«Твоё молчанье, частое дыханье…»

 
Твоё молчанье, частое дыханье,
Случайное прикосновенье рук,
Дрожанье губ твоих счастливых —
Непрочность, но захватывает дух.
 
 
Холодной ночью вспомню жар я
Твоих красивых, нежных губ.
В жару подашь ты мне в ладонях
Ручья холодный изумруд.
 

1980 г.

«Прости меня за то, что на твоём пути…»

 
Прости меня за то, что на твоём пути
Была я лишь цветком прекрасным,
Зелёный стебель украшал
Бутон мой, бархатисто красный.
 
 
Но не подумал ты, сорвав цветок,
Что жизнь его ты сокращаешь,
И не жалей теперь, что лепестки
Уж прежний цвет свой потеряли.
 
 
Хоть воду часто и меняешь ты,
Мой стебель с каждым днём желтее.
Прости меня, что зацвести
Я никогда, наверно, не сумею.
 

1981 г.

«А леса стоят большие…»

 
А леса стоят большие
В них ветра опять лютуют.
Дай гитару мне, спою я
Песню звонкую, лихую.
 
 
И на озере от песни
Растворится корка льда,
И от грусти и печали
Не останется следа.
 
 
Разбежится, разольётся
Шумно горная река,
Близкой станет нам долина,
Что была так далека.
 
 
Прокричит ночная птица,
Вспыхнет на небе звезда.
И от грусти и печали
Не останется следа.
 
 
И дорога под ногами
Станет лентой голубой,
И у речки холм угрюмый
Станет мраморной горой.
 
 
Голоса родной природы
Мы узнаем без труда,
И от грусти и печали
Не останется следа.
 

1982 г.

«Я с ладони сдуваю тебя…»

 
Я с ладони сдуваю тебя,
Как снежинку, что медленно тает.
Я из рук выпускаю тебя,
Как цветок, что со временем вянет.
 
 
Забываю сегодня тебя,
Как письмо, что обидою полно.
И жалею сегодня тебя,
Как звезду, что сгорает в полночь.
 
 
Выпускаю из сердца тебя,
Словно птицу, летящую в небо.
Отпускаю тебя от себя,
Как-то странно и просто нелепо.
 

1983 г.

«Колкий снег мне ударил в лицо…»

 
Колкий снег мне ударил в лицо,
Небо тучами заволокло,
Застонала колючая ель,
И в душе всё померкло теперь.
 
 
Упаду я в чёрную ночь,
И никто мне не сможет помочь.
Заблужу я в густые леса,
Чтоб не видеть мне небеса.
 
 
Затоскую одна, загрущу,
Из груди своей боль отпущу,
Буду плакать, сердце раня,
Вспоминать буду снова тебя.
 
 
Не жалей меня, тёмная ночь,
Не гони тучи злые прочь,
Ярких звёзд не дари, огонь,
И не падай, снег, на ладонь.
 

1984 г.

«Милый, славный, тихий край…»

 
Милый, славный, тихий край…
Где без любви и я, и ты,
Шепчут, словно вслед: «Прощай!» —
Мне увядшие цветы.
 
 
Что ж, теперь совсем прощай,
Пусть поманит меня даль,
Над крыльцом сосульки все
Перебью я, как хрусталь.
 
 
И пусть совсем нет радости, —
У горла – горький ком,
Я покидаю этот край,
Уютный, тихий дом.
 
 
Январь. Но, как в апреле,
Тепло. Капели с крыш.
Своим огромным взглядом,
Луна, ты всё глядишь…
 

1985 г.

«Голубики листок уже красный…»

 
Голубики листок уже красный,
И спелее шиповника куст по холмам.
А брусника, брусника так рясно
Грозди ложит в болоте по мхам.
 
 
Сланик дремлет и веточки-руки
Опустил. Урожай, знать, богат.
Над землёю дурманом развеет
Ветер клюквы опять неземной аромат.
 
