расстроенная и голодная, я сажусь на пол, выстланный шкурами, и принимаюсь за шитье. Нити из сухожилий животных я аккуратно продеваю в струги и сшиваю между собой шкуры песца. Я так увлечена шитьем, что, услышав зазывный звук с улицы, не тороплюсь идти и, забыв про голод, завершаю работу. Мое изделие чем-то напоминает жилет, только рукав один и он треугольной формы.

Накидываю шкуру и выхожу на улицу. Горит большой костер. Первое, что я замечаю, это то, что возле костра лежит мясо, которое скоро пожарят. Наконец-то я поем. Думаю, в прошлый раз я упала в обморок от голода. Племя тоже сидит вокруг огня в ожидании пищи, я приземляюсь рядом с женщиной в бусах, которая ударила меня. Веду себя так, как будто никакой обиды нет. Но все же чувствую, что осадок неприязни к ней остался. Она часто возводит руки к небу, как будто молится, и закатывает глаза. Странно, но по имени ее никто не зовет, только она ко многим обращается. Я буду называть ее шаманкой. Шаманка рассказывает истории. Странно, но я понимаю, о чем она говорит, хоть и не знаю этот язык.

Она говорит, что прошло немного времени после катастрофы, когда на небе застыло огромное серое облако, солнце погасло, стало холодно. Казалось, что пепел покрыл всю планету и шансов выжить нет…

Многие потеряли в том пепле своих близких. Она тыкнула пальцем в нескольких людей, чьи близкие погибли. Так я узнала, что погибла и моя мама.

– Эмма позаботится о ней и обо всех ушедших людях племени, – сказала шаманка. И добавила, повернувшись к ребенку из племени: – Эмма – наша богиня, прародительница, первая мать на земле. Когда человек начинает говорить первые слова после рождения, вначале он произносит ее имя – Эм-ма. С нее началась жизнь, это знают все! Мы видели, как животные, на которых мы охотимся, мигрировали в другие края, это дало нам надежду на жизнь. И вот это место теперь будет нашим новым домом.

Я так заслушалась этими историями, что не заметила, что на костер уже бросили мясо. Этот запах возбуждает во мне все больший аппетит. Оно готово и разложено на камнях вокруг костра. Каждый берет себе кусок, как и я, не дождавшись, пока он остынет. Мне нравится этот вкус, несмотря на то что оно несоленое. Оно такое сытное, что я наедаюсь с одного куска и уже чувствую себя лучше. Кости мы разложили возле костра, скорее всего, когда они высохнут, пойдут на создание предметов быта и украшений. И вот, наевшись вдоволь и наговорившись, а разговариваем мы много и эмоционально, некоторые даже пародируют различных животных при разговоре, большинство, в том числе и я, идут ложиться спать. Возле костра остается шаманка, которая кидает камни, и двое женщин с мужчиной. Похоже на сеанс гадания. Я хотела бы посмотреть, но не могу управлять этим телом… Сбрасываю шкуру и, сжимаясь комочком на ней, укладываюсь спать. Но мне не удается уснуть, кто-то укладывается сзади и вплотную прижимается к моему телу, оборачиваюсь и сажусь на колени, это мой соплеменник, зовут его вроде Ацы. Он красив и силен, но я не хочу проводить с ним ночь. Я говорю ему, чтоб ушел, но он садится напротив меня и крепко зажимает мое тело, так что трудно дышать. Я нащупала рукой статуэтку, резким движением бью его по спине. Он разжимает объятья и уходит с расстроенным видом. На меня смотрят соплеменники с полным безразличием, будто ничего не произошло. Похоже, это типичная ситуация. В этом племени практикуются свободные отношения. Я очень взволнована, обнимаю эту же статуэтку богини Эмма и погружаюсь в сон.

Казалось, что спала я всего пару секунд, но чувствую себя намного лучше, вчерашние обиды абсолютно меня не беспокоят. Я приподнялась на колени и, потерев глаза, разглядываю обстановку вокруг. Мои одноплеменники заняты каждый своим делом. Кто-то предается любви, один все еще спит, девушка шьет, дети играют с цветными камушками шаманки, а шаманку, Ацы и еще нескольких мужчин я не нахожу глазами.

Я выхожу на улицу, накинув шкуру, и вижу фигуры мужчин вдали. Наверное, они пошли на охоту.

У меня в сердце появилось дикое желание – бежать! И не за ними, а просто куда-нибудь далеко. На моих ногах опять намотаны шкуры, как портянки. И интересно, как мне в них бежать? Оказывается, легко! Я ощущаю ни с чем не сравнимое прекрасное чувство легкости и свободы. Я даже ни о чем не думаю. Меня не волнуют склоки в племени, голод, усталость или что-либо еще. Я просто бегу беззаботно, вместе с ветром. Наверное, из-за таких пробежек мое тело очень мускулистое, особенно ноги.

Я добежала до холма. Я слышу шум воды. Спускаюсь к ней. Это водоем с очень чистой, прозрачной водой. Я вижу свое отражение! Это просто фантастика! Я вижу Ло! У нее карие глазки, аккуратные губки и длинные вьющиеся волосы. Да я в прошлой жизни была красоткой!