А вот и Женель, хо-хо! Та самая, которая в договоре, я нисколько в этом не сомневалась! Которая на нашего Рамиля украдкой с тоскою глядит. Великая пустота!⁵ Да это же она, дочь эрда Тааля! Незаконнорожденная, но признанная, как единственная наследница пока. Да она старше меня, то есть Эмеральд, лет на пять! Вот это номер. И если до этого я подумывала, а не из-за банального ли бесплодия у эрда с наследниками труба, то теперь эта версия сыпалась как старый винчестер. Хотя за те двадцать с лишним лет, что прошли с момента рождения Женель, могло произойти очень и очень многое…

Так, кто тут у нас ещё? А вот и папенька, гляди ж ты, нашёлся! В том, что этот крупный, импозантный мужчина, был родителем Эмеральд, сомневаться не приходилось. Очень схожие черты лица, да и фамильное облысение откровенно указывало на кровное родство. Улыбался мне батюшка одновременно жалобно и нежно, отчего его пышные усы чуть подрагивали, и топорщилась вверх густая, красивая борода. А уж как поймал мой ответный горячо любящий взгляд, вообще прослезился и лысину платком промокнул. Так, не переигрывать! Аккуратнее надо быть с людьми преклонного возраста. Сама с утра Сашке о том поминала.

Ещё тут были всякие промышленники, председатели трестов и директора мануфактур со своими половинами и даже великовозрастными детьми. Тут был и бесстрастный банкир Пенье. Без сопровождения, но с моноклем. Меня порядком насторожил его изучающий взгляд, от которого хотелось чесаться.

Дядя Леон, родной дядя Эмеральд по матушке с семьёй, кстати, Их мы с девочкиной памятью обе были искренне рады видеть, особенно братьев, которые незаметно подмигивали сестрице в моём лице и хаотично складывали пальцы в их с Эмеральд шифр, смешно перебивая друг друга толчками. Судя по тому, что я успела прочесть, они были в диком восторге от нашей с Эми авангардной причёски и заверяли в своей бесконечной поддержке и даже предлагали в знак солидарности с её борьбой незаметно подкинуть бомбу-вонючку на кухню. Я ответила, что если они это сделают, родина их не забудет, а я приложу все силы, чтобы их именем назвали самый новый и большой дирижабль и, увидев, как они сразу сникли, настойчиво отказалась от помощи. Только диверсий мне сейчас в послужном листе и не хватало…

Ещё была здесь Леди Николь с супругом – та самая любовница, которая ЛЮБОВНИЦА. Совсем уж ни в какие ворота… Хотя из всех присутствующих она самый постоянный член семьи эрда. Заметная женщина, хоть и ничего такого сверхвыдающегося кроме бюста и истинно королевской осанки я в ней не увидела. Возможно, во мне сейчас говорило слегка уязвлённое женское самолюбие, которое такими формами не могло похвастаться ни в земной своей ипостаси, ни в попаданческой. А может быть, мне не слишком понравился её цепкий, жгущий меня до нервных подёргиваний взгляд. Не поняла пока. Но мадам любовница отчего-то не пришлась мне по вкусу.

В общем, тут были все близкие, все свои. И то верно – третий раз всё без прикрас, как говорится, чего уже выпендриваться-то.

Гости, приступившие к трапезе после слаженных и быстрых поздравлений, были, как мне показалось, слегка взвинчены и немного напуганы, поэтому если расторопно и молча. Эрд, что сидел в противоположном конце стола от меня – равнодушен и привычно уже отстранён, персонал – внимателен и напряжён, и все взгляды, так или иначе, сходились на мне. А я, в свою очередь, мило улыбалась и радушно кивала, предлагая попробовать то или иное блюдо, стоящее на столе, провожая их каждое, попадающее на чью-то чужую тарелку голодным, жалобным взглядом.

Сама я рискнула отведать нечто, отдалённо напоминавшее по виду и вкусу овсяное суфле. После недельного голодания это было единственным разумным выбором, потому что с запеченным мясом, паштетами, маринадами и прочими изысками местной высокой кухни мне было сейчас точно не сладить.

