1

День выдался неприветливый и хмурый. Под стать погоде было и настроение, даже умываться не хотелось сегодня. Так и слонялась Света по квартире неумытая и непричесанная. Поэтому звонок в дверь застал ее врасплох.

На пороге стоял приземистый, плечистый парень.

– Вы Тополян Светлана Ашотовна? – спросил он, протягивая Свете какую-то квитанцию.

– Да, – ответила она.

– Тогда распишитесь в получении, – сказал парень и сунул в руку девушке карандаш.

– А что это? – спросила Света.

Ей казалось, что парень смотрит на нее как-то чересчур пристально, даже как будто с осуждением. Конечно, она ведь даже не провела сегодня по волосам расческой. Как же еще должен смотреть на нее парень?

– На ваше имя пришла ценная бандероль с доставкой на дом. Распишитесь в получении, – с раздражением, как показалось Свете, повторил парень.

– А где же она? – Тополян с удивлением отметила про себя, что руки парня пусты.

Но может быть, бандероль настолько мала, что уместилась в кармане его куртки? Света уже приложила квитанцию к дверному косяку, чтобы черкнуть на ней свою подпись, как вдруг перед самыми ее глазами что-то промелькнуло, а в следующую секунду она почувствовала острую, совершенно нестерпимую боль в солнечном сплетении. Издав слабый вздох, Света, обхватив руками живот, согнулась пополам.

– Как только, так сразу, – услышала она противный гнусавый голос, и тут же последовал второй удар.

Тот, кто выдавал себя за почтальона, сцепил руки замком и, замахнувшись, обрушил их на шею девушки. Не удержавшись на ногах, Света рухнула на пол. До ее слуха донеслись быстро удалявшиеся гулкие шаги.

«Удирает гад!» – подумала девушка. Она хотела закричать, но, открыв рот, поняла, что не в силах издать ни звука. Боль была такая, что у Светы потемнело в глазах.

Лишь спустя несколько минут ей удалось подняться на ноги. Скрючившись, Света прошла на кухню. Облегчение наступило после первого же глотка воды.

«Как только, так сразу, – назойливо крутилась в голове брошенная мерзавцем фраза. – К чему он это сказал?» – пыталась найти хоть какое-то объяснение случившемуся девушка. И тут ей показалось, что совсем недавно она уже где-то слышала эти слова… Только вот где, от кого и при каких обстоятельствах? Внезапно ее мысли начали работать четко и с предельной ясностью. В какой-то миг будто молния вспыхнула в сознании девушки: «Так ведь это я! Я сказала Глебу эту дурацкую фразу. «Если передумаешь, позвони» – это были его слова. А я засмеялась и произнесла зачем-то: “Как только, так сразу”!»

Она проснулась в холодном поту. Шея ныла от боли. Девушка внутренне содрогнулась, вспомнив тот ужас, который она пережила во сне. Приснится же такое! А главное, как все достоверно! Прямо как в жизни – детали, подробности. Сейчас, перевернувшись на спину, она вспомнила, что халатик, в котором она сама себе приснилась, у нее когда-то был – синий шелковый с белыми звездочками… Вылезать из-под одеяла совсем не хотелось, но девушка все-таки заставила себя встать, помня о том, что в двенадцать часов возле станции метро ее будет ждать Вика Озерова – Светина подруга еще по старой школе.

Все было точно так же, как в ее кошмарном сне, – серый, неприветливый день, такое же точно настроение, когда заставить себя умыться и причесаться стоит больших усилий. Только вот халат на ней был другой.

«Все-таки странно, что тот парень во сне повторил мою фразу. – Света все никак не могла отделаться от неприятных воспоминаний. – И этот Глеб… Он, конечно, ужасно странный. Хорошо, что с ним все кончено». Теперь ей стало казаться, что у того почтальона во сне было лицо Глеба и голос тоже его. Только вот фигура совсем другая. «Глеб-то худой и высокий, а тот тип из сна – обрубок какой-то», – думала Света, вглядываясь в зеркало.

С Глебом Света Тополян познакомилась случайно. Впрочем, она частенько знакомилась с парнями на улице. Но этот оказался слишком уж бесцеремонным и настырным. На первом же свидании полез целоваться, а когда Света оттолкнула его, он с такой злобой на нее посмотрел, что ей даже не по себе стало. Окончательное решение порвать с Глебом Света приняла после того, как он предложил ей стать наводчицей. Да, да! Конечно, Глеб не произносил этого слова, он просто сказал, что может помочь Свете заработать хорошие деньги. От нее требовалось ходить в гости к одноклассникам, другим знакомым и присматриваться к обстановке, запоминать, где что лежит, а затем сообщать Глебу ценную информацию. Ясное дело, Света возмутилась и сказала, что не только не станет этим заниматься, но вообще не желает больше видеть Глеба. Тогда-то между ними и произошел тот памятный диалог:

– Если передумаешь, позвони.

– Как только, так сразу!

Даже сейчас, когда с тех пор прошла уже целая неделя, воспоминание об этом их, с позволения сказать, последнем свидании заставило девушку передернуть плечами. Опять перед ее внутренним взором возникли глаза Глеба – злобные, колючие и какие-то… безумные, будто примороженные слегка. Вика говорит о таких: человек с застывшей идеей в глазах. Наверное, вычитала это выражение у кого-то из классиков. Вика вообще в этом смысле уникум – глотает книжки одну за другой. И не какие-нибудь там детективчики в пестрых обложках, а Куприна, Бунина, Толстого, Достоевского. Свету-то и палкой такое не заставишь читать! Да она вообще, если честно, не уважает книжки. Уж лучше фильм какой-нибудь классный посмотреть или, на худой конец, телик. И что толку, что Вику все считают умной и образованной, когда парни даже не смотрят в ее сторону? Это обстоятельство и было чуть ли не основной причиной, по которой Света Тополян поддерживала с Викой дружеские отношения. Сколько Света ее помнила, Вика всегда ходила с одной и той же прической – прямые, не доходившие до плеч, зачесанные назад волосы, прихваченные черным бархатным ободком.

