Она останется здесь, даже если он не придет. Вообще. Не скажет свое имя, не будет ее учить.
Холмы все еще зеленели от обилия хвойных лесов; тлели над горами размазанные угли заката. Собирался зыбкими озерами в лощинах туман.
Лин вдруг снова поймала себя на мысли о том, что ей хорошо. Независимо ни от чего. Она есть, она живая, существует. Она находится там, откуда может уйти, она свободна выбирать, и ничто – совершенно ничто – не способно причинить ей вред, покуда она не собирает в голове «пыль». Не включает лишний раз мозг.
Шицу прав: мозг – он для переваривания информации, и не нужно переваривать самое себя, покуда новой информации нет, а приходит она из тишины.
Что-то вставало на свои места, распределялось, слово мозаика, по нужным позициям, собиралось в правильную картину мира.
Лин радовалась тому, что спокойна.