Моему отцу Юрию, человеку с очень добрым сердцем

Особая благодарность Елене Литвиненко за вычитку и вдумчивые советы, а также читателям на СИ и Lit-Era за неизменную поддержку и вопрос: «А что было дальше?»

ПРОЛОГ

Кашель, зуд, слезоточивость и безостановочный чих – всё это началось при первых же звуках голоса Якула Кроверуса. Многие посчитали бы это знаком, указывающим на Суженого, которого напророчила Вещая Булочка. Я, разумеется, сочла это обычным совпадением, к слову, весьма неудобным и несвоевременным. Сама мысль о том, что дракон и есть мой Суженый, казалась полным абсурдом.

Пока всё это куда менее связно проносилось в голове, я слепо шарила вокруг. Из-за всех вышеперечисленных неудобств, я почти ничего не видела: стены, Озриэль, Август, лестница смазывались цветными полосами. Из рожка привратника продолжали вырываться какие-то невнятные звуки, треск и шуршание. Голова шла кругом. Кто-то схватил меня за руку и потянул к выходу.

– Ливи, не стой же! Скорее! – хрипло выдохнул Озриэль.

Я попыталась последовать за ним, но запуталась в подоле, запнулась и чуть не упала. Из-под колпака донесся недоуменный возглас Августа. Магическое средство связи в его руках крякнуло и исторгло очередную порцию драконьего раздражения.

– Сколько можно! – Скрип нетерпеливо отодвигаемого стула. – Ваши студенты знакомы со словом НЕ-МЕ-ДЛЕ-ННО? Дайте мне.

Снова треск, шорох, бульканье, а потом вкрадчивый до жути голос произнес:

– Принцесса, сюда. Живо.

Теплая волна прошла по моему телу от пальцев ног до кончиков волос, оставив лишь одно желание – как можно скорее выполнить приказ дракона. Казалось, от этого зависит даже больше, чем моя жизнь – миропорядок!

Я вывернулась из рук Озриэля и, не слушая окриков, бросилась к парадной лестнице. Ифрит перехватил меня у подножия.

– Ливи, ты в своём уме?! Что ты творишь?

– Пусти! – я отбивалась, как одержимая.

– Нам надо бежать от него, а не к нему. Выход вот там. – Он попытался развернуть меня к двери, но я крутанулась обратно.

– Нет-нет, ты разве не слышал? Господин Кроверус меня ждёт!

– И с каких это пор ты боишься его огорчить??

– Мне нужно в кабинет ректора!

Я попыталась обогнуть ифрита, мысленно находясь уже на вершине лестницы. Озриэль схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул. На краткий миг картина происходящего прояснилась – я добровольно и чуть ли не с радостью бегу в пасть дракона! – а потом снова растворилась в пучине приказа. Ноги, да и все прочие части тела слушались Якула Кроверуса. Я горела желанием поскорее исполнить его волю. Вели мне сейчас дракон лечь на тарелку, я бы ещё и пальцы в горчицу обмакнула.

Малейшее промедление было пыткой. Я принялась вырываться.

– Да что с тобой? Ты вся горишь! – Озриэль сжал мои запястья, напряженно вгляделся в лицо, и снова встряхнул. – Ливи, это какой-то фокус, не слушай его! Тебе не нужно делать то, что он говорит.

Я зажмурилась, пытаясь удержать его слова в голове, сделать их важнее тех, первых, и секунды три преуспевала в этом, а потом оттолкнула ифрита и снова рванула наверх. Он схватил меня поперек туловища.

– Озриэль, помоги, уведи меня отсюда! – кричала я.

– Это будет проще, если ты отпустишь перила, – пропыхтел он, пытаясь отлепить мои пальцы от мрамора.

Я не упрощала задачу. Как только ему удавалось отцепить их от перил, я хваталась за столбики.

Это продолжалось несколько минут, в течение которых я то кричала Озриэлю, чтобы он меня отпустил меня, то чтобы не смел отпускать, а потом шум возни перекрыл ненавистный голос, который раздраженно произнес:

– Да отвяжитесь же!

В пылу схватки до меня не сразу дошло, что доносится он не из рожка, а откуда-то гораздо ближе. Гадать, откуда именно, не пришлось: наверху раздался звук шагов, и на площадке парадной лестницы показались двое – мадам Черата и…

– Не нужно в кабинет, – сказал Якул Кроверус и с щелчком расправил плеть.

Мои руки тут же безвольно повисли, и мы с Озриэлем повалились на пол.

Глава 1

про большие планы маленьких людей

Стоявшего на лестнице можно было принять за человека. Издалека, против солнца и если не особо приглядываться. Однако мои чих, слезоточивость и зуд резко прекратились, как будто нарочно – чтобы я хорошенько его рассмотрела.

