Окна дома уже были освещены, поскольку вокруг быстро вечерело. Не ожидая приглашения, Николай быстро прошел внутрь дома сквозь несколько входных дверей и вошел в прихожую. В этой комнате тоже было уже довольно темно, и только через стеклянные двери кухни брезжил неяркий свет. Не задерживаясь в прихожей, Николай прошел на кухню, где увидел отца и мать Ирины, которые ужинали, расположившись за столом. На настенной полке переливал цветами радуги экран небольшого телевизора, по которому предавали вечерние новости.
Старики ужинали молча, глухо стуча вилками по тарелках и периодически посматривая на экран телевизора. Закончив ужинать, Михаил Иванович встал из-за стола и расположился в удобном кресле стоящем недалеко от телевизионного аппарата. Тем временем Лариса Григорьевна собрала со стола посуду и принялась ее вымывать, освобождая от остатков пищи.
Первой нарушила молчание мать Ирины.
– А послушай, Миша. Уменьши, пожалуйста, немного звук в этом ящике. Все не идет мне из головы Саша. Я знаю, что ты ему каждую неделю давал на расходы какие-то карманные деньги. А вот Ирина утверждает, что ни разу не видела, чтобы он что-нибудь себе на них покупал, может откладывает на что-то?
Михаил Иванович нехотя поднялся из своего удобного кресла, не спеша подошел к телевизору, и уменьшил силу звука. Затем снова сел в кресло и проговорил:
– Да, и я тоже что-то засомневался, стоит ли их ему давать. Особенно после того, как два дня назад Сашок позвонил и попросил в десять раз большую сумму, около трех сотен гривен. Говорил, что хочет купить новый принтер к своему компьютеру.
– Так ему же Николай всего за несколько месяцев до смерти приобрел новый принтер. Старый-то поломался, – удивленно посмотрела на мужа Лариса Григорьевна.
– Вот и я засомневался. Ну, поэтому и отказал, пославшись на отсутствие таких денег, – ответил Михаил Иванович, – надо будет еще раз поговорить с Сашей. И попробовать выяснить истинную причину такой необходимости.
– А давай-ка я сейчас позвоню Ирине, и она его расспросит, – не успокаивалась Лариса Григорьевна.
Произнеся те слова, она не мешкая пошла в прихожую, где стоял телефонный аппарат. По истечении некоторого времени из комнаты послышался глухой разговор матери с дочерью. Николай тоже оставил Михаила Ивановича смотреть на кухне свой телевизор и прошел в соседнюю комнату, где Лариса Григорьевна уже разговаривала с Ириной. Он успел услышать только конец разговора, когда голос Ирины из трубки проговорил.
– Хорошо, мама, я сейчас же поговорю с Сашей. А то и я сегодня заметила, что он чем-то явно расстроен. А после разговора – перезвоню.
Лариса Григорьевна положила трубку на рычаги телефонного аппарата, и пошла снова на кухню составлять компанию мужу в просмотре очередного душещипающего сериала. Николай тем временем расположился в прихожей, ожидая звонка от жены. Ждать пришлось довольно долго, но вот, наконец, телефон затрезвонил протяжными звонками.
На третий такой звонок из кухни выбежала Лариса Григорьевна и, подбежав к телефону, сняла трубку.
– Алло! Это ты Ирина, что там говорит Саша?
На этот раз Николай сразу подошел поближе и, наклонившись к телефонной трубке в руках тещи, услышал как оттуда раздалось приглушенное рыдание жены.
– Мама, вы с отцом как в воду глядели, снова Саша попал в очередную историю со своими друзьями. Оказывается, здесь по соседству недавно утонул в Вишенском озере один мальчик, Сергеем его звали. Причем Саша с друзьями находились совсем недалеко, и видели как он тонул. Так вот, теперь эти друзья шантажируют Сашу требуя денег, якобы за то, что знают – это он заказал утопить того Сергея. А если не заплатит, то сообщат в милицию.
Из трубки продолжали раздаваться приглушенные рыдания жены, которая, наверное, разговаривала из коридора, закрыв двери в комнату, и не желая беспокоить дочурку. Тем временем Лариса Григорьевна позвала из кухни мужа и кратко передала ему суть создавшейся ситуации. Тот взял лежащую на столике телефонную трубку и приложил к своему уху.
– Здравствуй, Ирина! Тут вот мать мне рассказала о новом приключении Саши. Да не расстраивайся ты так, решим мы этот вопрос. Раз это шантаж, то пойду я завтра в милицию и подам заявление на этих сопливых крутых, – успокаивал отец Ирину, а затем продолжил, – вот только надо знать точно имена и желательно адреса тех шантажистов.
