Предисловие к Части

VI

.

Период с марта 1916 г. по июль 1923 г., как указывает В. А. Игнатьев в своих воспоминаниях о жизни и деятельности в г. Слуцке Минской губернии, был для него самым богатым периодом жизни по переживаниям и впечатлениям. Этому посвящена шестая часть публикации его воспоминаний.

Отработав в Пермской духовной семинарии после окончания обучения в духовно-учебных заведениях положенный срок, он был направлен Учебным комитетом при Святейшем Синоде для продолжения службы в Слуцкое духовное училище, где должен был отработать ещё 4 года.

Автор вспоминает древний г. Слуцк и местечко Паричи, общество и учебные заведения, в которых он работал в этот период, сопровождает свои воспоминания общегосударственными историческими событиями, отразившимися на жизни города. Местное население обладало крайне разнообразным национальным колоритом: евреи, белорусы, поляки, русские. Пребывание в Слуцке пришлось на годы первой мировой войны, революции, немецкой и польской оккупации и первых лет советской власти, что наложило яркий оттенок на его воспоминания. На фоне такой панорамы В. А. Игнатьеву удалось поработать в учебных заведениях сразу нескольких ведомств: духовного ведомства, Министерства народного просвещения, частной гимназии и советской средней школе.

Слуцкое духовное училище существовало с 1785 г., а с 1885 г. имело новое каменное здание по ул. Виленской, 45. В нём В. А. Игнатьев преподавал латинский язык в 1916-1918 гг. В августе 1918 г. училище было преобразовано в христианскую гимназию, вскоре закрытую. На этом закончилась служба в духовном ведомстве бывшего выпускника духовно-учебных заведений В. А. Игнатьева.¹

Слуцкое коммерческое училище являлось частным учебным заведением и существовало в 1912-1920 гг., находилось на западной окраине города, на левой стороне улицы Шоссейной (Ленина). В училище принимались мальчики с 12 лет – дети мещан, чиновников и дворян. Обучение в училище было платным. В нём В. А. Игнатьев преподавал русский язык и литературу в 1918-1920 гг. Автор отмечает высокий уровень организации преподавательской деятельности в коммерческом училище. 15 июля 1920 г. здание училища было сожжено отступающими польскими войсками, после чего его деятельность уже не возобновлялась.²

Слуцкая женская гимназия являлась учебным заведением Министерства народного просвещения и существовала в 1912-1920 гг., находилась на углу ул. Зимней и Фарской (Революционной). В гимназии был один подготовительный и семь основных классов для девочек, получавших среднее образование. Гимназия содержалась на казённые средства и средства от ученической платы за обучение. Выпускницы могли продолжать учебу дальше или заниматься преподаванием усвоенных предметов в качестве домашних учительниц. В женской гимназии В. А. Игнатьев преподавал латинский язык в 1919-1920 гг. В 1920 г. женская гимназия была преобразована в школу 2-й ступени, в ней автор являлся заведующим учебной частью в старших классах в 1920-1922 гг.³

Слуцк пережил большие разрушения во время Великой Отечественной войны. Почти всё еврейское население было убито. Автор с глубоким чувством передаёт свои переживания, когда получал сообщения из освобождённого в 1944 г. Слуцка и вспоминал своё пребывание в нём в годы польской оккупации в 1919-1920 гг.

В. А. Игнатьев был членом Слуцкого городского совета в первые годы после установления советской власти, а ещё ранее участником и регентом Слуцких соборного и монастырского хоров. Его воспоминания о пребывании в Белоруссии наполнены богатыми музыкальными впечатлениями.

Для историков и краеведов Слуцка воспоминания В. А. Игнатьева должны представлять большой интерес.

Безусловно, его воспоминания крайне субъективны, но они содержат множество сведений, которые невозможно подчерпнуть из других источников: описание мест пребывания, зданий учебных заведений, личностные характеристики.

В часть VI включен очерк автора «Годы жизни и работы в Белоруссии (май 1916 г. – июнь 1923 г.)», который находится в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» и датирован 1965 г. Этот очерк сопровождается сносками с уточняющими сведениями из очерка «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии», который находится в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции»⁴, датированный автором 6 января 1961 г., этот очерк в два раза короче «свердловского», но имеет множество интересных подробностей, отсутствующих в «свердловской».

Сведения о пребывании В. А. Игнатьева в Белоруссии также содержатся в Части X в очерке «Как создавалась «очарованная» душа».

В шестой части представлены фотографии старого Слуцка в почтовых открытках; фотографии учебных заведений; фотографии Слуцкого монастыря и др.

Годы жизни и работы в Белоруссии (май 1916 г. – июнь 1923 г.)

[1965 г.]

Всё, что содержится в этой

«повести временных лет» моего бытия

есть результат «ума холодных наблюдений

и сердца горестных замет».

[Назначение в Слуцкое духовное училище]

Волею судеб от Учебного Комитета при Святейшем Синоде я получил назначение преподавателем латинского языка Слуцкого дух[овного] училища Минской губернии. Это произошло в феврале 1916 г.⁵ Слуцк был в прифронтовой черте, в 65 километрах от Баранович, где проходила линия фронта, и училище было эвакуировано в г. Ковров Владимирской губ[ернии]. Из семинарской квартиры мы переехали на частную около Слудской площади, и я продолжал жить в Перми.

В апреле я предпринял поездку в Минск с целью уточнения своего служебного положения.⁶ Уже за г. Борисовым, что на железнодорожной линии Москва-Минск, начинались окопы, и, таким образом, близость фронта была очевидна. С особенным вниманием я всматривался из вагона в ту часть пути, где Наполеону удалось проскользнуть за Березину, но где его доблестное войско было окончательно потрёпано. В вагоне чувствовалось приближение фронта: было тесно, какие-то эвакуированные польки всё время «тараторили» на ломанном русском языке, и слышалось «пани, пани». Какие-то нищие бродили по вагонам, распевали песни и просили милостыню. Было неприятно сознавать, что вблизи фронта и допускалась такая распущенность в поезде.

Поезд пришёл в Минск часов в десять утра. Погода была хмурая: мелкий дождь моросил с утра. В городе была грязь. Коняги еле-еле тащили конку. Всюду двигались военные фургоны. На каждом шагу встречались военные, сёстры милосердия сновали повсюду. Казалось, что жители запрятались в норы, с опаской выходили из них по хозяйственным нуждам, а потом скрывались опять в своё логово. Немцы по нескольку раз в день бомбили город. Мне удалось встретить кое-кого из служащих в Минской дух[овной] семинарии, которые мне сообщили, что я приехал в Минск напрасно и чтобы я возвратился в Пермь и ждал вызова на работу. На ночь мне дали койку в какой-то комнате подвального этажа, где я переночевал в жутком одиночестве. Утром где-то по близости разорвалась с большим грохотом бомба, и слышался протяжный звук сирены. Под вечер я отбыл в Пермь.⁷

Вызов на работу был мной получен во второй половине мая с предложением явиться в местечко Паричи Бобруйского у[езда]⁸ по окончании пасхальной недели. Мне надлежало проехать по железной дороге до Бобруйска, а дальше на пароходе по Припяти плыть в Паричи. Уже на станции в Бобруйске я встретил одного из учителей Слуцкого дух[овного] училища Ивана Александровича Новицкого⁹, с которым мы вместе и отправились на пароходе. В Паричи мы прибыли под вечер и ночевали в грязной еврейской гостинице-харчевне, а на утро явились в Паричское женское училище ведомства имп[ератрицы] Марии.¹⁰