– Хоть бы ты со своими волосами сделала что-нибудь, – не раз советовала подруге Светлана. – Перекрасила бы их, что ли?

– Была охота волосы портить, – неизменно отвечала в таких случаях Вика и добавляла рассудительно: – Да будет тебе известно, что перекись водорода, которая входит в состав любого красителя, пагубно влияет на структуру волос.

Света никогда не понимала столь трепетного отношения Вики к своим волосам. Ведь они отнюдь не отличались красотой – имели какой-то неопределенный рыжевато-коричневый оттенок и были на редкость жидкими.

Небольшие и тоже неопределенного цвета глаза Вики строго и сосредоточенно смотрели из-под густых черных бровей. Имей Света такие брови, давно бы выщипала их, оставив две аккуратные тонкие дуги. У Вики был курносый нос картошкой и узкие, невыразительные, почти никогда не улыбающиеся губы.

На фоне невзрачной, полноватой и скромно, если не сказать бедно, одетой Вики высокая и стройная обладательница роскошной каштановой гривы и огромных темно-серых глаз Тополян чувствовала себя настоящей красавицей. Вообще-то от природы волосы Светы были светло-русыми, но она, не в пример своей подруге, предпочитала менять их цвет чуть ли не каждый месяц. Она умело пользовалась косметикой, подчеркивая достоинства и сглаживая недостатки своей внешности, к которым сама девушка относила слегка курносый носик и чересчур пухлые губы.

И снова Света вернулась мыслями к тому разговору. «Кто он такой, этот Глеб? Неужели и правда квартирный вор? Вот ужас!» И хотя после того недвусмысленного предложения, которое он ей сделал, сомневаться в роде занятий парня не приходилось, Тополян почему-то трудно было представить неуравновешенного Глеба со связкой воровских отмычек в одной руке и чемоданом награбленного добра – в другой. Слишком уж трусливым он казался для этой роли. В представлении Светы вор должен был обладать железной выдержкой, быть отчаянным и смелым. Ни одним из этих качеств Глеб, как казалось девушке, не обладал. А что, если он просто решил произвести на нее впечатление? Мол, видишь, какой я крутой? Но это тоже вряд ли… Кто же станет наговаривать на себя такое? Чтобы выглядеть в глазах девушки крутым, можно и получше что-нибудь придумать. Например, наврать, что его папа – олигарх. Впрочем, Света в это не поверила бы ни на секунду. Сынки олигархов не ходят в джинсах, купленных на вещевом рынке за двести пятьдесят рублей! Уж в чем, в чем, а в шмотках она разбиралась.

Девушка вздохнула, взяла в правую руку щетку, но расчесаться не успела, потому что в эту секунду раздался звонок в дверь.

2

После приснившегося кошмара не так-то просто было решиться открыть дверь. Так и мерещилась Свете ухмыляющаяся рожа того коренастого подонка.

– Кто там? – дрогнувшим голосом спросила она, прильнув к дверному «глазку».

Ответа не последовало. Через «глазок» Света видела лишь обитую деревянными планками дверь соседской квартиры. «Неужели он не ушел, а притаился, прижавшись к стенке?» Почему-то Света была уверена, что за дверью прятался парень. Перед глазами стояло искривленное наглой усмешкой лицо бандита из сна.

– Кто там? – громче и уверенней повторила девушка.

И снова тишина, и ни шороха за дверью.

«Не открывать», – была первая мысль. Но Света Тополян никогда не считала себя трусихой. Все-таки сон – это всего лишь сон. Не стоит поддаваться эмоциям. Надо уметь контролировать их, подчиняя воле и разуму. Но пальцы не слушались и никак не хотели поворачивать ручку замка. На всякий случай Света еще раз посмотрела в «глазок». Никого. Это уже было делом принципа. Сейчас девушка пыталась доказать себе, что она смелая и решительная, а не какая-нибудь суеверная клуша. Ну и что с того, что сон страшный приснился?

Набрав полную грудь воздуха, девушка решительно крутанула металлическую ручку, а затем распахнула дверь. На пороге, прямо посередине шершавого зеленого коврика, напоминавшего весеннюю траву, лежал белый конверт. Света вышла на лестничную площадку, огляделась. Кругом было пусто и тихо. Перегнувшись через перила, она глянула вниз – тоже никого. Значит, тот, кто бросил на коврик конверт, позвонив, сразу смылся, не дожидаясь, пока она подойдет к двери. Вначале Света хотела выбросить конверт, даже не заглянув в него, но любопытство взяло верх.

Внутри оказался сложенный вдвое листок. Развернув его, девушка с замиранием сердца прочитала: «Это была проверка на вшивость, дурочка! Но своей фразой ты подписала себе приговор. Теперь жди. Как только, так сразу». И ни слова больше. Впрочем, личность автора не вызывала у Светы никаких сомнений. Записку написал Глеб.

«Псих какой-то, – подумала она, слушая гулкие и частые удары собственного сердца. Девушка перевела дыхание. – Нет, это ни в какие ворота не лезет! Он еще будет мне угрожать и дурочкой называть… Ничего себе проверочка! Вот придурок. Чего же он ожидал? Что я спасибо ему скажу за такое предложение и сломя голову ринусь разнюхивать, где лежат бриллианты? Больной. Что он, собственно говоря, имеет в виду? Какой такой приговор я себе подписала? И что уж такого обидного он узрел в моей фразе? Как только, так сразу… Подумаешь, какое оскорбление!»