Коллеги

Три самые первые опубликованные повести Аксёнова. По двум из них тут же сняты фильмы по его сценариям.
"Коллеги" (1960) экранизированы в 1962 Алексеем Сахаровым. В ролях троицы врачей Василий Ливанов, Василий Лановой и Олег Анофриев. "Звёздный билет" (1961) экранизирован в 1962 Александром Зархи как "Мой младший брат". В ролях троицы семнадцатилетних недорослей Александр Збруев, Олег Даль и Андрей Миронов (у всех троих это практически дебюты в кино и сразу в главных ролях) плюс Олег Ефремов как старший брат. Смотрятся оба фильма влёт и на ура, но им сложно переплюнуть близкий по духу "Мне двадцать лет" ("Заставу Ильича") Марлена Хуциева и Геннадия Шпаликова 1964-го. Грубо говоря, Шпаликов написал сценарий более аксёновский по духу, чем сам Аксёнов.

Два аксёновских фильма сняты очень дословно, практически лоб в лоб с текстами повестей, поэтому уже после просмотра читать их скучновато. Зато в 1963 Аксёнов и Лановой поехали с "Коллегами" представлять СССР на Международный кинофестиваль в Буэнос-Айресе (в 1962 году на аргентинском кинофестивале приз за лучшую женскую роль получила Надежда Румянцева с "Девчатами"), поездка эта описана в рассказе "Под небом знойной Аргентины", и там Аксёнов выделяет для себя других участников конкурсной программы: Дино Ризи с великолепным фильмом "Обгон" (приз за лучшую режиссуру; Ризи вообще хочется отметить: снимал он в основном комедии, но "Обгон" - шикарное модернистское полотно, а в 1974 Ризи снял первый "Запах женщины", перед которым меркнут унылые нелепые потуги американских ремейкеров), английский фильм "Одиночество бегуна на длинную дистанцию" по повести Алана Силлитоу, американский "Ребенок ждет" Джона Кассаветиса.

Весьма вероятно, что как раз такое внимание Аксёнова к кино, к неореализму 50-х (В СССР 50-х годов неореалистические фильмы имели беспрецедентный успех. Их появление на экране было бесспорным знаком ослабления жёстких идеологических рамок советской цензуры, а сами фильмы являли собою резкий контраст с предельно политизированным и дидактическим советским кинематографом 30-50-х годов и его жёсткими идеологическими и эстетическими канонами) и к сменившему его итальянскому модернизму Феллини и Антониони, в какой-то мере слегка подправило внутренний стиль Аксёнова как автора, и в 1962 году он пишет великолепную "Апельсины из Марокко", где уже прослеживается фирменный "ожоговый", чувственный, скачущий, хулиганский стиль письма.

01 августа 2015 Театр на Литейном открыл 107-й сезон премьерой спектакля "Апельсины из Мароккко"
21 августа будут показывать снова. Пойду посмотрю, что к чему

Начался мой книжный год с замечательной прозы Василия Аксёнова, а именно - повести "Звездный билет", о молодежи 60-х.
Главный герой, Дима Денисов и его школьные товарищи, решают отправиться путешествовать.Закончились выпускные экзамены,но ребята не хотят слушать наставления взрослых.Ими движет жажда свободы, приключений, романтика.Они молоды, наивны, безответственны. Даже старший брат гл. героя не может предостеречь ребят от возможных трудностей,с которыми им придется столкнуться.Ребята отправляются в Эстонию, к морю и к манящей свободе. Вполне предсказуемо,что пора восторгов и беззаботности быстро проходит,приходится "спускаться с небес на землю".А в реальной жизни всё сложно: заканчиваются деньги,предала любимая девушка,необходимо принимать серьёзные решения.Друзья устраиваются в рыболовецкое хозяйство.Тяжелая работа, дисциплина, ответственность ,всё это меняет жизненные ценности ребят, они взрослеют.Это уже не те юнцы, что покинули дом.

Флэшмоб 2012

"Почему мы быстро так схватились, почему мы так быстро и решительно поехали куда-то к черту на рога? - думал я. - За апельсинами, да? Ну конечно, нам надо было куда-то поехать, вырваться в этот морозный простор, вылететь из сидений, почувствовать себя безумными путниками на большой дороге".

