Пролог

– Василий, посмотри сейчас на небо.

Я повернул голову, посмотрел сквозь форточку в тёмное, покрытое дождевыми облаками небо и говорю:

– Да, я вижу: там темно, тучи и облака.

– Но ты же знаешь, что за тучами и облаками есть звёзды, верно? А днём за облаками есть солнце, правильно?

– Да, – соглашаюсь я.

– Тебе не нужно в это верить, – продолжал он, – ты не гадаешь, есть солнце за тучами или его нет, – ты знаешь, что оно там.

– Да, – отвечаю я, – всё верно.

– Так вот, Василий, люди лишь верят в меня, верят в то, что я есть, а ты, Василий, со мной разговариваешь!

Глава 1. Жизнь до «рождения»

Мне вспомнился момент из детства. Времена далёких застойных восьмидесятых прошедшего столетия. Сколько мне было лет тогда? Семь… или восемь. Помню, как-то вечером была гроза, и огромные тёмные тучи нависали над домами, метая в землю молнии. Сначала я стоял за дверью на балконе и смотрел на пугающую тяжестью тьму, а потом мне вдруг захотелось открыть дверь и сказать этим тучам:

– У-у-ух, тучи!!! А ну, погремите громом, да посильнее! Вы же так высоко от меня, а я далеко! Я вас не боюсь!

…И в этот момент рядом раздался такой оглушительный гром, что испугавшись, я выбежал с балкона, закрыл дверь и почувствовал, что… тучи как будто меня… услышали, что ли? Или мне показалось? Ведь так же не бывает, чтобы туча «слышала» человека… Гроза уже закончилась, а я всё ещё никак не мог успокоиться. Даже выглянуть в окно было боязно. Наконец, осмелев, я снова вышел на балкон, щурясь от закатного солнечного света и вдыхая аромат свежевыжатых облаков. «Нет, конечно, – подумал я, – тучи не могут на меня обижаться, это простое совпадение». Но внутри у меня осталось чёткое ощущение, что кто-то невидимым пальцем ткнул меня в этот момент в грудь, погрозив при этом: не надо шутить с такой огромной силой…

В детстве я любил книги. Сначала рассматривать. Большие красочные картинки в детских сказках и извилистые линии букв, особенно заглавных. Потом, когда я научился читать, то мог подолгу бегать глазами по строчкам, рисуя в голове сказочные картины.

Как-то раз, убираясь в квартире, мне встретилась книга, лежавшая за кроватью. Это была большая, тяжёлая книга – не такая, как обычные книжки. Даже внешне книга отличалась от всех, что я видел раньше, выделяясь солидным размером. «Интересно, о чём книга?», – подумал я, перелистывая страницу за страницей. Оказалось, что среди прочей информации в книге было написано про возможность передачи мыслей на расстояние, про то, как предметы, растения, животные и люди якобы могут обмениваться информацией. Содержались в книге и некоторые расплывчатые объяснения: как такое может быть и какие упражнения нужно делать читателю, чтобы это получилось. Конечно же, мне хотелось разобраться в схемах и рисунках из книги – как это у автора получается?

Я пробовал повторить некоторые эксперименты из книги, но мои опыты не приводили к каким-либо видимым результатам. Читая книгу дальше, я особенно заинтересовался одной главой. В ней шла речь о возможности общаться со своим подсознанием (так утверждал автор книги) путём получения информации через инструмент – маятник (предмет, подвешенный на нитке, которую нужно держать в руке). Я прочитал про то, как можно задавать маятнику вопросы и получать на них ответы, начиная с ответов «да» или «нет» на простые вопросы и заканчивая целыми развёрнутыми предложениями, которые можно составлять по буквам. Помню иллюстрацию, на которой была изображена такая последовательность букв. Картинка напоминала раскрытый веер, на каждой «палочке» которого была написана буква. Маятник должен был показывать (отклоняясь), какая именно буква следующая в ответе. Я сделал такой маятник, склонился над книжной картинкой, в точности как нарисованный человечек, задал свой вопрос… Ничего. Маятник никуда не отклонился. Вновь и вновь читаю – как нужно держать руку, как обращаться к подсознанию, но… ничего не получается…

«Ха-ха-ха, – посмеялся я про себя, – ну конечно, такого же не может быть. Автор книги просто придумал всё, привлёк внимание читателей и заработал денег на своей книге».

В ту книжку я заглядывал ещё несколько раз, перечитывал страницы про маятник… Что же мне так понравилось? Почему я не мог оторваться от картинок с сосредоточенным человеком? Годами позже я встречал и другие книжки, где авторы описывали «общение» с подсознанием через маятник. Кто-то из авторов утверждал, что с маятником можно «договориться», были объяснения, что маятник – это проводник к «полю знаний Земли», «светлым силам», были схожие описания – как нужно начинать задавать вопросы, как благодарить за ответы и много чего ещё. Оглядываясь назад, можно сказать: да, по тем временам это было необычно, не по правилам, что ли, и это было интересно для чтения, но так как у меня никаких практических действий не получалось, со временем интерес к литературе, в которой рассказывалось о маятниках, угас.

