Отзывы на книгу «Синий взгляд смерти. Полночь»

Отзыв на всю серию

В это доме все время гостит кто-нибудь –
Не стесняйтесь, коль вам довелось!
Знать, беседа длинна – я налью вам вина:
Добрый вечер, мой пленник и гость!

Канцлер Ги (Романс Ротгера Вальдеса)

Если книжные запои существуют, то у меня он был. Пьянящий, затягивающий водоворот страниц, событий судеб.
Излом. Излом чувств и отношений, дружбы и верности, судеб и Рока.

« не проиграть,- когда победить невозможно»

Главный недостаток этой серии отражает мой вопль, переходящий в полуобреченное нытье: «где последняя книгааа?!»
Что касается остальных недостатков, то о них я скажу словами героини книги читаемой мною сейчас: « я подумаю об этом завтра» :)
Я читал эту сагу везде: дома и в лифте, в тепле и на холоде, согревая дыханием, замерзающие пальцы я жадно листал, листал такие бесконечные и такие обреченно конечные страницы…
Отличные батальные сцены, вполне прописанные герои, интриги, отблески романтики на клинках и в глазах, желание быть там, противление необходимости закрывать книгу и еще, еще..

А еще, так хочется узнать, что будет там, за Изломом, в рассвете. Там, где Скалы осветит Молния и новый Ветер поднимет Волну перемен…

P.s. Да, еще одно: Рокэ крут. За такими идут не глядя, о них слагают баллады.
P.p.s. Заметил тенденцию однако, в последнее время мое мнение об отечественной фэнтези подверглось мощным бортовым залпам проходящих мимо «линеалов»: Олди, Камша… Кто следующий?

Именно этот том эпопеи «Отблески Этерны» нужно читать прямо сейчас. Ведь Вера Камша устроила зомби-апокалипсис с безжалостным трэш-размахом. А зараза, напавшая на людей и заставившая их уничтожать собственный мир, сопряжена в первую очередь с духовно-нравственным недомоганием. По талигойской версии, безумие поражает людей, у которых внутри гниль уже есть. Более праведные – спасутся. И это моделирование любой эпидемии, когда жертвы множатся не только физическими болезнями, но и человеческой подлостью.

В любой ситуации персонажи Веры Камши сохраняют какой-то особенный заносчивый тон. Есть в нем непреходящий сарказм, циничность, которую могут позволить себя только самые масштабные личности. В «Полночи» автор в несколько движений сметает с доски некоторые не самых важные для игры, но чрезвычайно симпатичные фигуры. Но нетрудно заметить, что остаются наиболее близкие по духу и образу мыслей. С литературной точки зрения это приводит к некому однообразию, за каждым ключевым персонажем начинает сквозить один творец. Конечно, это может быть и частью замысла, ведь впереди еще минимум пять книг. Если сейчас политическая карта мира подвергается пересмотру эпидемиями, правительственными переворотами и войнами, то кто же выжившие в самой страшной мясорубке и сохранившие чувство юмора и едкую мудрость?

Трудно не заметить, что авантюрно-мистический сюжет планетарного размаха во многом размывается и рассредоточивается по обширным дискуссиям, которые герои ведут между собой и внутри себя. Не успеет Арлетта Савиньяк сделать очередное криптоисторическое открытие, как начинается какая-нибудь батальная заварушка. А после уже и не вспомнить, кто какой квестовой мелочью поделился, чтобы открылась та или иная дверь в прошлое рукотворного творения Кэртианы.

В приложениях к тому читатели получают возможность убедиться, что речь идет не о фэнтези, воссозданном в параллельной литературной вселенной, а во вполне себе жизнеспособной звездной системе. Тут где-то в отдалении начинают хитро подмигивать Стругацкие со своих координат. В условиях «нетвердой» научной фантастики все события становятся еще реалистичными. Насколько реалистичными могут быть эти куртуазные мужчины и женщины. Вера Камша ставит множество философских и нравственно-этических задач в условиях государственного управления, войны, религии. Игривость и барочная извилистость сюжетных интриг выглядят как подложка для всегда актуального разговора, что есть вера, подлость, благородство, любовь и всё такое прочее.

И это удачно совмещает с тем, что оптика каждого персонажа всё больше напоминает ролевую игру. Герои отыгрывают выбранную линию поведения, но не могут догадаться о маршрутах своего окружения. Автор-модератор сверху регулярно вносит коррективы, убивая того или иного персонажа или вводя новые данные. Трогательно наблюдать, как военачальники оценивают незавидное положение, а мирские интриганы даже в лучших побуждениях наталкиваются на новые препятствия, приводящие к титаническому умственному напряжению. Выдержать характер и быть естественным в этой игре кажется наиболее удачной стратегией. А потому и вдова Арамона кокетничает сама с собой (правда, стала меньше ругаться), а ее дочь Селина бросается на каждое приключение, сохраняя белоснежную невинность. Несчастная гоганская девушка, десять раз сменившая имя, созерцает чужие любови и подвиги, пытаясь примирить расколотое мироздание в своей истерзанной душе. Валме тайно поет любовные баллады Рокэ, а на людях продолжает пижонствовать. И ближе к центру подвигает Лионель Савиньяк – лошадка не то чтобы темная, но весьма загадочная.

Это хуже любых моих ожиданий. Столько страниц, а о чем? О нечести, бесноватых и Савиньяке. Что у нас прояснилось в итоге? Да ничего практически!
Что у автора за хобби такое садистское, а? Мочить направо и налево любимых персонажей, которые сопровождали весь мой путь по этой книжной эпопее, это что? Где авторский гуманизм хотя бы по отношению к читателю? Левий, Марианна, Вейзель (вот их-то за что??)... А жуткая смерть Фридриха и Гудрун?
Логика в произведении хромает уже на две ноги. Если попытаться провести параллели с началом и серединой, то видишь, что сюжет "уплыл". Причем местами в свободное плавание.
Отдельно хочется выделить ещё момент смерти Циллы. Это, простите, что было? Почему именно в таком виде данная сцена представлена? Никакого обоснования я не нашла. Никакой причины для такого вида героев и именно такого конца я не нашла. На что намекала В.В.К. описывая такую подробность, как возбужденное естество зеленого Айнсмеллера? Не поняла. А что несли сцены "спаривания" Робера и Марселя с нечистью? Опять же ничего, на мой взгляд.
В итоге что мы имеем после прочтения предпоследней, на что мы все оооочень надеемся, книги. Вторую "рожу", найденную Селиной; превращение самой Селины из девочки под маминой юбкой в лихую героиню; проклятие, вдруг свалившееся на мужских представителей рода Приддов (в предпоследней книге, ога...); эпидемию сумасшествия; Лионеля, принимающего весьма спорные решения. Ну до кучи ещё Марселя, в которого наверное временно вселился дух Алвы. Ну, пока сам он в дыре прохлаждается. Уж больно поведение виконта Валме напоминает Первого маршала Талига в его лучшие годы.
Но, главный вопрос - что проясняется? Да практически ничего. Насколько продвинулся сюжет? Да почти ни на сколько. "Вода, вода, кругом - вода..."

Оторожно, спойлеры!

Неограниченный объем - большая проблема "Отблесков Этерны". Потому что история растягивается на годы, у автора и читателей меняются приоритеты, в результате начало и конец цикла выглядят вещами из совсем разных опер. Вплоть до того, что меняется сам авторский язык.

Что меня напрягает в книжных сериалах кроме их потенциальной бесконечности, так это потеря ценности каждой отдельной книги. Том семнадцатый может быть более-менее самостоятельной историей, имеющей свой внутренний сюжет и идею. Мир, персонажи,
главная вытекают из предыдущих книг, но если вы прочитаете только семнадцатый том, вы все равно что-нибудь поймете.
В ином случае семнадцатый том - всего-лишь промежуток между шестнадцатым и восемнадцатым.
Первые, пожалуй даже четыре, книги "Этерны" еще тянут на самодостаточность. Самую первую вообще можно прочитать как отдельный роман, а дальше бросить и не читать, все равно есть ощущение цельной истории, завершенности линий. Но вот чем дальше, тем разорванней становятся книги. "Полночь" вообще предстает куском вырванных откуда-то событий.

Хотя в целом я ожидала от этой книгу худшего, ожидания не оправдались. (Может, не успели из-за сравнительно малых размеров тома :)) Понравилось процентов на 40.

По-прежнему действие безбожно затянуто. Время от времени герои добывают Ключ к разгадке или начинают разговор о мистических причинах происходящего... Но едва они переходят к делу, как разговор обрывается и нигде потом не находит продолжения. Котам уже оттянули все хвосты.

Герои постоянно думают повторяющиеся мысли. Из главы в главу меняется пейзаж, но не содержание внутренней речи персонажей. Особенно зверски это ударило по
Луизе Арамона. Всю "Полночь"она занята попытками спихнуть дочку замуж. А ведь какой шикарной героиней раньше была, умной, наблюдательной. "Успокойтесь, больной, это проходит".

Вообще у меня ощущение, что герои превратились в функции. Каждому присвоен ярлык, и все действуют, четко выполняя роль и не делая шажочков в сторону от амплуа. Вот Жиль Понси - комический персонаж, и не более. Надо, чтобы публика сделала "гы", - пожалуйте его на сцену. "Походы в атаку" в исполнении Марселя Валме повторяют один и тот же сценарий. Давенпорту все время "нужен повод"... И далее по списку.

А еще герои разражаются дидактическими речами. Я понимаю, дворянство, искусство светской беседы... Но не в таких же масштабах. Даже
Мэллит (!) подверглась моде и произнесла речь для неблагодарного слушателя.

"Фишка" "Полуночи" - вылезание героев из масок. Толпа товарищей, не сговариваясь, решили предстать не теми, кем кажутся. Пьетро, Салиган, барон Капуль-Гизайль, Никола Карваль, отчасти Лионель Савиньяк... И в особенности невинный цветочек Селина. У цветочка с такой убийственной регулярностью рассыпаются по плечам локоны, падают серьги, случаются прочие милые неожиданности, что иначе как серьезной стратегией это не назовешь. Ну, девушке было у кого учиться.

И хотя "полуночные" неожиданности составляют камерный оркестр в кустах, я записываю их в плюс. Они придают немножко динамики и разнообразия действию, им (хотя бы им) можно удивляться в хорошем смысле слова.

Отдельным пунктом порадовало отсутствие в книге Руперта фок Фельсенбурга. Нет, путь живет, но ему нужен отдельный роман, в сюжете и так перенаселение.

Число "пропавших без вести" и пропавших без вести героев возросло, не уверена, что все отыщутся в последней книге, слишком уж их много.
Число трупов увеличилось невероятно. Большинство трупов безымянно, бессмысленно и беспощадно, но об этом позже.

Такое чувство, что "поименованные" трупы вводились в сюжет исключительно затем, чтобы благополучно окочуриться через пвру книг.
Я могу понять, зачем умер Левий. Хаос смерти, нужного человека, мол, может зашибить дурацкая случайность, и ничего здесь не поделаешь. ОК. Но зачем Левий был в сюжете? Чтобы другим героям было с кем шадди попить и поболтать?
Тут анекдот вспоминается:

Дориат. Правление короля Диора. Стук в ворота Менегрота. Диор спрашивает:- Кто там?
- Феаноринги!
- Что вам надо?
- Поговорить!
- А вас там сколько?
- Семеро!- Вот между собой и говорите!

Та же фигня с господами матерьялистами. Единственное их серьезное действие - зрелищно сдохнуть. (Я все надеюсь, что они были аллюзией и отсылкой к чему-то в реальности, но простите, так и не придумала, к чему).

И наконец, самое плохое. Пропала всяческая неоднозначность.
В отзывах на предыдущие книги, помню, писали, что "Этерна" стала меньше фэнтези и больше "правдой жизни" Да щаз.
"Правда жизни" - это такой эвфемизм для описания победы натуралистичного насилия над эстетическим барьером. На практике в книге просто много кровищи.
Причем, если раньше врагами на войне ли, в интригах ли, были люди - пусть гады, но люди, то теперь противник - безликая нечисть, мразь, существо.Его нельзя не убить.
Потому что сам инстинкт велит уничтожить мерзость.
Вот даже умнице-Придду и то инстинкт велит задним числом.
Борцы со скверной, кстати, в процессе звереют и сами, но не воспринимают это как повод для раздумий.
Зато какой блестящий план борьбы с зомбизаразой: давайте спасать мир хрен с миром Талиг методом прореживания населения, в живых оставлять только праведников. если кто сомнительный праведник, так мы его зомбизаразой оросим, чтоб наверняка.

И героический Лионель Савиньяк готов взять на себя всю грязную работу, а потом пожертвовать головой в пропагандистских целях. Это в его условиях игры - себя не щадить. Человек - материал, примем это смиренно.