Мне оставалось только наблюдать за происходящим и пытаться усвоить хоть какую-то информацию о том, где я и что здесь происходит.

Я всё возвращалась взглядом к Женель, будучи не в силах сообразить, что в её внешности меня так тревожит. Она, несомненно, была очень похожа на эрда Шарля. Совершенно точно, просто одно лицо на двоих. Но вот какая-то резкая черта просто била по нервам и беспокоила. Возможно, это были глаза. Глаза! Такие же надменные, с острым, треугольным прищуром… яркие светло-серые глаза. Бинго!

У эрда глаза были почти чёрные. Я в этом сейчас же убедилась, просто взглянув в другой конец стола. Он прожигал меня своими угольями с неистовым предупреждением во взгляде.

Следуя логике генетической доминанты, старший ребёнок с вероятностью девяносто восемь процентов наследует цвет глаз отца. Но и такую чёрную радужку, как у Тааля вообще вряд ли что-то могло перебить… Любопытно.

Мысли об этом слегка отвлекли меня от нестерпимого голода, и я развлекалась просчётом вероятностей генетических вывертов и цветовых сочетаний радужки. У моих собственных мальчишек, кстати, глаза были точнёхонько в их гениального папочку.

К моему счастью, банкет быстро перерос в производственное совещание с отчётами и сдержанному обсуждению планов, и напряжение, наконец, всех отпустило. К концу обеда женщины возмутились, и мужчины ушли в гостиную курить и думать, а женщины остались сплетничать и задавать друг другу неудобные вопросы.

– Минерва, вы представляете, – обратилась мадам Николь, которая любовница, к жене дядюшки Лео, – видела намедни ваши туфли на какой-то профурсетке в салоне, – и мне сделалось прям физически больно от того, как тётушка покраснела, – Ну это же немыслимо! Где это видано, копировать туфли супруги самого Мориса! Да ещё и наряд к ним подобран был совершенно безвкусно! Я так ей и сказала, – продолжала она вещать охающим собеседницам высоким, певучим голосом,– вы милочка ещё слишком безграмотны в современной моде, чтобы позволить себе подобное сочетание. Но, вообще, справедливости ради, надо сказать, что туфли эти действительно очень сложно правильно включить в наряд. Однако, да-да, милая Минерва, вам одной это так удачно даётся.

Тётушка незаметно поёрзала на стуле, пряча ноги поглубже под подол. И покраснела ещё сильнее, да так, что я забеспокоилась, как бы не пришлось тащить её на улицу, дабы освежить и привести в чувство.

– Это ещё что, дорогая Николь, – махнула замолчавшей мадам любовнице жена бородатого мужика, который звался на собрании Металлургией – Моя горничная нацепила на шею такую же бархотку, как у вас! Вы представляете? Выгнала мерзавку, – вскинула вверх двойной подбородок. – Ни стыда, ни совести.

Я неожиданно громко хмыкнула, на что тётушки, как одна, слаженно обернулись ко мне. И мнения в направленных на меня взглядах разделились почти поровну, между снисходительным и задорным.

В высоком кофейнике, что стоял напротив меня, отразились огромные детские глаза и бесконечное раскаяние в них. Я приложила к груди руку, мол, прошу прощения, не обращайте внимания, я тут по-простецки от нервов икаю.

– Ну, чернь всегда копирует хозяев, тут уж ничего не поделаешь, – смерив меня равнодушным взглядом, отмахнулась мадам любовница. – К тому же, она наверняка была не рубиновая, а с какой-то стекляшкой.

– Что вы, что вы, – хохотнула женщина, прикрываясь ладонью, – Такой рубин, как вам подарил…

– Муж, – веско подсказала мадам.

– Да. Да. Конечно, муж, кто же еще… Такого и мой Берт разыскать не сможет! Не то, что горничная.

Змеюки какие. Это они, что рассчитывали устроить ребёнку ликбез по взрослой жизни? Вроде, разбить розовые очки вдребезги прямо на свадьбе? Чтобы все иллюзии одним махом и сразу на всю жизнь? Бедное дитя, как она с этим милым обществом раньше справлялась?

