За 26 лет от меня требовали столько вечности, что пора становиться бессмертным. Плакали мне в предплечье, чтобы я сознался в любви. Шантажировали беременностью, лишь бы я сидел на краю кровати и отложил «прощай». И я сидел какое-то время, но всё равно уходил – свобода сильнее январского лета. С ней сложно блефовать. Я прощал неровности, терпеливо ждал четыре часа, когда она одевалась, но – не враньё. За 26 лет я ни разу не обещал вечную любовь. Даже когда это стоило мне чьих-то слёз, даже если я любил как в последний и задыхался от каждого её взгляда. Даже когда ей это было нужно, как при остановке сердца, я – молчал. Обещать кому-то вечность – это значит быть вруном, как и все остальные