Прекрасная, очень настроенческая, удивительно "вкусная", солнечная повесть. Так, как Василий Павлович, о советском режиме не рассказывал никто - с огромной любовью к тому времени, к людям, которые в нем жили, с теплотой, с юмором, но не без справедливой критики, не без "здоровой" злобы.
Аксенова стоит читать не столько ради сюжета, сколько для того, чтобы пропитаться духом той удивительной эпохи. Просто и при этом ярко, сочно рисует он нам то время - все его сложности и радости, всю его неоднозначность. Столько всего намешано у Аксенова - и "искристая", не знающая границ радость, и грустные нотки, что сложно судить о настроении повести однозначно. Но асбсолютно ясно одно - все несколько десятков страниц ты живешь в созданном им "апельсиновом" мире вместе с его героями.

В центре повествования не люди, и не городок или страна, в центре повествования - апельсины. Апельсины - как диковинная, волшебная сила, чудо из чудес, которое способно творить невероятное в жизни простых людей. Апельсины будоражат мирную жизнь, они срывают с насиженных мест, они объединяют совершенно незнакомых людей, связывают воедино их судьбы и сердца, их яркая оранжевая шкурка всем своим видом кричит: "Эй, посмотри на меня - я удивительно ярка и солнечна, во мне невиданные запасы радости, посмотри на мир вокруг себя - он так же ярок, весел и полон чудес".
И ведь апельсины и вправду творят чудеса: кто-то находит свою любовь, кто-то наконец-то приходит к верному пути...

Мне очень понравилось, что автор дает высказаться всем своим героям - так кусочки жизненной мозаики складываются в единое разноцветное панно.

Какие прекрасные у Василия Павловича герои - у каждого свои беды и радости, но каждый получает в жизни свой счастливый билет. Каждый герой очень самобытен, каждого автор наделил какой-то особенной черточкой характера, которая вызывает в читателе невольную симпатию.
Виктор Колтыга - замечательный парень, веселый, жизнерадостный, хочется, чтобы обязательно все его мечты сбылись. По-доброму забавна его "тяга к знаниям" - вспомним, как в каждую экспедицию он берет с собой научно-познавательный журнал и месяцами читает по нескольку раз от корки до корки, чтобы потом "хвастнуть" перед какой-нибудь красавицей.
Из всех героев Витя мне понравился больше всего своим легким нравом, непринужденностью.
Люся Кравченко - гордая и независимая внешне, но постоянно сомневающаяся, мягкая внутри девушка.
Коля Калчанов - ироничный, очень необычный молодой человек, с добрым сердцем. Любопытный персонаж.
Герман Ковалев - немного "не от мира сего", с тонкой душой и почему-то, как показалось, совсем юный паренек. И ему достался свой кусочек счастья.
Зацепила история Вали Костюковского, Корня. Удивительная, трагичная у него судьба... История Вали - это история человека, жизнь которого была разрушена до основания жестоким советским режимом. Мне даже показалось что неспроста Аксенов дал ему такое прозвище "Корень" - ведь страшное время лишило его своих "корней", он не знает ничего ни о своих родителях, ни о своем прошлом. Есть такое чувство, что образ Корня даже в некотором роде автобиографичен - сам Василий Павлович, будучи совсем ещё ребенком, лишился на долгое время своих родителей, которые стали жертвами репрессий.
И как радостно было знать, что Валя нашел-таки себя, свой путь в жизни...

Мне нравится юмор Аксенова, то как он по-доброму высмеивает многие приметы того непростого времени - нелепость, глупость существующего режима прячется в забавных мелочах: в названии улиц, городков, в описании быта советских трудяг. А чего только стоят конфеты "Зоологические"?

А ещё мне очень понравилась параллель между городком Талый, в котором и творятся "апельсиновые чудеса" и городками Гриновской фантазии. Аксенов, сравнивает Талый с мифическими Зурбаганом, Гель-Гью, Лиссом (кто читал Грина, знает, что на страницах его произведений созданы эти города-фантазии) - волшебными городками, в которых всегда праздник, в которых непрерывно свершается что-то сверхнеобычное, в которых границы времени и пространства размыты, в которых каждого ждет нечто особенное, на горизонте которых всегда маячит Несбывшееся. И ещё не зная, что же дальше произойдет в этом туманном местечке, уже предвкушаешь чудо. Талый тут же расцветает в воображении всеми цветами радуги.

Вообщем, замечательная во всех отношениях повесть. Она потрясающее послевкусие оставляет - будто "солнышком пропитался".