Тайна спиритического салона «Нить Ариадны»

Мягкий, крупный, словно нарисованный снежок тихо падал, создавая за окнами предвкушение Рождества. Нарядные витрины, полные елочных игрушек, дарили людям ощущение зимней сказки и умиротворенного покоя…

Покой это был, однако же, обманчив: в этот тихий декабрьский день уходящего 1895 года произошли два тревожных события.

***

– Помогите!!! Помогите… – нарядная женщина металась, выбежав на улицу, – да помогите же! Кто-нибудь!

– Что случилось?! –солидный господин, подбежавши к ней, едва успел подхватить даму, которая оседала в снег, указывая слабеющей ручкой на распахнутую дверь

– Там, там! Та дверь, видите? – шептала дама, – Городового, полицию…

Это был первый из трех дамских обмороков в нашей истории. Именно о нем и рассказывал вечером петербургский сыщик Аристарх Модестович Полежаев своей супруге Александрине , сидя в глубоком кресле за чашкой неизменного кофе.

– Это престранно, дорогая. Вообразите – разгромлен спиритический салон «Нить Ариадны». Ну вот – кому он был нужен?

– Грабителю, – предположила его очаровательная дочка, двенадцатилетняя Верочка, высунув носик из-за кресла.

– Нет, в том все и дело. Ничего не тронуто: деньги в ящике стола, ценные вещи в комнате…

– Интересно, – пробормотала Александрина Арнольдовна.

– Да уж. Колоритная картинка – на полу хрустальный шар, карты таро разбросаны, все перевёрнуто. А хозяйка – мадам Мессмер – лежит на полу, с кровью на виске… Клиентка пришла на сеанс, и – вообразите ее испуг…

– А хозяйку убили?

– Нет, только оглушили. Но все золотые украшения были на ней…

– Если это не грабеж, то может, месть?

– Все может быть. Пока что эту даму отвезли в больницу. Предположили месть конкурентов, но у тех алиби.

– А родственники, друзья, муж?

– Муж пропал. Возможно, это его рук дело…

– А как звали мужа? – осведомилась Верочка.

– Неизвестно. Едва ли Мессмер – настоящая фамилия. Скорее всего, псевдоним… Эй! Что там такое?

Эти слова относились к звонку в дверь, а затем чьим-то стремительным шагам. Посетитель, ворвавшийся в квартиру, бежал по натертому паркету тяжелой походкой бегемота, сметая все на своем пути.

– Мадам Белкина, это вы? А что случи… – начала было Александрина Арнольдовна.

Да! Это была ни кто иная, как мадам Белкина – соседка Полежаевых, проживающая этажом ниже, и, по совместительству, маменька Славиньки, друга и неизменного кавалера Верочки.

– Помогите, умоляю… Славиньку похитили! – выкрикнула мадам Белкина, вбежав в комнату, и начала тихо оседать на пол. Это был второй обморок в нашей истории.

Разумеется, даму уложили на диван, сунули нюхательные соли и расспросили подробности. Подробности были такие. Еще днем Славинька вместе с новой гувернанткой отправился на прогулку…

– И ведь говорил же мне мальчик, что эта гувернантка ему не нравится. Нет бы мне прислушаться к словам ребенка, – стонала мадам Белкина.

– А дальше? – не понял Полежаев.

А дальше, как объяснила Белкина – все. Они не вернулись. Вероятно, гувернантка была преступницей, которая похищает детей… Еле вас дождалась, мсье Полежаев, на вас последняя надежда.

– Возьмите себя в руки, – отвечал Полежаев безутешной Белкиной, рыдающей в платочек, – я сейчас подниму на ноги всех городовых. Надо составить описание ребенка и этой вашей гувернантки.

Но составить описание не успели. Ибо в комнату вошла горничная и сообщила:

– Там кухарка господ Белкиных пришла, говорит, что мальчик вернулся…

Эти слова подействовали на мадам Белкину как живительный эликсир. Громко ахнув, она вскочила, а затем, забыв даже извиниться, бросилась к дверям. Следом за ней, прихватив с вешалки свою шубку, метнулась и Верочка, и обе они запрыгали вниз по лестнице.

Пока мадам Белкина, вне себя от радости, обнимала мальчишку, Верочка стояла тихо. Потом пошел шквал вопросов, вроде «Как ты, мой маленький?!», на которые мадам и не желала получать ответы, она желала только излить, выплеснуть свой восторг.

Наконец, Славиньку отправили отпаиваться горячим бульоном, и Верочка смогла задать ему главный вопрос:

– Ты ее часом в Мойке не утопил, эту мымру длинномордую?!