– Если только горничная не господина… – негромко проговорила Женель, но её перебила хозяйка тканевой мануфактуры:

– А что ваши сорванцы, Минерва? Куда же они подевались? Без них стало как-то тихо и скучно, вы не находите? – она обвела стол невинным взглядом.

Караул… где я исхитрилась так нагрешить, за что мне этот террариум? У нас и так тут муж-калека, любовница-нахалка, падчерица-байстрючка, сводный брат-деспот, кузены-опоссумы… вообще нормальные родственники в наличие имеются, я спрашиваю?

Я пила чистую воду и улыбалась, будто юродивая, на все провокации пожимала плечом, отговариваясь тем, что именно сегодня я очень взволнована и не могу совершенно ни на что внятно ответить. Отчего моя великовозрастная падчерица Женель презрительно фыркала и громко хохотала, словно услышала удачную свежую шутку, а мадам любовница Николь едва уловимо, если не присматриваться и не заметишь, вздёргивала бровь. Как по мне, так и шутка была трёхкратной давности, и с невестой жениху в этот раз не слишком-то повезло.

Есть хотелось по-прежнему ужасно. Даже не есть, а просто-таки жрать. Но я хорошо знала, что делать этого категорически нельзя и продолжала улыбаться.

А ещё очень хотелось встать и уйти, чтобы проверить, как там обещанный вчера папенькой короб с вещами, в который Эмеральд сложила преимущественно книги и свои записи. А ещё узнать, где же Бомбель, о котором она так трогательно волновалась. И потихоньку обойти первый этаж, чтобы ночью быстро найти кабинет и забрать уже эту несчастную трубку.

Я сидела в кресле у окна и, повернув голову, вдруг заметила за приоткрытыми дверьми гостиной острый взгляд муженька, направленный точно на меня. В нём читалось предупреждение и даже угроза «И не думай!», которую, вероятно, он пытался мне внушить. А так как я понятия не имела, о чём меня предостерегал благоверный, в ответ пожала плечом и искренне улыбнулась.

Так мы переглядывались некоторое время. Эрд напряжённо следил за моим беззаботным лицом. Я поглядывала на милейших воркующих дам, попивающих чай на диванчиках и в креслах напротив.

– Огюст рассказывал, – заговорщическим голосом произнесла вдруг строгая мадам Бониль, не проронившая до этого момента ни звука, – что верейцы опять перешли границу на рассветных рубежах. – Ох, что будет, что будет…

– Да бросьте вы, Энель! – Энель Бониль? Звучит как мадам Ваниль. – Ничего не будет! – одёрнула её мадам Любовница. – Как всегда, разграбят дальние владения и уберутся восвояси.

– А не у моего ли папеньки там земля? – задумчиво протянула Женель и бросила на меня многозначительный взгляд из-под ресниц.

Мамочка дорогая… Я улыбнулась и падчерице. Надеюсь, что получилось смущённо. На деле же мне сделалось холодно в животе и страшно во всём остальном организме.

Если это то самое поместье, о котором говорил по дороге из храма муж, то почему армия ещё не выступила в ответный поход? А если серьёзно, то он что, действительно решил отправить меня во владения, где бесчинствуют мародёры? Одну? С какой-то там тёткой?

Я перевела полный ужаса взгляд за открытую дверь, на супруга, и он ответил мне зверской гримасой, скривившей его вечно бесчувственное лицо. Вероятно, именно так выглядела улыбка в исполнении эрда. Неудивительно, что горничная её никогда не видела. От такого люди, наверняка, просто лишаются чувств или бегут без оглядки.

Досадно. Молодой же, красивый мужик…

Не знаю, что такого отразилось на моём лице, но муж вдруг рывком поднялся и быстро направился в мою сторону. Он схватил меня за локоть и с нелепыми извинениями:

– Прошу простить нас с супругой! – под легкомысленные смешки дамочек, откровенно злобный взгляд Женель и снисходительно-понимающий мадам Любовницы, вывел меня из столовой, а стоило двери за нами захлопнуться, поволок меня наверх.

– Стойте! – упиралась я, пытаясь выдернуть из его клешни свою руку, другой цепляясь за перила лестницы. – Вы обещали мне год! Отпустите! – Тратить время на супружеский долг вместо кражи трубы в мои планы сегодня никак не входило.

