Часть I
Антропологическая теория религий

Аннотация к Части I

Работа направлена на изучение глубинных – внелогических – состояний сознания. Автор нашел свой подход к проблеме, введя диалектическое противопоставление дискретности языка континуальности сознания. Возникло новое видение человека – внимание исследователя оказалось сосредоточенным на изучении целостности недискурсивного сознания. В этом ракурсе рассматриваются: творческий процесс в культуре наших дней; культуры прошлого – буддизм (в сопоставлении с идеями кибернетики), дзен, исихазм, гностицизм; семантика ритма; синестетическое кино как попытка современными средствами выйти за пределы дискурсивной коммуникации; концепции таких мыслителей, как П. Флоренский, С. Булгаков, Н. Бердяев, К. Кастанеда. Один из постулатов автора звучит так: изучение культур прошлого открывает нам возможность увидеть те стороны сознания человека, которые оказываются закрытыми для прямого наблюдения за завесами нашей культуры. С этих же позиций интересны и концепции западных философов. Главный вывод работы: измененные состояния сознания – это отнюдь не какое-то особое состояние психики, а просто открытое проявление той ее континуальной составляющей, к которой в неявной форме мы обращаемся в нашей повседневной жизни даже при интерпретации самой простой беседы. Обсуждается вопрос об опасном доминировании логического структурирования сознания в современной западной культуре. В то же время отмечается, что современная техника, изменяя среду обитания (полеты в космос, длительное пребывание в море, особенно под водой, и пр.), провоцирует прямое вхождение в измененное состояние сознания. Изложенный материал приобретает инженерно-психологическое звучание как в плане сознания, так и в плане обсуждения проблемы искусственного интеллекта.

Работа является естественным продолжением книги автора Вероятностная модель языка [1974]¹.

Предисловие

Когда мы начинаем вглядываться в себя, в свою судьбу и в трагическую судьбу своей культуры, нам становится понятно, что мы не столько создаем новое, сколько изживаем прошлое, заложенное еще в культурах давно ушедшего. Бремя наследия прошлого – какими таинственными путями оно проникает в настоящее? Человек остается наследником всего прошлого, как бы ни было оно скрыто под покровом потока современных слов. И если мы хотим понять природу человека, то на него надо взглянуть во всем многообразии его проявления в прошлом². Так легче будет увидеть настоящее.

Но кто это может сделать? Кто обладает знаниями о духовной жизни всего прошлого? Здесь, наверное, нужна была бы коллективная монография – но она вряд ли могла бы получиться удачной из-за рассогласованности точек зрения. То, что я здесь предлагаю вниманию читателей, – почти коллективная работа. Опираясь на выработавшийся у меня подход к проблеме, я попытался собрать и как-то упорядочить высказывания других, авторитетных для меня исследователей, чтобы можно было проследить за истоками того, что остается скрытым для нас, людей, погруженных в жесткий стереотип мышления нашей культуры. Сейчас этот стереотип начинает расшатываться и происходит это в значительной степени потому, что свою духовную культуру многие из нас начинают оценивать в сравнении с другими культурами, отказываясь от убеждения в ее абсолютном превосходстве. Изучая прошлое, я многое понял о настоящем, но не знаю, сумею ли об этом рассказать.

В этот сборник не вошла одна моя работа исторической направленности Язык вероятностных представлений, в которой я пытался показать историю борьбы двух направлений мысли – детерминистического и вероятностного. Эта работа включена в сборник Облик науки³, поскольку рассматриваемые в ней проблемы имеют непосредственное отношение к тем дискуссиям, которые ведутся сейчас в науке.

Глава I
Проблема человека в современной науке⁴
Кибернетический подход

Кибернетика в момент своего возникновения не обратила достаточно большого внимания на роль человека в задачах управления. Казалось, что центральной проблемой в таких задачах является решение вопросов, связанных, с одной стороны, с разработкой математической теории управления: теории алгоритмов, теории автоматов, математических моделей самоорганизующихся систем, теории автоматического регулирования, а иногда также и таких разделов прикладной математики, как линейное программирование, планирование эксперимента и т. д.; а с другой стороны – с разработкой технических средств управления: вычислительных машин и их инженерного и математического обеспечения.

В последнее время, однако, стало ясно, что в задачах управления центральной проблемой оказался Человек.

Вот как оценивается в западной литературе проблема человека в системах управления.

