Всё, что будет, уже здесь. Имя скрыто

Пролог

Непременным пунктом в моём следующем резюме станет: «Охотничий биатлон погубил журналистскую карьеру». Кто бы мог подумать, но именно он сделал контрольный выстрел по уже остывающему интересу к работе. А ведь прошло всего два года, как меня взяли корреспондентом в небольшое городское издание.

Все два года я ждала острых заметок, где только могла лезла на рожон, но ничего интересного не доставалось. В конце февраля того хуже: меня отправили за город на соревнования по охотничьему биатлону. Тоска! Описывать там особо было нечего. Как и все болельщики, большую часть времени я топталась с фотоаппаратом на стартовой точке, пока грузные охотники на огромных лыжах стремились по красным флажкам к разным этапам гонки.

На следующее утро статья была готова, снимки мне нравились – всё как обычно, материалы отправились на редактуру и вёрстку. Ничто не предвещало беды.

Уже через пару дней на меня во всё горло орал капитан одной из команд. Оказывается, его спортсмены заняли почётное третье место, а я по ошибке написала – четвёртое. Под разнос попали все: главный и ответственный редакторы, и даже верстальщица, которой не посчастливилось в обеденный перерыв зайти к нам на чаёк.

«Бабьё! Толку нет тройку от четвёрки отличить?! Нечего сказать?! Что с вас взять, куриные мозги! Ещё и в кабинетах каких сидят! Да всех бы вас отсюда!» – кричал униженный и оскорблённый.

Я даже не запомнила лица разъярённого мужика, в памяти остались только его красные обветренные ручищи, огромные зелёные сапоги и грязноватые лужицы от подтаявшего снега на полу.

В следующем номере на последней странице в самом уголке вышло опровержение и извинения от лица всего коллектива. И кому бы какое дело? Но трясло меня ещё долго: «Надо же, какие большие дяди, а какие обидчивые! Вот удача – ружьё в редакцию не взял!»

Ошибка есть ошибка, но с другой стороны, она не стоила приступа гнева и оскорблений, которые надолго застряли в памяти. Страх перед волосатыми кулачищами скандалиста остановил меня от скромной ремарки, что неверные данные по результатам мне прислал как раз-таки мужчина, кто-то из его пузатой компании.

Спустя пару месяцев я ушла из редакции. Заколдованный треугольник одолел меня: работа – дом – редкие вечеринки с друзьями. Во мне закипало желание сломать этот рутинный уклад, пока он, как паук, не закутал наглухо с ног до головы и атрофировал бы мечты о большем.

Подписывая заявление на увольнение и забирая трудовую в один из тёплых майских деньков, я совсем не тужила о потере зарплаты на неопределённое время. Жизнь с родителями позволяла мне откладывать каждый месяц почти половину. На семейном совете решено было дать мне передышку и отправить по-старинке в село. Пусть в большом доме теперь не с кем ждать встречи, зато тишина и покой. Самое то – разберусь в себе, отдохну немного от городской суеты, определюсь, как жить дальше, а заодно наведу порядок кругом.

Часть 1.

Глава 1. Приключения, тайны, чудеса онлайн

Полоска коричневая. Полоска бежевая. Полоска зелёная. Горизонт. Высокое голубое небо с пухлыми озорными облаками, которые гонят на восток. А мы движемся на запад, в маленькое село, затерянное среди таких же густых лесов, как там вдалеке.

Автобус дребезжит так, что кажется – ещё одна кочка и он разлетится по железкам, стёклышкам и винтикам в обе стороны по обочинам. Меня на переднем сидении трясёт ещё не так сильно, как компанию ребятишек в самом конце салона. Они нарочно подпрыгивают, хохочут, пока кто-то не расшибёт себе нос. Взрослые словно не замечают опасный аттракцион и не одёргивают их. Измученные от жары и утомительного дня в городе, селяне, помятые, вспотевшие, с отсутствующим взглядом, покачиваются на сидениях. Остановись водитель, сломайся автобус, но от усталости они, наверное, не начнут возмущаться, а просто закемарят в тишине и покое. Дорогой не поспишь – надо крепко держать плотно набитые покупками сумки и пакеты.

После обеда я прибежала на вокзал в последний момент и купила билет прямо перед отправлением. Странно, что свободными остались только места напротив «пассажирского зала» – лицом ко всем и спиной к водителю. Такие обычно всегда бывают заняты болтливыми стариками, тяжёлой ручной кладью и коробками со спецназначением – «передайте, там, пожалуйста, Леночке».