Да простит меня уважаемый читатель, но что правда, то правда: о пропавшей гувернантке Верочка выразилась ужасно непочтительно. Славинька хихикнул и мотнул головой.

– А куда ты ее дел-то?

– Да честно, никуда не девал, – Славинька откусил кусок горячего пирожка. – Сама сбежала, ей-богу.

– Ты что – напугал ее чем-то?

Славинька пожал плечами.

– По-моему, она и без меня то ли боялась чего-то, то ли скрывала…

– Хм?!

Верочка дала Славиньке прожевать пирожок и попросила:

– Ну так расскажи, что случилось?!

По словам Славиньки, случилось вот что. Уехав на извозчике в центр города, они с гувернанткой пошли в небольшую кофейню, известную отличными шоколадными пирожными. Усевшись за столик у большой стеклянной витрины, они мирно пили чай… ну, как мирно…

– Каждую минуту меня дергала! Чашку не так держишь, пирожное не так берешь… Замучила! Вот каждую секунду ей чего-то надо, все что-то стрекочет, просто не даст спокойно поесть!

И тут произошло событие, которое освободило бедного Славиньку от назойливой воспитательницы. Напротив витринного окна остановились двое прилично, по-господски, одетых мужчин. О чем они говорили, понять было невозможно. Но это и не важно. А важно то, что на чопорном лице гувернантки вдруг появилось выражение крайнего смятения. Ее тонкие губы, вечно чопорно поджатые, приоткрылись, глаза широко распахнулись…

– Ты не поверишь, она выглядела как нормальный живой человек! – изумлялся Славинька. – А потом вскочила, что-то прострекотала, и выскочила…

– А что она тебе сказала?

– Я не понял, но она эдак рукой сделала, словно хотела сказать – погоди, я сейчас вернусь. И выбежала.

Далее Славинька видел, как гувернантка пробежала мимо витринного окна, и больше он ее не видел. Вот и все.

– Я ждал, ждал, ждал… а ее нет и нет. Ну – уже темнеть начало. А денег на извозчика у меня нет. Я примерно знал, куда идти, чтобы домой, пару раз спросил дорогу…

– Как ты думаешь, она вернется?

– Дай Бог – не вернется, – радовался Славинька. – Замучила! Спину держи, по сторонам не смотри, везде порядок! Книжки на полке – и те по алфавиту!

***

Утро поначалу показалось Полежаеву спокойным. Серьезных дел было немного; что же до странного нападения на мистический салон, то, по словам его верного помощника Кошечкина, м-м Мессмер пришла в себя.

– Что она говорит? – осведомился Полежаев.

– Почти ничего. Врачи-то мне только две минуты говорить с ней позволили, не больше, – Кошечкин вздохнул.

Кошечкин, надо заметить, был жалостлив.

Поэтому он с грустью вспомнил визит к мадам Мессмер; она лежала на подушках такая осунувшаяся – узкое личико, на котором, «один нос остался». Досталось бедняжке.

– Вы видели тех, кто напал на вас, мадам? – спросил он.

– Двое мужчин, – прошелестела м-м Мессмер слабым голоском, – в масках… не знаю, кто они…

– Двое мужчин, незнакомых, напали на вас?

– Да… Где мой муж?

– Мы сами желали бы знать, мадам. Вы кого-то подозреваете?

Женщина закрыла глаза и замолчала. Было очевидно, что ей очень трудно говорить. Наконец, она спросила:

– Сейф? Он пуст?

– Сейф, мадам? Какой сейф? Где он?

Дама пристально посмотрела в лицо Кошечкину. Затем лицо ее приняло выражение успокоенное, даже умиротворенное, и она снова закрыла глаза.

Выслушав этот доклад, Полежаев на секунду задумался. Прищурил глаза, потом спросил:

– Комнату вы хорошо обыскали?

– Да вроде все просмотрели.

– Возможно, именно «просмотрели». Ищите сейф, он должен быть в салоне. Там наверняка лежит то, что может пролить свет на происшествие. Грабители его не нашли, раз он не зиял на виду вскрытым. Идите, работайте…

После чего Аристарх Модестович углубился в дело, в котором излагались обстоятельства убийства адвоката Н.Н. И тут ему доложили, что его желает видеть Высокое Начальство.

***

– Мне пришла депеша из английского посольства, – сообщило Высокое Начальство и сделало паузу. Затем, отвечая на немой вопрос в глазах Полежаева, продолжило:

– Пропала некая дама, имеющая подданство Великобритании. Пока они ничего не говорят, но вы же знаете этих англичан. Стоит случиться с их подданным хоть какой мелочи – кофием за завтраком поперхнулся – тут же ищут повод высказать нам претензию, что хайли лайкли, это наши происки… У дамы, возможно, тайный роман, но виноваты будем мы. Так что надо ее найти и предъявить.