1. В больших системах – таких, скажем, как Центр космических полетов NASA или научные фирмы, необходимо для их выживания обеспечивать возможность смены целей, чтобы сотрудники организации не воспринимали их как скучные; необходимо учитывать возможность скорого идейного старения отдельных сотрудников; и, наконец, необходимо стремиться к тому, чтобы каждый из них чувствовал личную причастность общей цели – одной только материальной заинтересованности оказывается недостаточно⁵. Здесь возникает уже психологическая проблема – как формулируются цели, почему в какое-то время они принимаются с энтузиазмом большим коллективом, а потом вдруг оказываются потерявшими всякий смысл.

2. Становится ясно, что экологический кризис не может быть разрешен чисто инженерными средствами, такими, скажем, как усовершенствование технологических процессов, улучшение системы очистки сточных вод, замена одних материалов другими и прочее. Ее решение, если оно вообще возможно, потребует радикального изменения культуры – перехода от потребительского общества к какому-то другому обществу с целостным – гармоничным отношением к жизни на Земле. Человек сейчас оказывается перед необходимостью построения системы управления окружающей средой. Культура человечества должна стать одной из составных частей той сверхбольшой системы, которой надо управлять или хотя бы дать ей возможность гармонически развиваться. Проблема состоит в том, как согласовать эту задачу с исконным убеждением западного человека, что ему как высшему созданию на Земле дано право безгранично властвовать над природой, делая с ней все, что ему заблагорассудится, исходя из текущих потребностей сегодняшнего дня.

3. Приходится еще раз подчеркивать, что сознательная, логически осмысливаемая жизнь человека базируется на неких базисных предпосылках, находящихся где-то на глубинных подсознательных уровнях психики (здесь подсознательность понимается в каком-то более глубоком смысле, чем это было у Фрейда). За последние десятилетия происходит резкая смена культур (последствие экспоненциального роста науки), захватывающая только верхний – сознательный уровень психики человека. Новые представления, возникающие на сознательном уровне, оказываются рассогласованными с исходными базисными представлениями, заданными прежними культурами. Рассогласованность создает у индивида внутренний конфликт, порождающий загрязнение социальной среды – необузданную агрессивность поведения, тягу к алкоголю, наркотикам…

4. Становится очевидным, что построение гармонического или хотя бы внутренне сколько-то устойчивого общества невозможно до тех пор, пока не будет найден способ разрешения внутренних конфликтов каждого человека индивидуально. Повышение благосостояния и создание некоторого жизненного комфорта еще не решают проблемы. Появление свободного времени у большого числа людей не только не решило прежних проблем, но поставило еще более серьезные, новые проблемы.

5. Одно время вычислительные машины рассматривались просто как большой арифмометр. Сейчас разумнее рассматривать их как некий гигантский манипулятор символами. Отсюда соблазн создать искусственный интеллект, установить диалог человека с ЭВМ, построить систему думающих информационно-консультативных центров, создать системы автоматического проектирования. И здесь возникает опять-таки чисто психологический вопрос – как устроено мышление самого человека? Какова в нем роль чисто логического мышления, опирающегося на дискретно-символическое осмысление мира? Где пределы логического мышления, ограничивающие возможность искусственного интеллекта во всех его проявлениях? Где пути их преодоления?

Отчетливое понимание всей глубины и серьезности этих и некоторых других родственных проблем породило на Западе большую активность в исследовании индивидуальной и коллективной социальной психологии человека. Некоторой мерой этой активности может служить количество журналов, посвященных этой теме. Сейчас только в США издается 91 журнал по психологии. Если к этим журналам присоединить журналы, относящиеся к науке о поведении (19), коммуникации (13), клинической психологии (13), педагогической психологии (4), инженерной психологии (13), то общее число журналов достигнет уже 148⁶. (Полный список журналов, с указанием их названий, можно найти в Путеводителе к SSCI – Индексу научных цитат для социальных наук, издаваемому Гарфилдом в США.)

Эта большая активность в области изучения человека, конечно, не остается без ущерба для других разделов науки. В американской периодике постоянно встречаются сетования на то, что неуклонно снижается уровень нововведений в технике из-за недостатка новых научных разработок.

Теперь, после рассмотрения этих впечатляющих списков, немедленно возникает вопрос: каков же реальный научно осмысляемый результат этих громадных усилий в области изучения человека? Ответить на него совсем не просто. Результаты исследований, полученные в науках о человеке, не поддаются такой компактной формулировке, как в точных науках, скажем, в физике, где легко наметить вехи развития знания. Но все же сами проблемы, сформулированные в начале этой работы, являются уже некоторым показателем глубины понимания, которая возникла в результате внимательного изучения задачи на уровне ее постановки. Можно указать и на некоторые более конкретные результаты: