«Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются»

Псал. LXXXI, 5.

«И услышал я из храма громкий голос, говорящий седми Ангелам: идите и вылейте седмъ чаш гнева Божия на землю»

Апок. XVI, 1.

Часть первая

Глава первая

Первые лучи восходящего солнца заливали золотом и пурпуром вечные снега вершин Гималаев.

Затем животворное светило озарило глубокую долину, окаймленную отвесными остроконечными скалами и рассеченную бездонными, казалось, пропастями. По крутой, вившейся по окраине скал тропинке, едва доступной горным козам, медленным, но уверенным шагом шли трое в костюмах индусов.

Впереди шел человек высокого роста, худой, с бронзового цвета лицом. Это был мужчина средних лет; в его больших черных глазах светились такая непреклонная воля и могучая сила, что всякий невольно проникался уважением и даже трепетом.

Оба его спутника были красивые молодые люди, серьезные и задумчивые.

Когда головокружительная тропинка вывела их на площадку, все трое остановились передохнуть и прислонились к скале.

– О чем задумался, Супрамати? – с улыбкой спросил человек с бронзовым лицом.

– Засмотрелся на удивительно величавые и дикие окрестности, на черные причудливые скалы и это мрачное узкое ущелье, кажущееся бездонной пропастью. Право, можно подумать, что это один из входов в ад, о чем повествовал Данте. Даже карандаш Доре не сумел бы создать что-либо более фантастичное, чем эта поражающая действительность. И по таким-то дьявольским местам, истинному олицетворению бесплодия и смерти, мы идем к. источнику жизни нашей планеты?… Далеко ли до него, Эбрамар?

– О! Нам предстоит еще порядочный переход, – ответил тот. – Мы обогнем этот угол скалы, а там-то и находится расщелина, служащая входом в подземный мир, куда нам надо дойти. Итак, в дорогу, друзья! Я вижу, что Дахир горит нетерпением.

Тот, к кому относились эти слова, слегка покраснел, но не протестовал.

С легкостью и уверенностью настоящих серн все трое обогнули угол скалы и вошли в узкую и темную, находившуюся по другую сторону расщелину.

Очутились они в темном извилистом проходе, который понемногу расширялся. Как только они были в состоянии свободно двигаться и стоять, путники зажгли висевшие у поясов факелы и бодро продолжали путь.

Читатели, знакомые с первыми двумя частями этой эпопеи – «Эликсир жизни» и «Маги», узнали уже, вероятно, индусского мага Эбрамара и двух его учеников, членов Братства Бессмертных, молодого врача Ральфа Моргана, ставшего, по вступлении своем в таинственное общество, принцем Супрамати, и Дахира, легендарного капитана призрачного корабля.

Оканчивать первый круг своего посвящения молодые люди вернулись в Индию для продолжения обучения под руководством Эбрамара.

Быстро продвигались они по проходу, который становился постепенно широким и сводчатым, а при свете факелов принимал все более и более волшебный вид.

Висели причудливой формы сталактиты; крупные и блестящие, как алмаз, капли застывали по стенам, и мало-помалу все принимало зеленоватый оттенок.

Вдруг за поворотом они очутились в пещере средней величины, которая при огне факелов засветилась словно исполинский изумруд.

Молодые люди вскрикнули от восторга.

– Боже! Какое великолепие! В сто раз красивее голубой пещеры на Капри! – восхищался Дахир.

– Раз это место вам нравится, остановимся здесь, чтобы передохнуть и подкрепить свои силы, – сказал Эбрамар, втыкая свой факел в расщелину и садясь на большой камень.

Спутники последовали его примеру.

Потом они достали из мешочка круглые хлебцы и маленькую скляночку с молоком, а Эбрамар вынул из-за пояса хрустальную коробочку с шариком из розового ароматного теста и проглотил его.

– Любопытно было бы узнать, каким образом и кем был открыт этот путь к источнику Жизненного эликсира?

Нелегко найти его смертному и нелегко идти по нем даже «бессмертному», – заметил Супрамати.

– Если хотите, пока мы отдыхаем, я расскажу вам легенду о том, как была открыта первобытная эссенция, – сказал Эбрамар.

Заметив живой интерес и любопытство учеников, маг тотчас начал свой рассказ.

– В столь отдаленное время, о котором в истории не сохранилось даже никакого намека, в одном городе, на месте которого веками уже растут девственные леса, жил ученый индус по имени Угразена.

То был святой старец, примерной жизни и глубоко ученый. Но его не любили в родном городе, а многие даже ненавидели, потому что он строго осуждал пороки своих сограждан, не щадя никого, и безжалостно раскрывал и преступления и проступки.

Он жил один в скромном домике, недалеко от одного из больших храмов, и люди избегали его, опасаясь его суровых речей.

Любила и почитала святого старца одна только молоденькая баядера при храме. Она посещала его, приносила пищу, чистое платье и вообще помогала ему, сколько могла, особенно с тех пор, как Угразена, много лет страдавший глазами, ослеп.

Но враги святого старца нашли этот момент самым удобным для мести и решили сначала изгнать его из города, а затем убить.