 
Разбежались тропинки, дорожки,
Птицы вслед нам кричат на лету.
Звонок голос мальчишек, девчонок,
И по лесу несётся «ау» да «ау».
 

1986 г.

«Ты позвонил. Сказал – спешишь на встречу…»

 
Ты позвонил. Сказал – спешишь на встречу.
Но не ко мне. Мне не на что роптать.
Ты о любви моей совсем не знаешь,
Так разве мог меня ты вечность ждать?!
 
 
А я ждала! Вот ты повесил трубку,
Но не гудки – в ушах колокола.
Они всё громче, громче. Глохну.
Я рычагом их звон оборвала.
 
 
Мне не к кому спешить навстречу,
Но судорожно, почти что не дыша,
Накидываю плащ я свой на плечи.
Бегу. Как лань, трепещется душа.
 
 
Я падаю в траву. Полынь и мята.
Смешалось всё во рту. У горла ком.
Как долго я наверно, не рыдала,
Не плакала так горько ни о ком.
 
 
И как прожить мне эту ночь, не знаю,
Не оглянуться в прошлое назад.
Ведь небом можешь и один ты любоваться, —
Но не испить любви волшебный яд!
 

1987 г.

О Нерюнгри

 
Здесь сосны невысокие
И небо низко синее,
Здесь реки не глубокие,
Но очень говорливые.
 
 
Снега большие, тёмные
Лишь только в мае тают,
Когда цветы весенние,
Как в сказке, зацветают.
 
 
В росинках утро ранне
Проснётся спелой зеленью,
Зарёю бледно-красною
И звонким птичьим пением.
 
 
Заблудит странник-ветер
В леса, где сланик дремлет,
Где стуку дятла мерному
Лишь только эхо внемлет.
 

1988 г.

«Не пиши мне грустные письма…»

 
Не пиши мне грустные письма,
Грусти мне хватает сполна,
Словно в чёрном бушующем море
Набегает за волною волна.
 
 
Грусть моя, как подруга желанная,
На подушку со мною ложится.
И порою нам с ней, горемычною,
Почему-то подолгу не спится.
 
 
Не мани ты меня, не упрашивай, —
Не приеду к тебе, не вернусь,
Может, ночью и вспомню холодною,
На другой тогда бок повернусь.
 
 
Не заплачу, увы, не заохаю,
По тебе я не стану вздыхать,
А на письма твои и признания
Я не стану тебе отвечать.
 

1989 г.

Идол

 
Под солнцем палящим,
На склоне горы,
Безмолвно стоит,
Принимая дары.
 
 
В ногах его вырыт
Веленьем богов
Зловещий и всё
Пожирающий ров.
 
 
В туманах ночей,
Завернувшись, как в плащ,
Стоит истуканом
Безгрешный палач.
 
 
Железная грудь
Вся увешана златом,
Не в лаврах глава,
А в убранстве богатом.
 
 
Но в каменном взгляде
Нет сожаленья,
Лишь блески огня,
Как судьбы отраженье.
 
 
За слёзы и горечь
Здесь просят прощенья,
За страх и за веру
Здесь жаждут отмщенья.
 
 
Здесь согнуты спины,
Молитвы поют,
И жертву – невесту
Младую, ведут.
 
 
Сверкнёт сталь ножа
И над нею взметнётся,
Лишь вырвется стон
И слезой отзовётся.
 
 
Кровавой змеёю
В траву уползёт,
В рыданьях седая
Глава упадёт.
 
 
Но это – как шёпот,
Не слышит он, нет,
Он просто стоит
Под бренчанье монет.
 
 
Волхвы, словно волки,
Его стерегут,
Не славят его
И хвалу не поют.
 
 
В потёмках ночи
Труп невесты зароют
И злато под ключ свой
Зловещий закроют.
 
 
О, ИДОЛ, зачем же
На склоне горы
Безмолвно стоишь,
Принимая дары?!
 

1990 г.

«Мой юный друг, Вы всё поймёте…»

Конец ознакомительного фрагмента.