Отсюда дракон казался высоченным, но иллюзию создавали игра света, плащ со стоячим воротом, как у злых королев в сказках, и мой ужас. На деле рост был просто выше среднего. Движения уверенные и при этом по-змеиному гибкие. Облик – сочетание тьмы и серебра: черный костюм, вытягивающий фигуру; длинные серебряные волосы забраны в спускающийся почти до пояса гребень; сапог нет: босые ноги оканчиваются худыми пальцами с загнутыми когтями металлического оттенка. Такие же когти венчают пальцы рук. Лицо прикрыто серебряной полумаской с рожей горгульи, а тонкие губы, когда он говорит, приподнимаются, демонстрируя полный рот заостренных зубов, черных и блестящих, как осколки обсидиана. Из прорезей маски сверкают глаза. Я как-то сразу почувствовала, что блестят они не от радости.

Мгновение взаимного рассматривания прервалось неожиданно: дракон вздрогнул, повернулся к мадам Черате и протянул ей овальный медальон размером с ладонь.

– Вы уверены, что это она? Мне говорили, принцесса красива…

У меня от возмущения снова заслезились глаза. Я вскочила на ноги, поскребла распухшую щеку и шмыгнула носом. И это заявляет существо с двумя рядами черных клыков и когтями? Наверняка, и маска на нём вовсе не потому, что дракон стесняется явить свою красоту миру. Однако выпалить что-то резкое в ответ не получилось – першение в горле вернулось.

– Простите, но могу я узнать, что здесь происходит? – встревожено спросил Август.

Никто ему не ответил.

Мадам Черата, в движениях которой сквозила суетливая угодливость, перевела растерянный взгляд с миниатюры на меня, но чуда не случилось: глаза сузились, став похожими на устричные щелки. Она покрутила портрет и вернула его дракону.

– Увы, сомнений нет, господин Кроверус. Но не удивлюсь, узнав, что сия особа втерлась в ряды принцесс так же ловко, как и в нашу…

Всё дальнейшее происходило очень быстро.

– Прости, Август! – крикнул Озриэль.

В следующий миг в воздухе просвистело что-то тяжелое. Привратник удивленно приподнял брови, потянулся за лорнетом, но тут его колпак с громким хлопком лопнул и разлетелся на тысячи осколков. Первый этаж накрыло стеклянным дождем и окутало плотным цветным туманом. Сквозь искрящуюся пелену до меня донесся чих ректора, рычащий кашель дракона и оскорбленные возгласы Августа, лишившегося рабочего места. Сам он парил под потолком, отряхивая одежду, которая существенно пострадала в ходе диверсии: в камзоле и бриджах зияли проплешины – куски призрачной ткани обратились в радужный дым. На полу рядом с пьедесталом покачивалась на боку одна из каменных ваз, украшавших вестибюль. Ручки отбиты, барельеф с изображением вещей птицы расколот.

Я вовремя успела прикрыть нос и принялась крутиться во все стороны, выискивая в этом мареве Озриэля. Ифрит вынырнул мне навстречу, и мы молча кинулись к выходу. Дверь маячила в какой-то дюжине шагов впереди. Только бы добежать! А что потом? Неважно, придумаем!

Мадам Черата перестала чихать и выкрикнула заклинание. Пестрый туман послушно замер и поднялся к потолку, превратившись в цветные облака. Воздух очистился, и мы с Озриэлем снова оказались, как на ладони. Я уже подбежала к двери и даже распахнула левую створку – в проёме мелькнул кусок двора, – как вдруг гибкая черная змея захлестнулась вокруг шеи Озриэля, оторвала его от пола и подняла на несколько метров в воздух.

Я обернулась и увидела, что Якул Кроверус неторопливо спускается с лестницы, указывая на ифрита плетью. Из костяной рукояти струился извивающийся черный поток, удерживая ифрита в воздухе. Он дергал ногами, хрипел и царапал шею, безуспешно пытаясь избавиться от удавки.

Я сжала кулаки:

– Что вы делаете? Немедленно верните его вниз!

Кроверус даже не взглянул в мою сторону. Он наклонил голову к плечу, внимательно рассматривая пленника.

– А это никак ифрит? – прошелестел он.

Мне стало не по себе от того, с какой легкостью дракон распознал истинную сущность Озриэля.

– Вы не ошиблись, – поспешила вставить мадам Черата, промакивая покрасневшие уголки глаз. – Этот ифрит с самого начала был в сговоре с вашей собственностью (я аж задохнулась, сообразив, кого она имеет в виду) и покрывал её проделки. Я пыталась раскрыть глаза мадам Лилит, но она и слышать ничего не хотела. Надо признать, эта девчонка, – кивок в мою сторону, – умеет быть убедительной. Я бы и рада сказать, что Ирканийский подпал под дурное влияние, но это как раз тот случай, когда порченая кровь за милю чувствует другую такую же. Можете себе вообразить, не далее, как две недели назад, он устроил на моём занятии самый настоящий….

