© Вострышев М.И., Составление, вступительная статья, 2022

© ООО «Издательство Родина», 2022

Ключевский

Василий Осипович Ключевский родился 16 (28) января 1841 года на Приволжской возвышенности, в селе Воскресеновка Пензенского уезда Пензенской губернии в семье потомственного сельского священника. Детство провел в селе Можаровка Городищенского уезда Пензенской губернии, где отец получил место священника. После скоропостижной смерти отца в 1850 году (от удара молнии) семья переехала в Пензу, где крайне бедствовала. Василий с 1856 года учился в Пензенской духовной семинарии и давал частные уроки, чтобы помогать семье.

Не закончив последнего курса семинарии, Ключевский в декабре 1860 года подал прошение об увольнении в связи со «слабым здоровьем» и «стеснительными домашними обстоятельствами».

В 1861 году Василий Осипович поступил на историко-философский факультет Московского университета. Обучался у историков С.М. Соловьева, Б.Н. Чичерина и др. Среди лекторов особо выделял профессора С.В. Ешевского, читавшего курс всеобщей истории, и Ф.И. Буслаева, преподававшего историю древнерусской словесности. До конца 1863 года Василий Осипович считал себя не историком, а филологом.

Завершив учебу в университете в 1865 году, был оставлен на два года при кафедре русской истории для подготовки к профессорскому званию. Опубликовал в 1866 году научную работу «Сказание иностранцев о Московском государстве». Усиленно разрабатывал тему «Россия и Запад», сосредоточив свое внимание на характере и быте русского человека.

В 1867 году Ключевский начал преподавательскую и педагогическую деятельность, не прекращавшуюся до конца жизни. В 1869 году женился на Анисье Бородиной и поселился в любимом Замоскворечье у Полянского рынка. Через десять лет у них родился сын Борис. Когда он повзрослел, то стал домашним секретарем отца.

Ключевский Василий Осипович

Магистерская диссертация молодого ученого «Древнерусские жития святых как исторический источник» (1871) получила благожелательные отзывы как светских, так и духовных журналов. Как объективный исследователь Василий Осипович, хотя и очень дипломатично, критически подходил к оценке достоверности сведений житий святых, что, конечно, не могло не отразиться на развитии антиклерикальных тенденций в русской науке. Позже в частном разговоре на самим же поставленный вопрос: «Какая разница между житиями святых и биографией?», дал довольно ядовитый ответ: «Такая же, какая существует между иконой и портретом».

Вовлеченный в курс вопросов по русской церковной истории, Ключевский начинает преподавать в Московской духовной академии и сотрудничать с журналами «Православное обозрение» и «Богословский вестник».

В актовом зале Московского университета 29 сентября 1882 года Василий Осипович защитил докторскую диссертацию «Боярская дума древней Руси». В те времена процедура защиты проходила торжественно, даже с оттенком театральности. Присутствовала публика, представители прессы, чиновники департаментов. Устраивался публичный диспут, при котором официальные оппоненты предварительно не знакомили диссертанта со своими отзывами, и он должен был без подготовки парировать их возражения. К тому же по сложившемуся обычаю оппонентам полагалась говорить, прежде всего, о недостатках представленной работы, и лишь в заключении излагать свои положительные выводы. Присутствовавший на защите корреспондент газеты «Голос» писал о ней, как об «истинном событии»: «Впечатление, произведенное диспутом г. Ключевского, было близко к восторженному энтузиазму. Знание предмета, меткость ответов, исполненный достоинства тон возражений – все это свидетельствовало, что мы имеем дело не с восходящим, а уже взошедшим светилом русской науки».

Ключевский в докторской диссертации разбирал участие общества в управлении государством, заложил основы для целостного понимания русского исторического процесса. На первый план исторического процесса он выдвигает народ – как совокупность социальных групп и классов в процессе их «общежития». В истории Думы его интересует не столько ее компетенция и механика работы, сколько состав – те классы общества, которые в Думе и через нее управляли Россией. Исследование охватывает период от Киевской Руси до начала XVIII века, то есть от возникновения боярской думы до ее ликвидации в связи с созданием в 1711 году Сената.

