1

Суши-бар с незатейливым названием «Кристалл» славился своей кухней, особенно блинчиками с шоколадным кремом. И хотя Свете с Марком было не совсем по пути, они заглянули туда после бассейна. Света заказала себе крабовый салат, фирменные блинчики и кофе, а Марк выбрал суши из тунца и светлое пиво. Сегодня они кутили, вернее, догуливали денежки, которые Марку заплатили за прошлогоднюю съемку в «Ералаше».

– Представляешь, – с воодушевлением рассказывал он, макая лепешку в густой коричневый соус, – наша классная на следующей неделе собирает родителей, чтобы те поделились с нами преимуществами и издержками своих профессий.

– По-моему, симпатичная идея, – высказала свое мнение Света.

Как-никак третья четверть в самом разгаре, а там и май не за горами. Ей самой еще, конечно, учиться и учиться, она заканчивает девятый класс престижного женского лицея. А вот Марк уже через каких-то три месяца получит аттестат и будет поступать в институт. Он пока ходит на курсы при МГУ, кажется, собирается заниматься пиаром и в дальнейшем мечтает работать на телевидении. Света не сомневалась, что у него все получится. Марк талантливый парень, легко сходится с людьми, за словом в карман не лезет. О внешности и говорить нечего – одна улыбка чего стоит! А еще высокая спортивная фигура, и зеленые глаза в тени густых ресниц, и ямочка на упрямом подбородке. В общем, Голливуд отдыхает! Да и перед камерой Марк чувствует себя вполне раскованно: сказывается актерский опыт. Почти год он снимался в нашумевшем молодежном телевизионном сериале, иногда подрабатывал в рекламе. Одно время Марк даже хотел поступать во ВГИК на актерский факультет, в мастерскую знаменитого Баталова, но этой зимой передумал. Это бывает. Света вот тоже не так давно мечтала о карьере фотомодели. А потом, к счастью, эта блажь сама собой вылетела из головы.

– В принципе, мысль неплохая, ну, по поводу профессий, – после небольшой паузы согласился с ней Марк, продолжая начатую им тему. – Только не поздновато ли наша Клава засуетилась? Учиться осталось всего ничего. Все уже выбрали свои тропки-дорожки, впрочем… – Он пожал широкими, развитыми, как у спортсменов-пловцов, плечами, прежде чем философски заметить: – Кто знает, к чему этот разговор может привести. Вот придет мой отец в класс, расскажет о своей широкой адвокатской практике, и, глядишь, не только мой старший братец подастся в консультанты по сделкам с недвижимостью…

Света до сих пор не могла без улыбки слышать, как Марк говорит «старший братец» – ведь они с Кириллом близнецы и похожи друг на друга как две капли воды. Просто Кирилл родился на несколько минут раньше Марка, вот и считается старшим.

– Кстати, раз речь о предках зашла: твой вчера звонил? – спросил Марк, снова помолчав.

– Звонил, обещал в конце месяца прилететь.

– Уже скоро.

– Скоро. А что толку? – сказала Света. – В апреле новые учения начнутся, опять укатит.

Отец Светы был кадровым военным. За свои шестнадцать лет она успела привыкнуть к тому, что семья колесит по всей стране следом за ним. Из-за его профессии Свете даже год в школе пришлось пропустить, а могла бы сейчас учиться в десятом. В прошлом году отца перевели в Москву, в Генштаб, но ему по-прежнему приходилось часто ездить с инспекционными проверками в воинские части. Сейчас, к примеру, он находился на Дальнем Востоке, а через месяц отправится на Урал. Ничего не поделаешь, дошла очередь и до реформ в армии, то и дело слышишь по ящику: «Контрактная армия, альтернативная служба…» Агутин и тот об этом запел.

У Марка, кстати, с отцом ситуация не лучше: тот тоже редко дома бывает. Недавно вот из Японии прилетел, сделку какую-то заключал.

Марк словно прочитал ее мысли. Отхлебнув пива, он лукаво прищурился:

– А знаешь, какое в японских суши-барах самое любимое развлечение на сегодняшний день?

– Какое? – Вздохнув, Света откусила третий, и последний, блинчик: не пропадать же такой вкуснотище.

– Японские дерби называется. Отец нас вчера целый вечер восточными байками развлекал. Короче говоря, участники делают ставки, наливают пиво в стаканы, по команде разбивают свежие яйца фараоновой перепелки и желтки выливают в стакан. Шарики желтка вначале опускаются на дно, а затем начинается старт. Тот, в чьем стакане желток первым достигнет поверхности, получает весь выигрыш. Вроде бы дело случая, но отец сказал, что ему ни разу не удалось победить. Японцы как будто заговор какой-то знают: посмотрят на свой желток, и тот тут же оказывается наверху.