Дракон, не поворачиваясь, вскинул руку, призывая её к молчанию. Мадам Черата поперхнулась и наградила меня ненавидящим взглядом, который предназначался ему.

Я шагнула вперед.

– Отпустите Озриэля! Я пойду с вами, только освободите его. – Голос дрогнул, как я ни старалась говорить твердо. – Пожалуйста!

Дракон по-прежнему смотрел не на меня, а на висящего в воздухе. Верхняя губа ещё сильнее задралась, обнажая черные зубы.

– Может, стоит взять тебя с собой, ифрит? И если принцесса не будет слушаться, то…

Небрежное движение кистью, и удавка красноречиво затянулась ещё на сантиметр.

Озриэль дернулся, а потом бросил на меня отчаянный взгляд – говорить он не мог – и изо всех сил сжал черный поток. Пальцы побелели от напряжения, а облик начал стремительно меняться, совсем как этой ночью в Шаказавре: лицо потемнело, скулы заострились, под кожей забегали синие веточки молний. Плеть задымилась и начала плавиться под его пальцами, исходя черными потеками.

Кроверус нетерпеливо тряхнул рукой, отчего Озриэля швырнуло в воздухе из стороны в сторону.

– Хочешь сгореть, явив на земле свой настоящий облик, мальчик?

Озриэль скосил на меня глаза и, едва шевеля губами, прохрипел:

– Беги, Ливи, спасайся…

– Не смей мне тут благородно умирать! – разозлилась я. – Нам ещё твой обет снимать и с дружбой разбираться!

Он попытался что-то ответить, но послушная воле хозяина плеть не позволила. Я собиралась сказать, что ни за что не брошу его, но тут заметила через открытую створку двери движение снаружи. Центр города буквально кишел жителями. Все они стекались с разных концов на площадь. Я нащупала взглядом цель их паломничества и едва не захлопала в ладоши от радости.

– Озриэль, держись! – крикнула я, заткнула уши, пока Кроверус не успел отдать новый приказ, и выскочила наружу.

* * *

Я неслась со всех ног, боясь обернуться и обнаружить погоню, лишь мельком отметила, что Эмилии почему-то нет у ворот, и куда подевался Магнус? Но сейчас не время задумываться. Наша с Озриэлем недавняя попытка была заранее обречена на провал: разве от такого, как Якул Кроверус, далеко убежишь? Но минуту назад во мне зажглась надежда, потому что около фонтана спиной к столпившимся зевакам стояла знакомая фигурка в кремовом платье с пышным подолом. Она совершала загадочные пассы в воздухе, словно играла на невидимом музыкальном инструменте, и не обращала ни малейшего внимания на зрителей, взявших площадь в плотное кольцо. Я понятия не имела, чем там занимается мадам Лилит, да меня это и не волновало. Я просто была бесконечно рада её видеть.

Находись площадь чуть дальше от Академии, я бы не успела добежать. Но мне хоть в этом повезло, и я успела. Правда, сторониться зеваки не спешили, пришлось подключить локти и острые коленки. Со всех сторон понеслось ворчание и ответные тычки. Кое-как мне удалось добраться до первых рядов. Там-то и выяснилось, что народ не просто так замер на почтительном расстоянии – ближе подойти не получалось, потому что пятачок с фонтаном принцев-основателей был накрыт полупрозрачным куполом, переливающимся на солнце, как мыльный пузырь. Мадам Лилит позаботилась о том, чтобы любопытные не мешали её занятию.

Бывшая ректорша Принсфорда, а ныне первый советник Марсия, стояла не возле фонтана, как мне показалось издалека, а прямо в нём. Подол платья намок и потемнел, но она этого даже не замечала, полностью поглощенная своим делом.

Я дотронулась до купола, и он отпружинил под пальцами.

– Эй, ничего не получится! – крикнули из толпы.

– Ближе не подойдёшь!

– Думаешь, не пробовали?

– Смотри отсюда, как все.

– Что она делает? – спросила я у стоявшего слева. Им оказался огр – не полуогр, как Гарт, а самый настоящий, похожий на волосатый дуб.

Он наморщил лоб, пошевелил ухом в язвочках мха и спросил с расстановкой:

– Кто…она?

Я нетерпеливо повернулась к куполу. Мне просто необходимо достучаться до мадам Лилит! Из-за преграды не доносилось ни звука – ни слов первого советника, хотя я видела, как губы шевелятся, когда она поворачивала голову, ни журчания фонтана. Похоже, колпак их не пропускал.