В своем главном творческом достижении – «Курсе русской истории», издававшимся с 1904 года (части 1–5), Ключевский поставил задачу выявить «общежительную природу» человека и изучить историческую личность русского народа. Научные выводы, поясняет историк, должны непосредственно влиять на человеческие стремления и поступки, а не оставаться в области чистого знания. Особая заслуга «Курса русской истории» – полнота и всесторонность описания истории русского крестьянства, представленного как главная фигура народного движения и трудовой деятельности. В истории общественных классов Василий Осипович различает два главных момента: экономический и политический. Классы могли формироваться как ходом экономического процесса – снизу, так и сверху – волей властей. Это теоретическое положение историк развивал в специальных курсах по истории сословий в России.

Интерес Ключевского к русской социальной истории, особенно к истории правящих классов (боярства и дворянства) и к истории крестьянства, отражен в его работах «Происхождение крепостного права в России» (1885), «Подушная подать и отмена холопства в России» (1886), «История сословий в России» (1887). Начиная со «Сказаний иностранцев о Московском государстве», ученый разрабатывал проблему истории денежного обращения и финансов России, этой теме посвящены статьи о подушной подати, и также специальная работа «Русский рубль XVI–XVIII веков в его отношении к нынешнему» (1884). В последней работе историк, сопоставляя цены на хлеб, определял тем самым покупательную способность рубля в разные периоды русского прошлого.

В «Курсе русской истории» с особой полнотой обнаружилась художественность уникальной исторической прозы Ключевского, современники отмечали ее внутреннюю диалогичность («большинство его произведений – скрытые диалоги»), ее афористичность и поэтическую целостность, неповторимую индивидуальность, «особенный тон», создающий «внутреннюю музыку» мысли и речи, глубинную оправданность замысла («русская история должна быть рассказана русским языком»). В течение всей жизни Василий Осипович совершенствовал свой «Курс русской истории». Одновременно с чтением лекций он вел семинары по изучению отдельных памятников Древней Руси, а позднее – русской литературы.

Ключевский читал курсы лекций в Александровском военном училище (1867–1883), Московской духовной академии (1871–1906), на Высших женских курсах (1872–1888), в Московском университете (1879–1911), в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1900–1910)… Нередко выступал безвозмездно с публичными лекциями и речами (в пользу голодающих, пострадавших от неурожая, в пользу Московского комитета грамотности, а также по поводу юбилейных дат). В них он касался проблем нравственности, милосердия, воспитания, образования, истории русской культуры.

Сохранилось много свидетельств о лекционном мастерстве Ключевского, музыке его речи, богатстве интонаций и фразировке, артистическом перевоплощении на кафедре в зависимости от рассказываемого сюжета, увлекательности русского языка и чеканности выражений. При этом он говорил всегда неторопливо, что позволяли студентам записывать лекции почти слово в слово.

Александровское военное училище в 1905 году. Москва

Художница Е.Д. Поленова записывает в дневнике: «Сейчас возвратилась с лекции Ключевского. Какой талантливый человек! Он читает теперь о древнем Новгороде и прямо производит впечатление, будто это путешественник, который очень недавно побывал в XIII–XIV вв., приехал и под свежим впечатлением рассказывает все, что там делалось у него на глазах, и как живут там люди, и чем они интересуются, и чего добиваются, и какие они там…»

Композитор С.Н. Василенко вспоминал, как ему предложили сходить на лекцию в Московский университет: «Я пошел в аудиторию филологического факультета. Аудитория была действительно битком набита студентами, как зал на концерте Собинова. Вышел скромный, небольшого роста профессор, с седеющими волосами, в черном застегнутом сюртуке. Зал словно вздохнул, заволновался: это был Ключевский. Он начал читать тихим голосом, как будто нехотя. Через некоторое время преобразился: будто стал выше ростом, голос окреп, воспроизводимые им образы делались все ярче, и перед нами явственно возникли картины седой старины. Ключевский читал об эпохе Ивана Грозного. Это была не лекция, даже не захватывающий роман, а что-то, чему нет названия, – гениальное отображение ушедшей жизни. Кончилась лекция. Василий Осипович снова превратился в скромного, застенчивого человека, осторожно сходящего с кафедры под неистовый грохот аплодисментов всего зала».