Ладно, понятно, что время военное и трепетным поборникам морали в командовании делать нечего.
Но какого ж фига такой вариант развития событий воспринимается как нормальный? Если мы так углубились в мистические первопричины, чего бы не поискать способы защиты от заразы?
Тема порождает дискуссию среди читателей, дискуссия - это хорошо. Но тут получается дискуссия по поводу морали и аморальности вообще. В человечестве. А внутри мира Кэртианы дискуссии нифига не намечается.

Еще я мечтаю встретить человека, который мне внятно объяснит, для чего в тексте притчи Арлетты.
Стоп. Пока писала, сформулировала наконец, что меня напрягает, и что от книги к книге становится все тяжелей переносить. Я чувствую, что мне показывают в тексте Социальные Процессы. В картинках и примерах. Вот поэтому расплодившиеся герои не живут, а исполняют роли. Художественная литература - мощный способ трансляции идей об устройстве общества. Но вот когда идеи становятся важнее мира и героев... Смысл тогда этот мир и героев писать, вместо того, чтобы все сказать прямым публицистическим текстом?

ЗЫ. Больше всего потряс Марсель Валме, у которого почему-то острые приступы Пушкина.

"И Тереса убедилась, что книга – мертвый предмет, сделанный из бумаги и краски, – обретает жизнь, когда кто-нибудь начинает перелистывать ее страницы и читать ее строки, проецируя на них собственную жизнь, свои пристрастия и вкусы, добродетели или пороки" ( "Королева Юга")
исходя из этого и буду болтать, благо есть о чем, но не по причине особо выдающихся литературных достоинств, а...
Второй Излом
...по причине вопиющего художественного и логического разрыва между тремя первыми и последующими томами. Неприятное ощущение, требующее разъяснить его хотя бы самой себе. Крайняя граница разрыва для меня пролегла после переворота Катарины - Инголса. Дальше - густой мрак полуночный и пушистые северные звери.
"Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует" ( Булгаков)
Уже в "Лике Победы" Веру Викторовну можно было упрекнуть за излишне старательное следование совету классика. Что поделать, Михаил Афанасьевич не приписал мелким шрифтом "не всё, что видишь, следует описывать". Но было еще возможно воспринимать поток избыточно подробных эпизодов как прямой репортаж. Есть, мол, у автора канал связи с Кэртианой и информация, сквозь него поступающая, фиксируется один в один, без всяких этих нарративных штучек "рассказывая историю - выстраиваю ее смысл".
Плюсы :
Поведение персонажей можно истолковывать десятками разных способов и это неисчерпаемая тема поговорить. Один только поступок Алвы в Фабианов день можно разложить на спектр от "Пьян был, сглупил" до "А слабо собственного убийцу воспитать?" с промежуточными "Эпатаж - наше всё" и "Глубокий стратегический замысел по спасению Повелителя Скал ради сохранения комплектности".
Репортажная яркость эпизодов. Один из последних впечатливших меня: истерика Робера, когда его арестовывать пришли. Весеннее солнце, тени от голых еще ветвей и человек со шпагой в руке, не в силах ни применить оружие, ни сдать его, смеется навзрыд, запрокинув голову к небу.
Один из последних - потому что, после "Зимнего излома" повествование выглядит пародией на само себя и читать его возможно только как дайджест-справочник сомнительной достоверности.
Нет, политэкономию Талига анализировать не буду. Очень это отдельное специфическое развлечение - анализировать экономику вымышленных миров.
Нет, не буду пенять на патриотизм имперской разновидности, пронизывающий "Отблески Этерны". Понятие патриотизма так часто и разнообразно было скомпрометировано в двадцатом столетии, что шарахаться от слов о государстве, которое превыше всего, это уже рефлекс. Шарахаться на рефлексе - глупо, а подумать - еще одна очень отдельная тема. Мы ёё тут не будем, как сказал бы Черномырдин, не та тема, которую можно быстро языком.
И, разумеется, я не в состоянии упрекать автора за то, что ей нравится любоваться красивыми умными неженатыми мужчинами в шляпах с перьями и в маршальских перевязях. Мне тоже приятно, незачем кривить душой.
И я даже знаю, о чем была бы эта история (начавшаяся как история Первого Маршала и его оруженосца) лично для меня, если бы продержалась на уровне хотя бы "Зимнего излома" до конца, не свалившись в полночные тартарары.
