Немец взобрался на самый верх завала, съежился там в темноте и начал бросать вниз обломки. Во всем его облике Иван не видел теперь ни тени былой враждебности, немец был прост, деятелен, по каким-то неуловимым признакам в нем чувствовался открытый, незлой человек, и это успокаивало. Иван тоже влез на завал и, подавляя в себе остатки недоверия, спросил:
– Тебя как зовут?