Художник А.М. Герасимов вспоминал: «Василий Осипович – сухонький старичок в черном сюртуке, гладко причесанный, с маленькой седой бородкой, в очках, за которыми поблескивают мудрые глазки, обычно читал лекции, стоя за пюпитром, точнее облокотясь на пюпитр. Говорил он так ярко и убедительно, точно сам был очевидцем давно прошедших событий или лично был знаком с Борисом Годуновым и Шуйским, с Варлаамом и Самозванцем. Русская история в его изложении будто прямо входила к нам в Школу живописи. Особенно мне запомнилось его описание «Утра Алексея Михайловича» и «Смутного времени». С воодушевлением рассказывал он о Петре I. Не забуду его слов: «История – это фонарь в будущее, который светит нам из прошлого». Когда Шаляпин репетировал партию Бориса Годунова, он обращался к Василию Осиповичу за консультацией и, как известно, пришел в восторг от его рассказов и диалогов».

Лекции Ключевского изобиловали афоризмами и экспромтами, которые не готовились заранее, а возникали вдруг, спонтанно, сопутствуя ему, и когда он стоял за профессорской кафедрой, и когда выступал на очередном юбилее, и в беседах повседневной жизни.

Василий Осипович прославился также мастерством создания «исторических портретов» (Сергия Радонежского, Ульяны Осоргиной, Ф.М. Ртищева, царя Алексея Михайловича, императора Петра I, В.В. Голицына, Н.И. Новикова, Н.М. Карамзина…) Его причисляли к подлинным «учителям психологии» наряду с крупнейшими писателями XIX века. По убеждению Ключевского, художественное произведение должно быть «отзвуком ценного общечеловеческого или, по крайней мере, национального мотива». Он подметил, что в творчестве А.С. Пушкина «впервые обозначился и духовный облик русского человека», а М.Ю. Лермонтов запечатлел «господствующий тип» русской жизни. Ключевский воссоздает национальные особенности истории России XVIII–XIX веков на основе родословных литературных героев (статьи «Евгений Онегин и его предки», «Недоросль Фонвизина»). Подчас и саму историческую науку историк склонен рассматривать лишь в качестве развернутого комментария к литературе, единственно способной создать целостную картину прошлого, где ход повествования, слова и поступки действующих лиц в соответствии с жизненной правдой изнутри определяются нравственным смыслом. В письме к А.Ф. Кони он утверждал, что «история нашей эпохи» невозможна «без И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского и т. д.»

Уделяя русской культуре большое внимание в своем творчестве, Ключевский часто писал и говорил о русских историках, писателях, художниках. Его перу принадлежат статьи о Татищеве, Болтине, Карамзине, Погодине, Грановском, Забелине, о своих учителях – Сергее Соловьеве, Буслаеве, Тихомирове…

В год 900-летия Крещения Руси (1988) на торжественном акте в Московской духовной академии Ключевский выступил с речью «Содействие Церкви успехам русского гражданского права и порядка». Он говорил, что Церковь не вмешивалась в дела государства, но государство само вовлекало ее в свои дела. Церковь помогала государству в устройстве благотворительности, в защите слабых и угнетенных, в поддержке общественного благочиния и семейного благонравия.

Василий Ключевский со слушательницами Высших женских курсов

В голодный 1902 год Ключевский прочитал в пользу голодающих публичную лекцию «Добрые люди древней Руси», в которой рассказал о благотворительной деятельности «отдельных лиц, которые продолжали светить из своей исторической дали».

И подобных выступлений было множество. Писательница Р.М. Хин-Гольдовская записывает в дневнике: «Слушала лекцию Ключевского «Два воспитания – семья и школа». Ключевский – замечательный лектор. Он обладает особенным даром рассказывать даже известные вещи так, что в воображении вдруг оживает целая эпоха, о которой в памяти под грудой других воспоминаний хранились какие-то обрывки… Сегодня он говорил о древнерусской семье. И как говорил! Прямо поэма».

Высказанные в афористической форме мысли историка повторялись из уст в уста, распространялись, входя, таким образом, в общий обиход. Правда, порой при этом забывалось, кто первым их произнес. Так случилось и с заключительными словами статьи «Два воспитания»: «Было бы сердце – печали найдутся».