– Да двигайтесь вы, наконец! – рявкнул супруг, – Вы что подумали? Что я… Что я? Да за кого вы меня принимаете?

За законного мужа в своём праве, разумеется.

– А зачем же вы меня тащите? Больно, между прочим!

– Что это вы там устроили, вы, злобная, дикая кошка! – прошипел эрд, стоило двери закрыться за нашими спинами.

– Я просто старалась быть вежливой и радушной! Чего не скажешь сейчас о вас, – немедленно парировала я и в отчаянии дёрнула вниз кулаками. Что ему могло не понравиться? Я была мила, смущена и очень наивна! Всё как требуется от девицы, внезапно оказавшейся замужем.

– Не верю ни одному вашему жесту! – обрадовал меня супруг – Вы лживы от вашей лысой макушки до пяток. Вот это, – он больно ткнул пальцем в платок на моей голове, – и бомбы-вонючки от ваших братьев, – О-о, похоже, кому-то шифр надо срочно менять, – вот это всё вполне в вашем стиле, а все эти улыбочки – точно нет.

– Как вам угодно! – пожала плечами и попыталась обиженно отвернуться. Что там ещё надо бы было для эрда сыграть, чтоб он поверил, я понятия не имела.

– Обыщите дом, – крикнул он за дверь, – Тут вполне может прятаться взрывное устройство. Или? – он повернул моё лицо к себе рукой, вглядываясь в него с недоверием, – Вы что же? – Ужасная догадка отразилась в его глазах, и он просипел:– Подмешали яд в еду? – и, убеждая сам себя, принялся перечислять: – Вы почти ничего не ели за обедом. И пили только воду… Но как бы вы успели? У вас есть подельники в доме? Отвечайте! – Требовательно рявкнул он.

– Скорее уж слабительное, – мрачно бросила я наугад, – Вам должно быть известно, это больше подходит моему характеру. Разве нет?

– Вот дьявол, – прошептал он в ответ, и восторг и ужас слились в его взгляде вместе прекрасной волной.

– Хозяин! Мы уже давно обыскали, – донеслось до моих ушей из-за двери, – Нашли только два бочонка со спиртом в подвале. Больше ничего.

Эрд отпустил моё лицо и крикнул назад:

– Хорошо! Не трогайте ничего. – И со вздохом облегчения пробормотал: – Спирт не газ, спирт не взрывается.

– Ещё как взрывается! При желании взорвать можно даже муку! Любой мало-мальски знакомый с физикой человек это вам подтвердит.

В глазах мужчины мелькнул сначала ужас, потом любопытство пополам с недоверием, и он громко попросил в сторону:

– И уберите муку из кладовой!

– Надолго? – с готовностью крикнули из-за двери.

– На ближайшие лет пять!

Я понимающе хмыкнула, а Тааль наконец отстранился и молча одёрнул костюм. К слову, новый костюм. Без свадебных изысков, лишних кружев и кровавых пятен на них. Я было раскрыла рот, чтобы поинтересоваться его стремительно улучшившимся самочувствием, как подобает любой, даже не слишком настоящей жене, вроде меня, но он не позволил:

– Отправляетесь на рассвете. К полудню третьего дня будете на месте, – сказал безапелляционно и нервно дёрнул здоровой щекой.

– Три дня? – возмутилась я. – Три дня трястись в пыхтящем драндулете со скоростью бегущей улитки? Нет уж, я лучше пешком, – категорически отказалась я. – К тому же, по слухам, у вас там бесчинствуют мародёры.

– Хотите покормить птеростидастров? – хохотнул муженёк.

Кого? Звучит как пипидастры только про птеро…

– Вот то-то же! – буркнул муж и с назидательным сожалением добавил: – Во что только вы себя превратили, глупая вы девчонка! – тихо проговорил муж у двери, отчаливая восвояси.

Нормально?

Я его про напряжённую криминальную и внешнеполитическую обстановку спросила, а он меня ископаемыми пуховками какими-то напугал. Надо понимать, эрду по статусу не очень положено иметь вторую половину с настолько прогрессивной причёской, в этом всё дело?