Случайно баядера узнала об этом умысле, предупредила старца и бежала с ним, решив посвятить себя служению ему.

Хотя слепец и молодая девушка скрылись в горах, тем не менее бегство их открылось, враги напали на след их и погнались за ними.

Беглецы достигли самых недоступных мест, а слепец, не переставая, возносил хвалу Браме и призывал его на помощь.

Бог привел их в расщелину одной скалы, где они и укрылись, напав на тот подземный путь, по которому мы теперь идем; но только шли они в темноте, не зная, куда идут.

Старец был спокоен, а молодая девушка плакала с горя, глаза ее распухли так, что она сама стала почти слепой.

Вдруг услышали они глухой шум водопада и когда баядера протянула руку, то почувствовала, как будто какая-то жидкость потекла по ее пальцам.

Так как оба умирали от жажды, то баядера опустила свою каменную чашу в то, что приняла за воду, напоила Угразену и напилась сама.

В ту же минуту баядере показалось, словно ее ударило по голове, а тело точно пожирал огонь. Она подумала, что умирает, и без памяти упала на землю.

Сколько времени прошло, она не могла сказать, но когда очнулась, то подумала, что видит волшебный сон.

Она лежала около ручья жидкого огня, а в нескольких шагах от нее была обширная, залитая светом пещера, и там каскадом извергался поток того же жидкого огня.

Не успела еще она прийти в себя от изумления, как увидела склонившегося над нею прекрасного молодого незнакомца.

Она вскрикнула и вскочила на ноги в сильном испуге, но он сказал ей:

– Я – Угразена и не понимаю, каким чудом ко мне вернулась молодость.

Сначала она не хотела ему верить, но увидав на нем сотканную ею же самою одежду для ученого старца, услыхав от него такие эпизоды, которых никто другой знать не мог, она убедилась в истине.

Они вошли в пещеру, чтобы поближе увидеть сказочное зрелище и тогда в углублении заметили величавого старца, спросившего их, что им надо.

Они ответили правду, и тогда хранитель источника сказал:

– Как мне назвать вас, которых Брама привел сюда, счастливыми или несчастными? Но вы вкусили первобытную эссенцию, которая есть жизненный эликсир, и не умрете; будете жить долго, почти вечно. Наполните же вашу чашу драгоценной влагой и давайте ее лишь тем, кого полюбите всем сердцем.

Баядера наполнила свою чашу, затем они ушли и вернулись к людям.

Никто не признал Угразены; а он со своей подругой поселился впоследствии в горах, и стали они основателями Братства Бессмертных.

Эбрамар умолк, с задумчивой грустью глядя на своих учеников, которые сосредоточенно слушали его.

– Счастливы мы, в самом деле, или несчастливы? – спросил Супрамати.

– Несчастливы! – ответил Дахир. – Да, несчастливы, потому что уже короткая сравнительно жизнь в каких-нибудь 60—70 лет может разочаровать человека и вызвать жажду смерти. Какую же пытку претерпеваем мы, обреченные влачить бесконечную жизнь тупых, лукавых, мелочных, лживых и порочных людей, не имея к тому же ничего общего с тем обществом, в котором время от времени вынуждены жить и видеть, как все вокруг нас умирает. Живые загадки, люди иного мира, храня в усталой душе воспоминания и впечатления стольких веков, стольких различных цивилизаций, вечно одинокие и чужие среди кишащего вокруг нас, быстро сменяющегося человечества, мы втройне несчастливы!

В его голосе слышалась невыразимая горечь, а на глаза Супрамати навернулись слезы.

– Чтобы скрасить вашу долгую жизнь, дети мои, и дать ей цель, вам предоставлена наука, чистая и великая наука, которая возвышает вас над невежественным человечеством, порочным именно вследствие своего невежества. Вам открыто более ясное и совершенное понимание Божества; для вас поднята завеса, скрывающая от других невидимый мир; вам, наконец, открыт доступ к самым необычайным, великим тайнам природы, как например та, которой вы сейчас будете любоваться.

Голос Эбрамара звучал строго и вместе с тем ободряюще.

Слова его произвели мгновенное действие. Молодые люди ободрились и выпрямились.

Прости нам, учитель, слабость, недостойную того знания, какое мы уже приобрели, – сказал Супрамати. И также нашу неблагодарность за все дарованные судьбою благодеяния, – прибавил Дахир.

– Я вижу, что вы уже победили случайное, мимолетное малодушие; а то, что вы увидите, окончательно примирит вас, надеюсь, с вашим положением «бессмертных». В дорогу, друзья мои! – сказал вставая Эбрамар с ласковой улыбкой.

Все трое пустились снова в путь.

Подземный проход, по которому они шли, все расширялся, своды делались выше, спуск становился более покатым, по сторонам открывались боковые проходы, а факелы вскоре оказались лишними, потому что появился полусвет какого-то неопределенного оттенка. И вдруг перед ними открылось такое волшебное, до того необычайное зрелище, что Дахир с Супрамати онемели от изумления и остановились.