– Они хоть дали какое-то досье, что за дама?

– Лет тридцати пяти или более, собой ни дурна ни хороша, – тут Высокое Начальство протянуло Полежаеву фотографию дамы, которая точно была, как говорят англичане, plain, попросту – обыкновенной. Волосы собраны в дамскую прическу, длинноватый острый нос, тонкие губы, что же до глаз, то про них сказать можно было одно – они у нее были. – Звали ее миссис Хадсон, но, возможно, проживала в городе под другим именем.

– Под каким?

– Неизвестно. Служила, якобы, у хозяев или хозяина, у кого именно – они не позаботились нам сообщить; но пропала она при странных обстоятельствах. Теперь хозяева сообщили о своих претензиях в посольство, полагая, что эта дама сбежала; сами же англичане подозревают худшее. Начиная тем, что даму похитили, и кончая тем, что хозяева сами ее убили и спрятали в кладовке с вареньями…

– Понимаю, – задумчиво молвил Полежаев. – А кто хозяева?

Высокое Начальство пожало плечами.

– Поинтересуйтесь в посольстве. Главное – найти ее как можно скорее.

Ну вот, этого еще не хватало – ловить таинственную сбежавшую англичанку… Дав распоряжение положить ему на стол данные о всех особах женского пола, которые за последние сутки попали в морг, больницу, кутузку и просто фигурируют в уголовных делах – Полежаев снова погрузился в дело о таинственном убийстве адвоката…

И тут ему принесли список пропавших женщин. Половину он откинул сразу. Это были женщины много старше или много моложе названного возраста. Разобраться со второй половиной он отправил своих сотрудников. Увы, и тут отсеялись почти все. Одни имели нос картошкой и губы оладьями, другие уверенно называли свои вполне русские имена и подтверждали свое происхождение показаниями свидетелей.

– И что же? – поднял брови Полежаев. – В этом списке остается одна только мадам Мессмер? Озабоченная своим сейфом?

– Но у нее вроде никаких хозяев…

– Да кто ее знает! Откуда нам известно, кому на самом деле принадлежал этот салон? Может, она – подставное лицо?

***

– Сейф нашли?

– Этим вопросом занимается дознаватель Новожилов, я по убийству графини Пигнатти занят, – отвечал Кошечкин, – я только навестил мадам Мессмер в больнице, а все остальное им поручил.

– Новожилова сюда!

Дознаватель Новожилов, вызванный в кабинет начальника, изрядно сдрейфил, тем более, что похвастаться ему было нечем. Сейф не нашли, несмотря на все старания. И вообще ничего не нашли. Словом, никаких подвижек.

– Ну, а клиентура? Вы их опрашивали?

Глаза Новожилова выпучились, и общий вид его стал напоминать красного вареного рака. Было видно, что его так и тянет спросить: «А зачем?!», но очень боязно. Только теперь он сообразил, что вероятно, опросить клиентуру было зачем-то надобно, но вот зачем – хоть убей, непонятно. Опять же неясно, а где она, эта клиентура, попряталась, и как ее отыскивать…

– Ясно, – вздохнул Полежаев. – Ну что же, вероятно учить дознавателей – тоже моя обязанность…

***

В салоне мадам Мессмер было изрядно натоптано – видимо, топтались тут в поисках сейфа основательно, но без толку. Все стены простучали, полы осмотрели, стены отодвинули. Результат нулевой. Присевши на стул посреди комнаты, Полежаев задумчиво огляделся по сторонам. Затем, подойдя к окну, наклонился, осмотрел подоконник, и, вынув перочинный нож, что-то поддел. Тут же от боков подоконника отскочила деревянная рамка, и под ней обнаружился плоский, размером с подоконник, железный ящик. Выдвинуть его оказалось нетрудно – подобно ящичку комода, он выдвинулся легко, скользя по железным полозьям – но вот дальше возникли проблемы. Ибо это был действительно сейф, с настоящим сейфовым замком, хотя и престранной плоской формы…

– Гениально! – выдохнул за его спиной Новожилов.

Полежаев только покосился .

– Распорядитесь отыскать «медвежатника», – буркнул он, – а где журналы записи клиентов? Они были?

Взгляд Новожилова опять заметался, ибо ответа он не знал.

– Ну так ищите!

Журнал был найден в ящике стола, стоило лишь выдвинуть.