"Какие же они все спокойные, талигойские чудовища: ни слез, ни жалоб, сдвинул брови — и идешь дальше" (Арлетта)
Да, это история о страшных людях. В страшном мироустройстве, которое сложилось задолго до них, в страшное время, которое они в разной степени сами себе обеспечивают.
Посмотрите на Рокэ, например, в Варасте и в Октавианскую ночь,; посмотрите на Лионеля практически всегда, поскольку ему не свойственны даже мелкие человеческие слабости, которые у Рокэ всё же есть; посмотрите на Катарину, меняющую маски, когда вынужденно, когда выгоды ради, а то и просто по привычке; посмотрите на Марселя, у которого за обаятельной болтовней и улыбочками прячется очень жесткий взгляд на жизнь.
"а ведь этот ещё из лучших! "(Атос) Это ведь те, кто является положительными героями! Оправданий их жестокости и жесткости немного, но существенные: они это в первую очередь не для себя лично, а для страны, и руководствуются при этом преимущественно разумом, а не бездумными порывами или идиотскими соображениями.
За порывами и глупостями - это к Ричарду, который выступает дурачком из народной сказки, радостным на похоронах и рыдающим на празднике. Юноша пребывает в постоянной противофазе: верит кому не следует и пропускает мимо ушей правду; нарушает присягу и упорно служит кому не надо бы; принимает манипуляцию за дружбу, а мистический разгул стихии - за естественное природное явление.
Это была бы жесткая, но достаточно стройная история, только в последних томах с кэртианской эпопеей случилось нечто ... "С ним это сделалось"(Наташа Ростова об умирающем князе Андрее) ... выморочное.
Кэртианская мистика сыграла неблаговидную роль в уничтожении логики происходящего и поведения героев. Рокэ, до последнего следующий долгу и присяге, превратился в человека, который плевал бы на всё, если бы не страх навлечь на Кэнналлоа гигантское мистическое цунами. " А потом как примется жертвовать собой"(Марсель) и упорно не вылезать из заточения, как бы чего не вышло. Это Рокэ "Против ветра" Алва? Ну-ну.
Лионель стараниями мистической составляющей превратился в окончательного монстра, организующего массовые зачистки.
Валентин ни с того ни с сего принялся одной левой управляться с выходцами.
Материалистические воззрения были преданы остракизму даже на самом бытовом уровне. Как заикнется кто-нибудь о чем-то естественнонаучном, так это явный признак, что перед нами дурак и подлец. Вот ежели бы Ричард не забивал себе голову описаниями естественных атмосферных явлений, то при виде пылающих мечей в небе вовремя сообразил бы, кто есть кто, и , глядишь, избежал бы многих бед.
В последних томах опускается значимое и мусолится ненужное. Мне неинтересно, кто из близнецов Савиньяков на самом деле Лионель, родители в своем праве решать, кто будет старшим наследником, я не вижу в этом ни тайны, ни проблемы, ни преступления. Но мне хотелось бы знать, каким образом Алва так успешно курсировал по ночам между посольством и особняком на улице Мимоз. Что там за сабвэй и кто его прорыл?
Мне противно наблюдать, как все - буквально каждый встречный - персонажи, повинуясь автору, выдают обязательный спич на тему "подлец Ричард Окделл". Это что, партсобрание всея Кэртианы?
Мне смешно и грустно видеть, как персонажи скороговоркой излагают объяснения ранее случившегося, старательно выворачивая прежние объяснения наизнанку для пущего эффекта.
Увы, я им уже не верю. Мне кажется, тот канал связи, по которому шли репортажи, закрылся где-то к моменту регентства Катарины. Остались только помехи, "белый шум". Дальнейшие репортажи - фейк и никому неизвестно, что там было дальше, после Зимнего Излома.
Возможно, все живы ( ну, кроме некоторых). Возможно, Лионель учредил для Ричарда персональную исправительно-трудовую колонию. Возможно, Робер уединился в Эпинэ и пишет книги по прикладной психотерапии и самосовершенствованию. Возможно, Рокэ притащил из Лабиринта парочку Закатных Тварей и в часы досуга гуляет с ними по набережной Данара как Сальвадор Дали с муравьедом. Или нет: одну из Тварей он подарил Марселю.
Никогда не узнаем. Vale, Талиг! ( это по-древнегальтарски).