Из трубки послышался уже более спокойный голос Ирины:
– Саша мне говорит, что это его закадычный друг «косоглазик» с Виталькой из шестьдесят второго дома все придумали. Он их угощал за те деньги, которые Вы давали. Вот они и решили его раскрутить на большее.
– Ничего, я их раскручу. Будут знать, где раки зимуют. Завтра же пойду в Ленинское отделение, и будем там их раскручивать. Так Саше и скажи, и еще скажи, что завтра пусть после занятий ко мне подъедет – хочу с ним поговорить по душам, – завершил Михаил Григорьевич свою успокоительную речь.
– Вот только Ирина, мне нужно знать фамилию и имя того «косоглазика», ну и хотя бы номер дома, где проживает, – продолжил отец, – ты выясни и перезвони мне.
После чего он передал трубку матери, а сам пошел досматривать свой сериал. Наблюдая за происходящими событиями, Николай с чувством внутреннего удовлетворения понял, что теперь роль отца его осиротевших детей принял на себя этот уже немолодой, но еще довольно крепкий пенсионер. И, наверное, он вполне реально будет разрешать аналогичные ситуации, до тех пор, пока это будет в рамках его физических и финансовых возможностей. А то, что со временем Саша, с его отношением к друзьям, может создать ситуации значительно выходящие за эти рамки, Николай теперь почти уже не сомневался.
Единственная надежда была на то, что произойдет это еще не очень скоро, может быть только после окончания учебы, когда он пойдет зарабатывать свои деньги сам. Николай был довольно неплохим психологом и понимал, что покладистый характер сына в сочетании с его самомнением всегда считать себя умнее других, в конце концов может привести к не очень хорошим, но вполне прогнозируемым результатам.
Расположившись в кресле, стоящем в прихожей, Николай стал ожидать следующего звонка Ирины, раздумывая по поводу завтрашних дальнейших действий тестя. Он, конечно, тоже постарается присутствовать при всех этих разговорах и переговорах. Присутствовать хотя бы для того, чтобы лишний раз убедиться, что все текущие вопросы жизни его семьи разрешаются вполне приемлемо и не потребуют пока его непосредственного вмешательства.
Едва лучи утреннего солнца начали пробиваться сквозь занавеси на окнах прихожей, где на диване расположился Николай, как дверь спальни родителей Ирины тихо открылась, и появился Михаил Иванович. Он медленно прошел в кухню, где занялся приготовлением нехитрого завтрака. Видимо он готовился пораньше выйти из дома, чтобы успеть в районное отделение милиции до утреннего развода. В это время в отделении должны быть все участковые милиционеры, а потом их ищи-свищи по участкам.
Ирина звонила вчера вечером второй раз и передала Михаилу Ивановичу все, что узнала от Саши о его «друзьях-шантажистах». Оказалось, что у «косоглазика» было довольно милозвучное имя Валентин при не такой милозвучной фамилии Кручинский. Фамилии второго друга Виталия ей узнать не удалось – Саша ее не знал. Оба «братана» проживали в соседнем доме под номером 62 по проспекту Юности.
Николай, который вчера вместе с Михаилом Ивановичем внимательно выслушал эту информацию, сравнил ее с тем телефонным разговором, который состоялся у сына вчера. Из этого сравнения он понял, что звонил Саше тот же «косоглазый братан» Валентин Кручинский, который, видимо подстраиваясь на полукриминальный лад, отзывался на кличку Валет.
Размышляя над этим сравнением, Николай вдруг задумался над тем, почему в этой психологически еще такой сырой молодежной среде так легко усваиваются криминальные и полукриминальные клички и методы общения. Ему, выросшему в довольно интеллигентной крестьянской семье и получившему высшее образование еще при советской власти, когда идеологические постулаты образования мало чем отличались по своей внутренней духовной сути от православных религиозных догм, было дико наблюдать все эти извращения духовности, проявившие себя в эпоху ползучего дикого капитализма.
Хотя чему здесь было удивляться, наблюдая как годами и десятилетиями, начиная с девяностых независимых годов, с экранов телевизоров не сходят романтические телесериалы с симпатичными уголовными авторитетами в главных ролях. А постоянная реклама «красивой светской жизни» богатых нуворишей, разве не должна вызвать у несозревших юношеских умах жгучее желание вкусить такой же красивой и бесшабашной жизни. Не имея такой возможности по причине отсутствия папы-олигарха, эти юноши в дальнейшем переходят к действиям, чаще всего криминального типа, которые, как им кажется, в той или иной мере, к такой жизни их непременно приближают.
И не вина, а быстрее всего беда их в том, что не все они обладают достаточно высокой степенью интеллекта, чтобы на этом пути не застрять на долгие годы в жизни, в которой внешний мир просматривается через узкие и густо зарешеченные тюремные окна. Конечно, отдельные из них, такие, например, как братья Проданосы иногда достигают желаемого, бывает, что ценой собственной жизни, но является ли это правилом или это только исключение из существующих правил?