На станции перед посадкой народ любопытно поглядывал на меня и огромный дорожный чемодан, который мне помог втащить в салон дочерна загорелый жилистый парнишка в одних шортах и стоптанных шлёпках. Пожилой грузный водитель автобуса тоже оставил приятное впечатление: был одет по-деловому – в светлую рубашку и брюки. Что ж, не перевелись ещё джентльмены на селе.

Я посматривала на свой дорожный саквояж с недоумением: зачем мне столько вещей? Кроме повседневной одежды я умудрилась напихать кучу летних платьев, две пары тяжеленных модных кроссовок, ноутбук, планшет, блокноты и наборы ручек с карандашами (как будто собралась вести дневник или, того хуже, заделаться писателем), две огромные косметички: одна с кремами, гелями и любимым шампунем, а другая, чуть поменьше, с декоративной косметикой.

Дорогой не хотелось слушать музыку. Украдкой оглядев односельчан, некоторых я узнала. Как быстро растут чужие дети, так же быстро стареют люди, которых ты давно не видел. И речь даже не о стариках, а о моих ровесниках и ровесницах. Не видела их лет десять. Почему они выглядят так, как те, кого я считала старыми эти самые десять лет назад? Неужели и моё лицо так же сильно морщинится, особенно на солнце, когда я улыбаюсь? А эти складки над губами? Неужели у меня такой же угрюмый вид, когда я хмурюсь? Ведь мне всего двадцать четыре! Взрослый человек, но я чувствовала себя беззаботным ребёнком, которого родители на летние каникулы отправили к бабушке и дедушке.

В половине третьего автобус прикатил в пустынное село. Как только мы свернули с федеральной трассы на дорогу, которая плавно перешла в главную улицу, я радостно вглядывалась в родные пейзажи, знакомые с детства улочки и домики.

– Девушка! – громко сказал водитель.

«Это ко мне?» – я испуганно обернулась.

– Девушка, да-да, я к вам, – кивнул водитель, смотря в большое зеркало заднего вида.

– А что такое? – наверное, сейчас он потребует плату за мой огромный чемодан.

– Вас где высадить?

– На остановке, как и всех, – пожала я плечами.

– Нет, вы не поняли, – громко продолжал шофёр, – если вы где-то на главной живёте, я могу там остановиться, прямо у дома, ну или на перекрёстке дальше по селу. Вдруг вам ещё до выезда на самый конец идти, а я бы и там остановку сделал.

– Ой, как хорошо! – заулыбалась я. – На главной живу, спасибо. Там дальше магазин должен быть скоро…

– Будет сделано! – весело ответил он также через отражение. – А то ж вам ещё этот сундук тащить. К родственниками?

– Почти.

– Мне кажется, я кого-то из ваших знаю. Или знал. Давным-давно, – он впервые обернулся, всмотрелся в моё лицо, а я остановила взгляд на глубоком белёсом шраме на его гладко выбритом подбородке.

– Может быть, – я снова пожала плечами.

– Вас как зовут?

– Соня. Софья.

– Соня? – отражение выдало его удивление: водитель округлил глаза, затем резко прищурился, нахмурился, мотнул головой, словно стряхивая мысли: – Я – Сергей Иваныч. Если потом поедете в город, на остановку не ходите – я вас у дома посажу, только рукой махните.

– Угу, спасибо, – ответила я, как маленькая, и подняла голову.

«Кораблёв Сергей Иванович» – представила водителя табличка над зеркалом. Нет, таких имён я никогда в доме не слышала. Вряд ли он может быть знаком моим родственникам. Местным транспортом мы пользовались редко.

Обернувшись на салон, я смутилась от того, как замерли пассажиры, слушая наш громкий диалог.

Через пару минут меня высадили прямо напротив старенького особняка, рядом с магазином «Рябинка». Я поблагодарила Сергея Иваныча, а всё тот же бойкий загорелый юноша помог вытащить мой багаж.

С особым трепетом я открывала входные двери. Последний раз дом видел меня два года назад. Внутри его населяли те же предметы, та же расстановка, что и при бабушке с дедушкой. Родители вывезли только технику, оставив старый холодильник и газовую плиту.

Я нетерпеливо прошлась по всем комнатам, не снимая обуви. И длинный коридор, и кухня слева, и солнечная спальня бабушки с дедушкой, и многооконная гостиная, и небольшая, уютная моя детская комнатка – все они встретили меня тишиной и тоскливым запахом нежилого. Захотелось поскорее убрать зимние рамы и впустить свежий летний воздух. В какое окно ни посмотри – из каждого видна зелень: молодая липа, сирень. Напротив кухни высилась старая-старая берёза. Взгляд остановился на побеленной стене – большой календарь с забавной обезьянкой в ярко-красной блестящей шляпке. 2016 год. Последний. Последнее лето.