На первом плане была громадная арка, высеченная в своде самой природой наподобие врат готического собора. За этим входом простиралась колоссальная пещера со сводом, терявшимся где-то в недосягаемой высоте. Ослепительный, но вместе с тем удивительной мягкости свет озарял все кругом; сталактиты и сталагмиты в его блеске сверкали, словно драгоценные камни. Пол пещеры повышался широкими, отлогими ступенями и за верхней высилась громадная, в несколько метров толщиною струя, вершина которой терялась в недосягаемой высоте свода.

Окруженная тучей сверкающих брызг, таинственная влага била огненными фонтанами с золотыми и пурпурными оттенками. Клокотавшие волны катились по ступеням, у подножия которых был просторный бассейн, а излишек изливался ручьями в многочисленные боковые галереи, одни высокие и широкие, другие низкие и узкие, как расщелина. Над бассейном, как и вверху, над всей пещерой, в виде облака витал золотистый пар.

Супрамати и Дахир застыли, восхищенные сказочной красотой картины. Очарованный взор их блуждал от огненного водопада к причудливым кружевам, которые покрывали стены, свешивавшимся гирляндам, нишам и колонкам. А все это блестело, сверкало и переливало разными цветами: темно-синими, как сапфир, красными, как рубин, зелеными, как изумруд, или фиолетовыми, как аметист.

– Всемогущий Боже, какие чудеса создала Твоя премудрость, и благость Твоя даровала нам счастье любоваться ими! – прошептал Супрамати, прижимая обе руки к груди.

– Да, дети мои, велика милость Создателя, дарующего нам возможность приблизиться к одной из высочайших тайн творения. Ваше смущение и волнение естественны, потому что вы видите перед собою источник жизни, сущность питания планеты, очаг сохранения и обновления действующих и творческих сил природы. Прежде девять подобных источников насыщали планету; теперь шесть из них иссякли, а три оставшиеся уже утратили часть своей силы. Когда исчезнет последний из них, холод и смерть охватят нашу землю.

– А тогда? – прошептал Супрамати.

– Тогда мы покинем обреченную на гибель землю и поищем пристанища на новой планете, чтобы там выполнить наш последний долг «посвященных» и сложить, наконец, телесное бремя; а затем вернемся в мир загробный. Но это еще так далеко, что пока не стоит и думать о нем, – прибавил Эбрамар, заметив, что его спутники вздрогнули и побледнели.

– А теперь, дети мои, помолимся!

Только в эту минуту Дахир и Супрамати заметили, что перед бассейном находился как бы престол.

Это был прозрачный, широкий, кубической формы камень, и на нем на подставке из того же вещества стояла хрустальная чаша, наполненная первобытной эссенцией, из которой исходил огненный пар. Над чашей витал прозрачный сияющий крест.

Все трое опустились на колени, и из душ их полилась горячая молитва к Создателю всего сущего, верховному, неисповедимому Существу, от Которого исходит вся милость, вся мудрость и вся сила.

Поцеловав престол и чашу, Супрамати и Дахир встали.

– Теперь, сыны мои, вы видели то, что люди веками тщетно искали и ищут: «философский камень», «жизненный эликсир», «источник вечной молодости». Инстинкт и воспоминания подсказывают им, что сокровища эти существуют, но они не могут снова найти к ним дорогу.

– Учитель, так этот жертвенник и чаша – произведение рук человеческих? – спросил Супрамати.

– Да, они сделаны адептами, поочередно живущими здесь известное время. Они охраняют источник, и на них возложена обязанность следить за силой фонтана и точно измерять ее понижение, хотя медленное, но непрерывное. Работа эта утомительная, требующая столько же знания, сколько величайшей точности, но зато она оказывает громадное действие в смысле очищения их тел. Так, за все пребывание здесь они не нуждаются в пище, ибо аромат источника вполне ее заменяет. А теперь дальше, в путь.

В последний раз молодые люди в немом благоговении взглянули на волшебную картину источника жизни и пошли вслед за Эбрамаром, который вошел в один из боковых проходов пещеры.

Дорога круто поднималась, и местами в скале были высечены ступеньки. Опасный путь освещался светильниками, подвешенными к сводам или укрепленными в расщелинах скалы.

Через несколько часов хода они дошли, наконец, до обширной пещеры, озаренной голубоватым светом.

Перед ними расстилалась гладкая поверхность подземного озера.

На столбе, стоявшем у берега, висел металлический колокол. Эбрамар позвонил три раза и через несколько минут появилась маленькая лодка с гребцом в белом одеянии. Как только она причалила, трое путешественников вошли в нее, Супрамати и Дахир взялись за весла, а гребец сел за руль.

Это был красивый молодой человек с задумчивым, грустным лицом; в глазах его светилось то странное выражение, которое отличает «бессмертных».

Лодка стрелой неслась по озеру, потом по каналам, то узким, то широким, извивавшимся причудливыми зигзагами.

Вдруг подземный канал сделал поворот под прямым углом, и Супрамати ахнул от изумления.

Легко, словно ласточка, лодка скользнула в узкое отверстие в скале и вошла в средней величины озеро, залитое солнечными лучами.