Остановив свои размышления на этом моменте, в дальнейшем Николай последовал за Михаилом Ивановичем в направлении Ленинского райотдела милиции, который в Виннице располагается в том же здании, что и городское управление.
Тем временем Михаил Иванович, зайдя в здание управления, подошел к окошку дежурного и попытался узнать у того, где он сможет найти участкового, к участку которого относится проспект Юности. Оказалось, что к этому времени уже все участковые разошлись по своим участкам, поскольку сегодня обычного подробного развода не было, был только сокращенный с отметкой присутствия сотрудников.
Услышав такой ответ, Михаил Иванович на некоторое время отошел от окошка, обдумывая ситуацию, а потом возвратился и задал дежурному следующий вопрос:
– А скажите мне тогда, товарищ майор, кто в Ленинском отделении занимается вопросами подростковой преступности?
Дежурный оторвал свой, отяжелевший от ночного дежурства, взгляд от журнала, в который заносил какие-то сведения текущей милицейской жизни, и не спеша проговорил.
– Вам, гражданин, видимо надо обратиться к капитану Ковальчуку. Подниметесь на третий этаж, и зайдете в четвертую комнату справа по коридору.
Получив такие подробные указания о местоположении капитана, Михаил Иванович, а за ним и фантом Николая вошли в противоположную от входной дверь вестибюля и начали подниматься по лестнице на третий этаж. Коридор третьего этажа был довольно слабо освещен лампами дневного света, одна из которых периодически подмигивала проходящим своим прерывистым желтовато-белым глазом.
Не обращая внимание на таблички чинно висящие на дверях комнат, а руководствуясь указанием «четвертая комната справа по коридору», Михаил Иванович бодрым шагом подошел к этой двери и уверенно в нее постучал. По истечении небольшого времени из-за двери послышалось громкое «войдите».
Когда «оба» посетителя вошли в комнату они увидели двух сравнительно молодых людей одетых не в милицейскую форму, а в обычную штатскую одежду, которые сидели, рассматривая какие-то бумаги, каждый за своим столом.
– А кто из вас будет капитан Ковальчук? – обратился отец Ирины к одному из них.
– Это я. Что Вас ко мне привело? – отозвался на его вопрос один из милиционеров постарше возрастом, который сидел за столом, стоявшем сразу возле окна.
– Да вот, понимаете, меня направил дежурный, и сказал, что Вы занимаетесь вопросами преступности среди подростков, – ничтоже сумняшеся ответил Михаил Иванович.
Капитан некоторое время помолчал, у упор рассматривая посетителя, не спеша переложил с одной стороны стола на другую несколько папок с бумагами, а затем ленивым жестом руки пригласил Михаила Ивановича присесть на ближайший стул.
– Да, все правильно, такими вопросами наш отдел и занимается. Так что же вас к нам привело, уважаемый, наверное, мальчишки оборвали все яблоки и груши в саду. Такое у нас часто случается, но это вопрос больше к участковому, чем к нам, – капитан попытался предугадать причину появления в его отделе пожилого посетителя, тем самым сразу указав ему на «поворот от ворот».
Тем временем Михаил Иванович, не особо заморачиваясь таким ответом должностного лица, потихоньку придвинул поближе к столу капитана указанный стул. Так же, не спеша, расположился на нем, несколько раз крякнув от хруста в ревматических суставах, а затем начал излагать вопрос с которым пришел.
– Да если бы так, товарищ капитан. Не такой я уже и жмот, как Вам показалось, а при необходимости нашел бы управу на сорванцов и по месту проживания в Старогородском районе. Однако тут возник вопрос посерьезнее – вымогательство и шантаж.
Пенсионер перевел дух и продолжил.
– Есть у меня внук Александр, ему вот недавно исполнилось пятнадцать. Хороший парень, учится на компьютерщика в четвертом училище, одна беда – периодически влезает в неприятности следуя на поводу у своих, так называемых, друзей. Узнав, что у Саши есть небольшие карманные деньги, которые я же ему и периодически давал на расходы, эти друзья начали его шантажировать и вымогать с каждым разом все больше и больше.
Приостановив на некоторое время свой рассказ, Иванович достал из кармана пиджака носовой платок, протер им, начавшиеся слезиться от напряжения, глаза и затем продолжил. В дальнейшем он изложил, в том виде, который услышал от Ирины, суть шантажа с привязкой ее к утопленнику, после чего замолк, вопросительно поглядывая на капитана.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Михаил Иванович продолжал вопросительно посматривать на Ковальчука, а тот, направив свой взгляд на оконное стекло, о чем-то размышлял. По истечении нескольких минут капитан, наконец, прервал свое молчание и сказал.
О проекте
О подписке