– Ну да, игру мы выиграли, мужикам в душу наплевали, – генерал имел в виду охрану Арзамаса-16. – Надо дать им хоть чтоб они тебя поймали, майор. Можешь в лоб?
– Могу. – Ермолину стало грустно. – Он подумал, что действительно может просто пройти через все секреты и заслоны. – Мне только понадобится трехметровый шест и шесть метров веревки.
В назначенное командованием время группа Ермолина совершила двадцатичетырехкилометровый лыжный бросок и обошла в лесу четыре пикета – кто-то из бойцов в пикете курил, кто-то разговаривал, пару раз бойцы, поднятые по тревоге, пробегали прямо над головой у Ермолина, затаившегося в снегу. При помощи шеста и веревки группа Ермолина обошла все ловушки и секреты – датчики были загрублены, чтобы не включалась тревога всякий раз, когда мимо пролетает птица, заградительный периметр построен был кое-как или во время его ремонта воровались строительные материалы.
В три часа ночи группа Ермолина стояла перед воротами секретного цеха, где делались ядерные боеголовки, и никто группу не задержал. Россия со всей своей ядерной мощью не просто проиграла семерым диверсантам, а проиграла вчистую. Кто-то из спецназовцев пнул ногой один из секретных датчиков, чтобы привлечь наконец внимание караула. Завыла тревога, со всех сторон к воротам бросились бойцы с собаками. Собаку, которая добежала до него первой, Ермолин взял за ошейник и погладил по голове. Мальчишке-солдату, который первым наставил на Ермолина автомат, майор сказал:
– Повезло тебе, боец. В отпуск поедешь. Диверсанта поймал.
Было обидно и тошно. Несмотря на то, что «Вымпел» выиграл эти учения. Несмотря на то, что на разборе какой-то интендант краснел и оправдывался за недопоставку колючей проволоки для ограждений. Ермолин чувствовал, что перегорел, как лампочка. Давно уже начал перегорать. Еще на Кавказе, когда надо было охотиться по горам на людей, давеча считавшихся соотечественниками, когда боевые товарищи погибали неизвестно за что. Но в тот раз он сдержался и не написал рапорта об отставке.