Момент из «прошлой» жизни, рабочий. О работе многие из нас вспоминают с оттенком грусти. Моё воспоминание о том времени такое же, тоскливое: с утра до вечера я работал в одном из «типовых» НИИ, получая маленькую зарплату. Лаборатория, вокруг исследовательские приборы, микроскопы, умные люди, специалисты… Изо дня в день. Одно и то же. И хотя с точки зрения коллег, происходящее было интересным, мне порядком всё стало надоедать. Хотелось какой-то творческой работы, общения с новыми людьми, хотелось заниматься тем, что мне нравится, а не скучными исследованиями, или хотя бы зарабатывать столько, сколько хватило бы на реализацию своих интересов. Да, многие хотят поменять свою работу, но далеко не все готовы к реальным переменам. По разным причинам. Причины не менять ничего кардинально были и у меня.

Настал такой день – обычный с виду день, – когда я, можно сказать, «дошёл до точки внутреннего кипения». Бывает ли в этой жизни что-то случайно? Именно в этот день к нам в лабораторию пришёл необычный человек. Я не видел, как он входил, – он пришёл к нашим руководителям, а я сидел в соседней комнате и через стену слышал, как он ведёт разговор. Я слышал настолько уверенный голос, такую чётко поставленную речь, какой не слышал раньше нигде: ни в рекламе на радио, ни на телеэкране. Этот человек, казалось, знал наперёд, о чём его спросят, и его незамедлительные ответы «маршировали», как солдаты на параде победы. Я не смог удержаться и заглянул в ту часть комнаты, где происходил разговор. Внешний вид загадочного человека только поддержал мой восторг: идеальный костюм, чистейшие туфли, строгий и несколько грозный вид. Я видел перед собой модного, «с иголочки» одетого джентльмена лет пятидесяти. И это в нашем-то маленьком городишке! Как?! Откуда?!

В конце непродолжительной беседы с руководителями сей господин подвёл итоги встречи и уже направлялся к выходу из института. Я… не знаю, не могу объяснить, что на меня нашло, это был словно сладкий гипноз, – возможно, со стороны это выглядело неприлично, я никогда так не делал раньше, но я твёрдо решил, что больше не могу сидеть на месте. Что мне очень нужно догнать этого незнакомого человека и, возможно, задержать его внимание. Но как, как и чем мог заинтересовать его простой сотрудник из лаборатории? Что я скажу? На выходе, уже на ступеньках, я извинился, окликнул этого мужчину, представился и выразил своё восхищение, сказав, что мне понравилась его подача себя и содержание его речи и что если у него будет еще возможность прийти в гости к нашему руководству, то у меня есть непреодолимое желание научиться. Он спросил: научиться чему? Я ответил: наверное, хотя бы говорить вот так, уверенно, а уж если Вам, говорю, когда-нибудь потребуется помощник, то я готов (о-о-о… что за бред я несу, – параллельно думал я), обучаясь, помогать Вам в делах.

Ответ меня удивил больше, чем я мог ожидать: Александр (так его звали) ответил положительно, причём радостно и положительно. Я помню, Александр сказал мне, что он знал о том, что я подойду к нему с просьбой…

С этого момента у меня просто вскружилась голова. «Как так? – думал я. – Зачем такому человеку, как он, какой-то неуверенный молодой лаборант?» Может ли время изменять свой ход? С момента беседы с Александром всё вокруг стало казаться мне медлительным и скучным. «Почему все как будто спят? – думал я, – Теряют время, довольствуются тем, что имеют, и не стремятся к большему, не используют свой потенциал?»

Да, я встретил в жизни то, о чём думал. У меня появилась возможность к переменам. Во всяком случае, мне так казалось. Прошло всего несколько дней, а мы с Александром уже обсуждали планы на будущее, в том числе и развитие своего бизнеса. У него было столько интересных идей, тем, путей для воплощения, что я просто потерял голову и всё свободное время буквально «утолял жажду» от нехватки творческой мысли, слушая и впитывая в себя, казалось, даже больше, чем мог уместить. Я задавал вопросы и получал чёткие ответы. Мне было всё понятно. Все идеи лежали словно на поверхности. Александр рассказывал мне про талантливых людей, учёных, которые живут и работают в разных городах, и у каждого есть разработки, которые можно и нужно объединить и реализовать в проектах. А вот что может из этого получиться, Александр предложил обдумать мне. То есть, по сути, он предложил мне полноправно участвовать и помогать ему в воплощении грандиозных задумок, при этом ещё и подсказывая идеи – как всеми этими интересными проектами экономически выгодно управлять. И вот я, окрылённый открывающейся перспективой, не подумал даже, почему идеи промышленного масштаба было предложено реализовать именно мне. Вася. Да, так меня зовут. Забавное совпадение.

Тем не менее, приходя домой и переваривая очередную порцию новой информации, я всё же сомневался. Я не верил сам себе и не был до конца уверен в происходящем. Потом я спрашивал у Александра:

– Но как? Почему же другие люди раньше не смогли договориться между собой и не сделали очевидное?

Он смеялся и говорил то, о чём я думал:

– Все вокруг живут как во сне, а у тебя, Василий, есть шанс «проснуться» и делать интересные, смелые дела, реализовывать новейшие научные, инженерные, финансовые идеи, естественно решить все семейные проблемы, сделав свою жизнь радостной… Но для того чтобы дойти до хорошей жизни, нужно приложить усилия.

Я понимал: чтобы полностью отдавать себя новому делу, мне нужно было уйти из НИИ, в котором я работал. Это было очень непросто психологически, морально (по сути, я уходил в никуда), и ведь никому из близких не объяснишь, что вот так, «с нуля», можно построить другой мир, который живёт по другим правилам и в других масштабах. Но не об этом ли я думал недавно?.. Случайность?.. Как сказать своей жене, которая в декретном отпуске, что я ухожу с «хорошей» работы ради реализации идей другого уровня? О своей ответственности перед семьёй я никогда не забывал и знал, что всё, что я планирую сделать, будет во благо семьи и будущего. Как-нибудь объясню…

Пролистав последующие моменты, я останавливаюсь и оглядываюсь. Да, с той поры, как я ушёл из своего НИИ, прошло уже несколько месяцев. Я с головой погружён в изучение новых материалов, мы встречаемся с разными людьми – всё, как и говорил Александр, сбывалось. Прямо сейчас я нахожусь в большом, красивом офисе. Мы с Александром только что приехали к одному знаменитому профессору – Бутановичу, который профессионально занимается изучением и поиском новых нефтяных и газовых месторождений. Вокруг много всевозможного оборудования, машины для распечатывания, компьютеры… Прямо передо мной кабинет профессора. Я уже стал привыкать к тому, что новые люди, с которыми меня сводила жизнь, отличаются индивидуальностью, но здесь мне всё же пришлось удивиться. В кабинете профессора было почти пусто: огромный стол, на котором разложены листы ватмана, ещё карандаши, маркеры нескольких цветов, подсвечник с нагаром от свечей. На пустой стене висело несколько икон, а сам профессор Бутанович, склонясь над столом, наносил на ватман контуры и линии. Периодически он что-то нашёптывал сам себе, откладывал карандаш в сторону и… То, что я увидел в руке у Бутановича, вызвало у меня неподдельный восторг. Это был маятник – точно такой же, как в книгах из детства. Александр был доволен, что сделал мне приятный сюрприз, и сказал, что давно хотел познакомить меня с профессором, чтобы я смог перенять «секреты» его мастерства.

Я решил во что бы то ни стало расспросить профессора обо всём, что было связано с маятником: чем конкретно маятник ему помогает, как и у кого Бутанович запрашивает информацию, может ли кто-нибудь ещё (имея в виду, конечно же, себя) пользоваться его маятником? Оказалось, что уже давно у профессора родилась идея найти на карте мира все существующие, но ещё не известные месторождения нефти, газа и пресной воды. И, как он утверждал, сделать это он может без помощи сложной геологоразведывательной техники – просто «спрашивая» у информационного поля Земли.

– Вот смотри, Василий, – сказал Бутанович, раскладывая на большом столе контурную карту Норвегии, – сейчас я буду «запрашивать» информацию о том, есть ли в этой местности залежи природного газа.

Профессор стал готовиться к «запросам»: зажёг свечу, шёпотом прочитал какие-то предложения, взял в руку маятник и стал медленно водить рукой над картой. Через некоторое время маятник в руках профессора стал вращаться над одним и тем же местом.

– Видишь, маятник сам крутится и показывает, что здесь есть газ?

Я видел, что маятник действительно вращается, но со стороны казалось, что Бутанович просто крутит его рукой.

– Как маятник может вращаться сам? – спросил я.

– Точно не знаю, – отвечал профессор, – но прямо сейчас я бесспорно чувствую, словно кто-то управляет моей рукой, я получаю обратную связь, задавая свои вопросы. Я могу спрашивать что угодно о месторождении, которое ищу: о глубине залегания пласта, его объёме, могу определить контуры газового или нефтяного пласта в разрезе по глубине, химический состав и так далее.

Я смотрел на профессора. Маятник в его руках был универсальным информационным инструментом. Бутанович «опрашивал» очередной объект на карте и задавал свои вопросы.

– Этот пласт содержит нефть?

Маятник чертил вертикальную линию, означающую «да». Отложив маятник в сторону, профессор записал ответ на бумаге.

– Этот пласт нефти содержит примеси серы?

И вновь маятник из спокойно висящего состояния перешёл в уверенное вертикальное раскачивание. Теперь нужно было определить, сколько процентов примесей серы в этом пласте нефти.

– Больше 1%? – «Да».

– Больше 1,5%? – Вновь, «Да».

– Больше 2%? – Маятник ответил «нет», перейдя в горизонтальное качание.

Затем профессор расчертил лист бумаги на сектора и написал цифры: 5, 6, 7, 8 и 9. Попросив маятник указать точно, сколько десятых долей процентов примесей серы, профессор поместил руку с маятником над цифрами. И маятник отклонился в промежуток между цифрами 5 и 6, ближе к 6.

– Вот видишь, примесей серы от 1,5 до 1,6%. Можно было бы и дальше детализировать, хоть до тысячных долей процента, – сказал довольный профессор.

Мне нравилось подолгу наблюдать за процессом работы профессора. Во время «запросов» он был очень сосредоточен, мог работать часами, не спать ночами, а поспав несколько часов, опять принимался за работу. Мне показалось, что он… спешил, что ли, боялся не успеть запросить информацию и был рад, что его топографические карты, цифры, записи – всё это в конечном итоге не пропадёт, а будет приносить пользу человечеству. Как потом выяснилось, именно из-за своей способности получать информацию от маятника профессор ушёл из нефтяного исследовательского института: не смог спокойно смотреть, как «спят» его коллеги, пользуясь, с его точки зрения, технологиями прошлого века для разведки запасов нефти, нарушая экологию, осуществляя бурение сотен неудачных скважин. И, как ни странно, уважаемый человек, профессор стал по большому счёту почти отшельником: его мало кто понимает и никто из коллег не поддерживает. Теперь я стал осознавать, насколько профессор уверен в своей миссии: он вложил почти все свои деньги в покупку компьютеров, плоттеров, снял офис, готов к открытому сотрудничеству с Александром (и со мной). Александр убедил профессора, что сможет привлечь инвесторов и выгодно продать все наработки по нефти и газу. Да что тут говорить, если подтвердится хотя бы один случай, одно новое, ранее неизвестное месторождение, то желающие сотрудничать с нами будут «стоять в очередь». Наш совместный бизнес стал бы для всех нас «двигателем», и мы договорились, что потенциальные инвесторы, вложив относительно небольшие средства в бурение по указанным координатам, смогут убедиться, что наша новая организация имеет информацию о запасах воды и нефти по всему миру, ну а для меня и Александра это было бы проверкой профессора, что он действительно обладает способностью «видеть сквозь землю».

С каждой секундой желание самому прикоснуться к таинству «работы» с маятником росло. Я спросил тогда профессора:

– А можно и мне этому научиться, вот так вот: задавать вопросы, получать ответы, или это даётся только избранным? С кем на самом деле Вы общаетесь?

И опять, даже от человека, владеющего, как мне казалось, ключами от всех дверей, я не получил точного ответа, с кем он общается. Сам профессор по-прежнему считал, что имеет доступ к некоему «информационному полю Земли» и что там есть все ответы. Но на просьбу научить меня – не отказался. Профессор показал мне, как нужно держать руку, и предложил мне самому почувствовать, смогу я «договориться» с маятником или же нет. Для этого он сказал: проведи на бумаге линию по вертикали и подпиши эту линию «да», а по горизонтали начерти линию и подпиши её «нет», а после задай простой вопрос от своего лица, спроси: «Маятник, могу я получать информацию от тебя, разрешено мне или же нет?» Разумного хода мыслей я никогда не терял, и мне было очень интересно: либо у меня ничего не получится, и я просто соглашусь, что профессор – уникальный человек, либо, чего скорее всего не произойдёт, я каким-то образом почувствую этот ответ от маятника… Была не была.

Я взял в руку нить с кусочком заострённого металла, вытянул её, закрыл глаза и просто спросил, мысленно (обращаясь к маятнику и стараясь при этом не засмеяться): «Маятник, можно ли мне “поработать” с тобой?» – и через несколько мгновений ощутил, что внутри у меня происходят какие-то изменения. Словно короткие, едва уловимые электрические импульсы побежали у меня от головы, через плечо, руку, к кисти с зажатой нитью, а маятник стал медленно, но уверенно качаться как раз по вертикальной линии с подписью «да».