Света рассмеялась, представив себе забавную картину, как взрослые солидные мужчины напряженно следят за желтыми комочками, мысленно подгоняя их кверху. И ведь не ради денег, а из-за спортивного азарта. Ее смех привлек внимание парня, сидевшего за дальним столиком в окружении шумной компании. Привлекательный шатен лет двадцати двух, он некоторое время разглядывал ее, глубокомысленно прищурившись, затем улыбнулся какой-то странной улыбкой, что-то шепнул на ухо соседу и, поднявшись со своего места, уверенно двинулся к столику Светы и Марка.

2

– А я все смотрю, ты это или не ты? Теперь вижу, ты. Привет, Света!

Девушка растерялась. Она никак не ожидала услышать этот голос из прошлого, да еще тогда, когда рядом был Марк. Однако ей удалось легко справиться с собой, даже без особых усилий. Света подняла голову, встретилась взглядом с аквамариновыми глазами, когда-то казавшимися ей такими привлекательными, и совершенно спокойно произнесла:

– Привет, вот уж не думала тебя здесь встретить, Сергей.

– Я в общем-то тоже, но, как говорится, мир тесен, особенно в Москве – никогда не знаешь, кого и где встретишь, – непринужденно, как старый знакомый, заявил Сергей и, взявшись за спинку стула, вежливо поинтересовался у Марка: – Можно присесть?

– Почему бы и нет, – разрешил Марк, выжидающе глядя на Свету: что, мол, за фрукт тут приземлился, не пора ли мне об этом узнать?

У Светы не было выбора. Ей пришлось познакомить их. Стоило Марку услышать, что Сергей двоюродный брат Туси, как в его взгляде не осталось даже следа настороженности, и он широко улыбнулся:

– Так ты родственник нашей телезвезды Крыловой!

– Так получилось, что наши отцы – родные братья, – ответил Сергей.

– А мы с Наташкой в одном сериале снимались, – охотно сообщил Марк. – Нас почти полгода по коммерческому каналу крутили. Видел, наверное?

– К сожалению, не пришлось, – рассеянно улыбнулся Сергей. – Я все это время в Германии жил, завершал, так сказать, экономическое образование.

– Случайно, не в Берлинском университете?

– Нет, в Мюнхене. – Сергей заинтересованно посмотрел на Марка. – А ты, похоже, был в Германии?

– Да приходилось. Года два назад отец по делам туда мотался, ну и прихватил нас с братом.

Пока парни обменивались впечатлениями о Германии, у Светы в голове бродили странные мысли. «Как же так получилось? – размышляла она, одновременно прислушиваясь к беседе, чтобы, не дай бог, не пропустить что-нибудь важное. – Два дня назад я виделась с Тусей, вчера болтала с ней по телефону, и она почему-то ни словом не обмолвилась о том, что Сергей в Москве. Не знала или не хотела меня расстраивать? И вообще, как давно он здесь?» Этот вопрос, вертевшийся на кончике языка, все-таки сорвался с него.

– И давно ты вернулся? – спросила Света, не замечая, что прервала Сергея на полуслове.

Сергей повернул голову в ее сторону.

– В начале февраля. Жаль, конечно, но студенческая халява закончилась, – пояснил он с ленивой усмешкой и неожиданно поднялся на ноги: – Ладно, пойду, пожалуй, а то мои приятели на меня уже косо поглядывают. – Он поставил стул на место, кивнул на прощанье и отправился за свой столик.

Света проводила его взглядом. «А ведь нисколько не изменился. Уверен, что неотразим», – подумала она почему-то с досадой и услышала голос Марка:

– И где же ты с этим Сергеем познакомилась?

– У Туси на дне рождения, – ответила Света так быстро, как будто заранее знала, что Марк ее об этом спросит. – В прошлом году. Она пригласила почти весь класс, а Сергей заскочил в кафе, чтобы от семейства поздравить. Они вообще-то не очень общаются. Так – от случая к случаю. Сам понимаешь, у отца Туси другая семья, ее мама теперь замужем за Коробовым.

Возможно, и даже скорее всего, Марк заметил бы, как предательски вспыхнули Светины щеки, но он в этот момент как раз отвернулся, чтобы взглянуть на мужскую компанию, к которой только что под громогласные возгласы: «Ну, наконец-то!» – присоединился Сергей.

– Вроде бы он под кайфом, – произнес Марк, не оборачиваясь. – Тебе не показалось?

– Да мне, если честно, без разницы, – ответила Света, взглянула на часики и почти натурально удивилась: – Ой! Надо же, уже полдевятого! Давай собираться. Мне еще английский учить.

Света потянулась к своей спортивной сумке. Ей хотелось поскорее уйти. Эта неожиданная встреча с Сергеем выбила ее из колеи и резко испортила настроение.

Ей повезло: Марк не стал ее ни о чем расспрашивать. Они расплатились, оделись и вышли. На улице Свете стало лучше, но все равно она совершенно не помнила, как добралась до дома. Кажется, они с Марком о чем-то говорили. Но о чем? Света ничего не помнила, настолько было рассеянно ее внимание. И даже нежный поцелуй на прощанье не вернул ей спокойствия, напротив, он наполнил ее сердце щемящей тоской. А сердце – оно ведь вещун и часто заранее чувствует то, о чем ты еще даже не догадываешься.

