Она никогда никому не принадлежала, хоть всегда хотела быть частью чьей-то жизни. Нужной частью, особенной. И не просто чьей-то, а его – Аарона – того человека, который сейчас сидел впереди и совершенно не переживал о том, что чью-то душу сдавило тоской от терзаний.