По маленькой синей лесенке я осторожно забралась на пыльные деревянные полати над кухней, которые дед смастерил сам. С тоской вспомнились зимние вечера, когда я перед сном поднималась наверх, где собиралось тепло и запах от протопленной берёзовыми дровами печки…

После короткой экскурсии я быстро перекусила взятым в городе чизбургером и навела порядок на кухне, а как только к вечеру спала жара, вышла осмотреться на улицу.

Дом окружила зелень: могучие лопухи, грушевидная картошка, недавно, в начале июня, отцвётший шиповник. Во дворе сильно покосилась летняя веранда, которая осталась от предыдущих хозяев, за ней повело и дедушкин гараж. Огород беспрепятственно захватила сорная трава. Со вздохом я оглядывала ухоженные участки других хозяев: аккуратные грядки, цветочные клумбы, яркий газон, самодельные деревянные беседки.

Моё появление не могло не остаться не замеченным. Первым же вечером сердобольный сосед – дядя Толя – со своего участка увидел, как я голыми руками пытаюсь воевать с одолевший зеленью. Он по-доброму поворчал за мою огородную самодеятельность и с помощью мотокосы привёл двор и огород в порядок. Только мы попрощались, ко мне во двор заглянула соседка с другой стороны – тётя Нина. Она заботливо поделилась банкой солёных помидоров с прошлого сезона.

– Какие люди были, да… – вздохнула тётя Нина, оглядывая дом и качая головой. – Соня, как бы ты не заскучала теперь одна.

– Заскучаешь здесь, – я засмеялась, обведя рукой фронт будущих работ.

– Ты надолго или только на лето?

– Пока не знаю, но до сентября – точно.

– И не страшно одной в большом доме?

– А чего бояться? Я же почти местная… Место тихое.

– И то правда. Ты заходи к нам, не стесняйся. По правде говоря, мы так рады, что вы дом не продали. А то кто бы мог приехать, какие люди, непонятно. Соня, Соня, как же так случилось? – Тётя Нина глубоко вздохнула и посмотрела на меня с сочувствием, а я вспомнила тот страшный день.

– Ты, Соня, извини, – соседка хотела было взять меня за руку, но в последний момент передумала.

– Ничего, два года прошло всё-таки, ничего.

Мы ещё поболтали немного о сельских новостях: какие магазины открылись, везде ли принимают карточки, много ли молодёжи приезжает да остаётся, и скоро тётя Нина оставила меня в одиночестве.

Пытаясь выгнать из головы мрачные воспоминания о том проклятом дне два года назад, я бесцельно бродила по уютному тенистому двору. Как ни пыталась я отгонять воспоминания, к горлу подступали слёзы – только под вечер меня настигло огромное разочарование, и нашлось объяснение неожиданному противоречию: от чего мне так неуютно, от чего так не на месте душа, от чего я не могу почувствовать себя, как дома, в родном и любимом месте. Что теперь? Уезжать? Смогу ли я пробыть здесь хотя бы неделю?

Перед поездкой я готовилась к встрече со старым миром детства, где есть бабуля и дедуля. Они держат дом и хозяйство, строго следят за делами огородными, но час в автобусе стал по-настоящему последним часом, который отделял меня от полного и окончательного понимания – прежнего мира больше нет. Он исчез ровно в тот миг, когда не стало бабушки и деда.

Прошлая жизнь встретила меня теми же запахами, ароматами, закатом, пейзажами, но как же они меня обманули! Ведь самого главного не осталось на свете – тех, кто заставлял этот волшебный мир жить по-полной и наслаждаться им всегда. Сейчас на мне кусты смородины и вишни, их урожай, вся генеральная уборка ждёт меня одну, разбор старого хлама на террасе и веранде – тоже для меня. Все старомодные аляповатые сервизы теперь никому больше не нужны, кроме меня. Бабушкины платья висят в громоздком коричневом шкафу, и ни одна живая душа не позарится на них. Дедушкина летняя куртка ждёт традиционный утренний поход за свежим хлебом из пекарни и парным молоком от знакомых. Но никто не вжикнет молнией. Рабочие кепки отслужили своё и ничью макушку не спасут от палящего солнца. Дом и всё его содержимое осиротело, пропиталось пылью и слишком быстро состарилось без рачительных хозяев.

Хорош! Пригорюнились, пожалели себя – и хватит! Пора думать о насущных делах. Ужин тоже самой придётся готовить, а не ждать приглашения от бабушки.