Я вытянула руки и попыталась пройти сквозь него. Пленка оказалась склизкой на ощупь. Какое-то время она обманчиво поддавалась под моим напором, а потом достигла предела натяжения и отбросила меня обратно в толпу. Я упала на руки какому-то эльфу, но тут же вскочила и замолотила по пузырю кулаками:

– Мадам Лилит, вы меня слышите? Это Ливи, мне очень нужна ваша помощь!

Купол заколыхался и пошёл рябью. По ощущениям, как будто избивала медузу или массажировала кусок желе.

Голос мячиком отскакивал от прозрачных стенок и, искажаясь, носился над толпой.

Мадам Лилит тем временем прекратила перебирать воздушные струны, приподняла подол и двинулась вдоль скульптурной группы, обходя её по часовой стрелке. Она шла по воде до тех пор, пока не оказалась напротив Глюттона Медоречивого. Там она замерла и теперь стояла к нам боком. Я утроила усилия и была за это вознаграждена: мадам меня заметила.

Она взмахнула рукой, и преграда растворилась. Какой-то гном попытался ринуться следом за мной, но его откинуло обратно в толпу.

Гул площади, скрип вывесок и флюгеров, пение птиц тут же стихли. Я была права: звуки извне не проникали под колпак, и поэтому плеск воды под моими ногами оглушал.

Мадам Лилит дожидалась меня, замерев в своей обычной позе: руки сложены на поясе, подбородок чуть приподнят. Можно подумать, она стоит в аудитории, а не посреди фонтана. Только в выражении лица что-то поменялось, и одна из косичек, обычно аккуратно обернутая вокруг уха, распустилась.

Я подбежала и схватилась за бок, переводя дыхание.

– Мадам Лилит какое счастье, что вы здесь! Даже себе не представляете! Я искала вас в Академии, но узнала от Августа, что вы там больше не работаете и… – Я махнула рукой, прерывая сама себя. – Неважно, я тут из-за другого, и счет идёт на секунды.

– Что-то случилось, Ливи? – невозмутимо поинтересовалась она.

– Да, мадам, дело в том, что… – Я сцепила руки на груди. Сейчас не время гадать, что она обо мне подумает. – За мной явился дракон!

Она помолчала, ожидая, добавлю ли я что-то ещё. Я не добавила.

– Ты огорчена? – спросила она.

Между нами выпрыгнула золотая рыбка, на лету заглотила мошку и нырнула обратно в фонтан.

– Огорчена? – переспросила я. – Нет, вовсе нет… Я в панике, в ужасе, в отчаянии! Я чувствую себя фениксом, чьё последнее перышко догорает, или как человек, из-под которого выдернули ковер, или как обреченный, висящий на краю пропасти, ухватившись за ничтожный кустик, и наблюдающий, как корешки один за другим выдираются из земли!

– То есть ты подавлена, расстроена, угнетена, сломлена и совершенно уничтожена? – уточнила мадам Лилит.

– Да-да!

– Хорошо.

Ещё одна рыбка выпрыгнула из воды и нырнула обратно.

– Что?!

Если прежде я не могла разгадать выражения лица стоящей напротив женщины-девочки, то теперь оно проступило совершенно отчетливо – торжество.

Я всё ещё плохо понимала, что происходит. Солнце играло бликами на куполе, сбоку темнела громада Академии, по небу бежали пушистые облачка. Может, мадам Лилит сейчас схватит меня за нос и закричит: «Шутка! Ага, попалась?»

Вместо этого она поправила косичку, закрепляя её в прическе, и сказала:

– Я уж начала думать, что господин Кроверус помер в пути. Долго же он добирался.

Ноги стали ватными. Мне понадобилось усилие, чтобы не упасть.

– Так это вы… – прошептала я, – вы его пригласили.

Она пожала плечами:

– А иначе он никогда бы не попал в Затерянное королевство. Сперва, разумеется, пришлось уладить формальности и получить разрешение на влет. Это заняло время.

Мадам Лилит поправила рюшечку на вороте и нежно коснулась мордочки змеи, которую носила, как ожерелье. Та зажмурилась от ласки хозяйки, а потом повернулась ко мне и зашипела.

Теперь сомнений не осталось: никакой это не розыгрыш! Моя последняя надежда, оплот, соломинка…нет, не исчезла, её просто никогда не существовало! Человека, которого я знала, не существовало. А Индрик… Я похолодела, вспомнив о несчастном музыканте – с Марсия станется приспособить его под подставку для шляп! Кто теперь его спасет? Кто утешит Эмилию и оградит Затерянное королевство от вседозволенности и капризов нового монарха своими мудрыми советами?

– Но почему? – выдавила я. – Что я вам такого сделала?

Глаза собеседницы зло сверкнули – впервые с начала нашего разговора.