Часа через четыре колонна митингующих с коммунистическими и антиправительственными лозунгами двинулась все же от центральной площади города Тулы по направлению к Москве. Их было человек двести. Их сопровождала машина милиции. На шоссе для них выделена была одна полоса поближе к обочине, и их машина с мегафоном ехала впереди, изрыгая из мегафона советские песни.
Они проходили в день километров по тридцать. Вечерами останавливались где-нибудь на поляне, разбивали палатки, разводили костер и варили макароны с тушенкой. Аппетит у Сергея был волчий. После макарон Анпилов затягивал обычно какую-нибудь революционную песню: «Мы шли под грохот канонады…» Люди подхватывали: «Мы смерти смотрели в лицо…» Ночи были теплые. Небо было в звездах. «Вперед продвигались отряды спартаковцев смелых бойцов…» Эти строчки с особенным упоением орали фанаты футбольной команды «Спартак», каковых среди демонстрантов было много. Они так орали, что замолкали даже ненадолго в придорожном орешнике соловьи. Под пение соловьев Сергей засыпал. А просыпался под пение жаворонка, про которого не знал, что это жаворонок.
Примерно через неделю колонна подошла к Московской кольцевой автомобильной дороге. Разумеется, никто к ним не присоединился по пути – не Мексика. Ни в нищих деревнях, ни в несчастных городишках, пришедших в запустение, ни в поселках ученых, где ковался ядерный щит Родины. Никакого миллиона человек, про который говорил Анпилов на трибуне московского Дома культуры, не было и в помине. Их даже стало поменьше, чем было в Туле, потому что многие пожилые люди не выдержали трудностей перехода и уехали домой на электричках.
Но здесь, на границе Москвы, они воссоединились с отрядами, пришедшими из Рязани и Владимира. Они издалека завидели палатки и развевающийся над палатками красный флаг. «Ура!» – закричал Анпилов, взял у кого-то знамя и со знаменем бросился бежать к палаткам. Ему навстречу и тоже со знаменем бежал лидер Союза офицеров Терехов, довольно мрачный националист, в товарищеском общении оказавшийся неплохим мужиком. Знаменосцы обнялись. Лагерь разросся. Макароны с тушенкой на ужин были какие-то праздничные. Всего в объединенных отрядах демонстрантов набралось больше тысячи человек. Может быть, даже две тысячи.