Я слетала в дом за картой и отправилась в магазин через дорогу, где оказалось многолюдно. Вроде бы поздний вечер, а народ ещё отоваривается. Пришлось встать в очередь: четверо человек передо мной и ещё один старик с набитой матерчатой сумкой оглядывал пивные холодильники в углу.

У кассы две женщины совали продавщице пятитысячную купюру в надежде разменять. Девушка за прилавком покачала головой, но взяла деньги:

– Всё равно конец дня.

Старик, который глазел на холодное пиво, не преминул дать совет:

– Да зачем менять? – хрипло сказал он и хохотнул: – Бери, что дают!

В очереди послышались смешки, и смущённая продавщица пересчитала размен и отдала купюры.

Довольный шуткой, старик оглядел остальных. Он остановил взгляд на мне, на моей футболке с кроликом-йогистом и настроение его резко переменилось. Ещё секунду назад он растягивал губы в беззубо-местами-золотой акульей улыбке. Теперь он застыл в изумлении, который сменился испугом в прозрачно-голубых глазах. С неподдельным ужасом старик изучал моё лицо. Я обернулась. Позади – никого. Не могли же его так напугать пустые хлебные полки?

– Эй, – женщины с разменом окликнули шутника. – Чего встал? Уди, уди, давай, с дороги. Побледнел весь. Призрака увидел? Плохо тебе?

Уголок рта чуть дрогнул, старик оскалился кривыми жёлтыми зубами и, словно нехотя, отвёл от меня взгляд. К счастью, затарившиеся тётки повели его за собой на выход, а мне было не по себе. Что если это – местный сумасшедший, случаются с ним помутнения, как сегодня. Он мог бы легко привязаться, потащился бы до самого дома, как бездомная собака. Кто бы меня защитил от его нападок?

Чтобы немного собраться с мыслями и вернуться к вопросу об ужине, я склонилась над холодильником с залежами пельменей, котлет и ценников, налепленных скотчем на стекло, но перед глазами стояла испуганная гримасса старика.

«Может, он меня с кем-то спутал? Уж я-то его точно не знаю!» – крутилось в голове.

Происшествие в магазине немного расстроило мой аппетит, и я отправилась через огород к Хвойному саду, который замыкал наш и соседний участок. На улице было светло от закатного солнца, в деревьях гаркали, гоготали и припевали птицы, но идти дальше от сада через поле к реке не хватило ни отваги, ни сил. Накатанная дорога так и манила вглубь, но я повернулась спиной к деревьям, лицом к дому и закрыла глаза.

«Хотя бы на денёк… Хоть на один вечер вернуться бы в прошлое. Пожалуйста…» – с подступающими слезами подумала я.

Пока ностальгическая опухоль не разрослась и не дала губительные метастазы, я со вздохом открыла глаза и снова посмотрела на сад. Только я хотела повернуть на тропинку к дому, как заметила между деревьев человека в белом. Никаких мыслей о мистических видениях у меня не возникло, и я решила подождать и узнать, кто этот вечерний путник.

Вскоре на дороге показалась девушка. Она спешила. Она почти бежала по узкой тропинке. В лице – ни кровинки. Чёрные волосы растрепались, длинные локоны, высвободившись из высокой причёски, подпрыгивали от каждого движения. Незнакомка не удивила бы так сильно, если бы не её необычный наряд. Старомодное свадебное платье с высоким воротничком и тяжёлыми грязноватыми полами. Не успев отойти от одного приступа страха из-за оскала старика, новый ужас не давал сделать и шага.

Девушка в белом заметила меня и, кажется, сама немало испугалась. Остановилась на мгновенье и хотела что-то сказать. Но вместо этого она хитро улыбнулась, подмигнула и побежала прочь к соседскому дому по тропинке между участками. А я всё смотрела ей вслед, не шелохнувшись.

«И до нашего села дошла традиция репетировать свадьбы? Или откуда она? Сбежавшая невеста? Так вроде тихо кругом. Неужели мне повезло в первый вечер познакомиться с местным привидением? А вроде бы не такая бледная, помада только красная-красная и будто смазанная».

Громкий гул мотора заставил обернуться на сад снова – кто-то ехал по саду на мотоцикле или мопеде. Там, где недавно пробежала девушка в белом, медленно тарахтел старенький красный «Юпитер» с коляской. За рулём – мальчишка-подросток. Его пассажир удивил меня не меньше невесты. На разноцветном самодельном коврике, связанном из обрывков старой одежды, у бака горделиво восседал толстый мопс. Парень заботливо обхватил рукой упитанное тельце питомца.