Русской культуре посвящены немало страниц в книгах Ключевского. Многие из них посвящены XVIII веку. Их ученый автор писал: «Русский XVIII век, столь важный в судьбах нашего отечества, исполненный столь громких дел, вызвавший столько шумных и разноречивых толков своими грехами и успехами», надолго оставался «в научной полутьме». Василий Осипович по мере сил стремился заполнить этот пробел. Комедию Д.И. Фонвизина «Недоросль» он назвал бесподобным зеркалом жизни, где автору «удалось стать прямо перед русской действительностью, взглянуть на нее просто, непосредственно, в упор, глазами, не вооруженными никаким стеклом, взглядом, не преломленным никакими точками зрения, и воспроизвести ее с безотчетностью художественного понимания». Разбирая комедию, Ключевский основное внимание уделял уровню образования в среде дворянского общества того времени, используя в качестве примера собирательные образы персонажей. В этом произведении он увидел прекрасный источник по истории XVIII века. Признавая комедию бесподобным зеркалом русской действительности, ученый отметил, что духовные запросы в среде дворянского провинциального общества находились на крайне низком уровне, и идея просвещения очень нелегко усваивалась им.

Состоянию просвещения во второй половине XVIII века посвящена также статья «Воспоминание о Н.И. Новикове и его времени». Ее автор увидел в Новикове редкий тип передового русского дворянства, посвятившего свой организаторский талант распространению в России просвещения путем издания сатирических журналов и книгоиздательства.

Не меньше изысканий в области культуры пришлось и на XIX век. О Пушкине Ключевский написал три замечательные статьи, в которых настойчиво проводит мысль о глубоко национальном характере творчества поэта, его значении для развития мировой культуры. О поэзии Пушкина историк говорил: «Она впервые показала нам, как русский дух, развернувшись во всю ширь и поднявшись полным взмахом, попытался овладеть всем поэтическим содержанием мировой жизни, и восточным и западным, и античным и библейским, и славянским и русским».

К 50-летию со дня смерти М.Ю. Лермонтова Ключевский написал статью под названием «Грусть». Содержание его поэзии, его душа, как и грусть, «лишена счастья, не ждет, даже не ищет его и не жалуется».

Художники, писатели, композиторы, артисты часто обращались к Василию Осиповичу за консультациями. Он давал им темы для живописной картины, сюжеты для литературного произведения, объяснял образы героев в исторических пьесах. Для него эти консультации были не пустяками, он считал своим долгом помогать людям, желающим понять русскую историю, и говорил: «Композиторам, художникам и артистам всегда готов дать совет и помощь. Но когда ко мне обращается свой брат – историк: помогите да разъясните, – не люблю. Всякий сам должен добиваться, у нас работать не любят».

Образ Ключевского стал одной из самых замечательных и центральных в русской культуре конца XIX – начала XX веков. Невзрачный на вид, похожий на дьячка провинциальной церкви, в старой шубе Василий Осипович являлся гордостью Московского университета, был избран ординарным академиком Санкт-Петербургской Академии наук, назначен учителем царских детей. Залы, в которых он выступал со своими блестящими лекциями, всегда были набиты студентами и русской интеллигенцией.

Приближающая старость не изменила образ жизни вечного труженика Василия Осиповича, он сохранил свою невероятную трудоспособность. Она поражала его молодых учеников. Один из них вспоминал, как, проработав долгие часы поздним вечером и ночью вместе с молодежью, Ключевский появился утром на кафедре свежим и полным сил, в то время как его ученики еле стояли на ногах.

Ключевский скончался на 71-м году жизни в Москве 12 (25) мая 1911 года после неудачной операции. Университетская церковь, где его отпевали, не смогла вместить всех, пришедших проститься с ним. Его похоронили на кладбище Донского монастыря.

Творчество великого русского историка и по сей день сохраняет огромнейшее значение не только как свидетельство достижений русской исторической науки, но и как богатейшее наследие, помогающее понять как наше прошлое, так и настоящее. А это значит, по Ключевскому, понять самого себя и свое предназначение в жизни: «Следя за необозримой цепью исчезнувших поколений, мы хотим исполнить заповедь древнего оракула – познать самих себя, свои внутренние свойства и силы, чтобы по ним устроить свою земную жизнь».

Михаил Вострышев