Полночи Света промучилась без сна. Ей не хотелось вспоминать, не хотелось вновь чувствовать себя незащищенной, но разве это возможно, когда прошлое так реально и безжалостно напоминает о себе.

Они сразу же понравились тогда друг другу, едва их взгляды пересеклись. Сергей не отходил от нее весь вечер, потом увязался ее провожать. Ей было лестно, что за ней ухаживает такой взрослый парень. Он был обаятелен и мил, говорил ей комплименты и клялся, что никогда не встречал таких очаровательных девушек, как она. Голова ее закружилась, и Света подумала, что это и есть та самая первая настоящая любовь, от которой, как сказал Сергей в своем поздравительном тосте, вырастают крылья.

А ведь Туся предупреждала ее, что Сергей не из тех, кто довольствуется романтическими отношениями. У него, мол, девиз по жизни: «Девчонок много, как и гормонов». Жаль, что Света тогда не прислушалась к ее словам, решила, что она нарочно все придумывает, из зависти, потому что любая девчонка мечтает оказаться на ее месте. Мечтает, чтобы ей дарили подарки, цветы, заезжали за ней на иномарке и относились к ней не как к привлекательной малолетке, а как к взрослой сексапильной девушке. Прошло совсем немного времени, и Света стала замечать, что все в ее романе неправильно, нет в нем ни тепла, ни радости. Им даже говорить-то было не о чем, какие уж тут крылья! Через полгода Света нашла в себе силы порвать с Сергеем. Конечно же повлияла на это решение и мнимая беременность. Да, как не хочется об этом вспоминать, но ей пришлось пережить и такое. Хорошо еще, что тревога оказалась ложной.

Разумеется, об этом ее романе знали немногие. Среди них были Туся и Лиза – ее одноклассницы и подруги, пришедшие ей на помощь в трудную минуту. Для остальных это было табу. Впрочем, как известно, шила в мешке не утаишь. Макс Орлов из одиннадцатого «А» каким-то образом проник в тайну ее злополучного романа. И тут начались двусмысленные шуточки и намеки. Свете стало казаться, что за ее спиной шушукаются, показывают на нее пальцем. Все чаще стала беспокоить мысль, что гадкие слухи могут дойти до родителей. Вот тогда-то, не выдержав душевного напряжения, она предпочла сбежать в престижный лицей, чтобы начать новую жизнь. Попала она туда исключительно благодаря старинным маминым связям. Когда-то в юности Тамара Георгиевна, ее мама, училась на одном факультете с Ниной Викторовной Шаповаловой, ныне директором женского лицея (сами ученицы называли его женским монастырем), который посещали исключительно отпрыски «новых русских». Вот где Света в полной мере ощутила на себе, что такое настоящий снобизм! Здесь положение ученицы определялось количеством нулей на банковском счете ее родителей. И генеральскую дочку, пристроенную в лицей по знакомству, да еще на льготных условиях, попросту не замечали. Так, во всяком случае, думала Света и платила одноклассницам той же монетой, то есть неприязнью и холодным презрением. Хотя в глубине души ей было очень обидно, что ее одноклассницы настолько зашорены, что, кроме этих нулей, и видеть ничего не хотят. Она даже стала подумывать, а не вернуться ли ей обратно, в обычную школу, чтобы не чувствовать себя сиротой казанской, но тут случайно выяснилось, что большинство учениц сторонились ее совершенно по иной причине.

Оказывается, девчонки были уверены, что она в знак благодарности наушничает директрисе. И главное, как выяснилось чуть позже, эти гадкие сплетни о ней распускала Снежана Ровенская, та, кого Света считала единственной подругой среди лицеисток, хотя эту дружбу с первого дня нельзя было назвать бескорыстной. Избалованная Снежана жила по собственным законам, сводившимся к одному: все должны играть только по ее правилам. В общем, пришлось Свете проявить характер, разобраться в своих отношениях со Снежаной, завоевать доверие одноклассниц и доказать, что она достойна уважения.

Но как ни странно, все эти житейские сложности оказались в тот момент как нельзя кстати. Они отвлекли Свету от ее сердечных неурядиц. Она и думать забыла о Сергее. И все же, бывало, нет-нет, да нападет вдруг бессонница, и тогда Света задавалась вопросом: почему она не может, как другие девчонки, среди которых нередко попадались ее ровесницы, легко забыть прошлое? «Подумаешь, неудачно влюбилась. В следующий раз повезет больше», – говорили они, забывая о неприятном опыте и продолжая жить дальше как ни в чем не бывало. У Светы так не получалось. Она не могла ничего забыть, как ей этого ни хотелось. Наверное, причиной тому было провинциальное воспитание. А