Глава 2. Американцы

22 июня (двумя месяцами ранее), 16:00. 

США, штат Канзас. 

Сверхсекретная биохимическая лаборатория Пентагона. 

Кабинет совещаний.

– Джон, я знаю тебя давно и знаю, что ты лично отбирал сотрудников. Это помимо того, что каждый из них прошел через фильтрацию не только службы безопасности Пентагона, но и нескольких специальных ведомств. Объясни мне, пожалуйста, как в сверхсекретную военную лабораторию министерства обороны США просочился русский шпион и что мне по этому поводу доложить руководству? – начал беседу за круглым массивным столом полковник Бейли Купер, куратор по разработке и испытаниям секретного биохимического оружия под кодовым названием «Дэкрон».

– Не знаю, что тебе ответить, Бейли. Поверь, я и сам шокирован не меньше твоего. Мы с Гленном были знакомы еще со времен учебы в военно-медицинском университете Мэриленда. За все время совместной работы ничего не вызывало подозрений в его разговорах или поведении, – с виноватым видом оправдывался научный руководитель испытаниями.

– Мистер Блатт, можно ли предположить, что Брауна завербовали еще во время вашей совместной учебы в упомянутом учреждении? – спросил человек в темном костюме напротив, представляющий Агентство Национальной Безопасности.

– Вы задаете вопрос, на который у меня нет ответа. Я уже сказал, что ничего подобного в поведении Гленна не наблюдалось.

– А если бы заметили в его поведении что-нибудь странное, то доложили бы своему руководству? – прозвучал еще один неприятный для Блатта вопрос, заданный недоверчивым тоном.

– В этом нет сомнений, мистер Финчер, – вмешался Купер.

– Я понимаю, что вы давно работаете вместе… – спокойно отрезал агент, буравя куратора холодным взглядом. – Но я представляю интересы национальной безопасности, и ваша дружба здесь ни при чем.

Купер скривил рот, но вслух ничего не возразил.

– Конечно я бы доложил, – без колебаний ответил Блатт.

– То есть, вы не исключаете такую возможность? – уточнил Финчер.

– Возможность чего?

– Возможность вербовки Брауна во время вашей учебы в Мэриленде.

– В этой жизни ничего нельзя исключать. Яркий тому пример – Сноуден и другие перебежчики. Что произошло с Гленном, я не знаю. Каковы могли быть его мотивы, мне тем более неизвестно.

– О мотивах я расскажу позже, господа, – агент странно улыбнулся. – Сейчас меня интересует следующее: совершались ли по отношению к вам какие-нибудь подходы? Возможно, непрямые. В неформальной обстановке или на приемах. Среди коллег или чиновников. Например, вы слышали странные разговоры. Может, были некоторые намеки…

– Мистер Финчер, я не глупый человек и возглавляю сверхсекретную лабораторию армии США. Работая на страну с молодых лет, я прекрасно отдаю себе отчет в том, чем занимаюсь и какой интерес могу вызывать со стороны спецслужб других стран, равно как и пристальное внимание со стороны своих. Нет, ко мне никакие подходы, как вы выразились, не совершались. Намеков и странных разговоров я тоже не слышал. И как уже сказал, мое руководством первым узнало бы о подобных вещах. Это даже не вопрос инструкций на подобные случаи, которые мне очень хорошо известны, а прежде всего – мой долг.

– Красиво сказано, мистер Блатт, но немного пафосно.

– Вам не угодишь.

– Не хочу вас обидеть, просто я выполняю свою работу. Согласно процедуре я обязан задать вам эти вопросы. – Агент сделал успокаивающий жест, подняв кверху обе руки, как при сдаче в плен.

– Мистер Финчер, – снова встрял Купер, – вы не могли бы говорить более прямо и конкретно. Мы здесь все очень хорошо понимаем, чем занимаемся и какие риски существуют. Мистера Блатта тщательно проверили после инцидента с Брауном. Вы ведете беседу в таком ключе, будто это не ваше ведомство прошляпило русскую шпионку, а лично Джон завербовал Брауна и уговорил его передать секретные данные вражеской стороне. – Купер взял небольшой реванш за предыдущий выпад Финчера, и его слова немного остудили пыл агента, вызвав затянувшуюся паузу.

Помолчав интригующе, Финчер потянулся к папке, лежащей перед ним на столе, и достал из нее снимок. Ловким движением пальцев, словно картежный фокусник, он развернул его лицом к собеседникам и показал фотографию красивой блондинки крупным планом.

Купер вульгарно присвистнул, вытянув губы трубочкой.

– Вы узнаете эту женщину? – обратился к Блатту агент.

Ученый взял снимок и внимательно его рассмотрел.

– Кажется, я ее припоминаю. У этой красотки завязался роман с Гленном еще в студенческие годы. Тогда она была намного моложе, чем на портрете, но я ее узнаю́. Только она училась не на нашем факультете. На каком именно, я уже не припомню. Гленн никогда не сообщал мне подробности своих отношений с ней, но я видел их вместе довольно часто. Несколько раз мы даже ходили втроем в кафе. Они расстались после того, как эта дама закончила обучение, а мы с Гленном продолжили практику в докторантуре. Что с ней стало, мне неизвестно.

– Стейси Кинли, – назвал имя женщины Финчер.

Блатт передал снимок Куперу.

– Сногсшибательная красотка, – бросил Купер и вернул фотографию агенту.

– Ее настоящее имя Анастасия Фельдман. Дочь иммигрантов из советской России. Родилась в США. В 17 лет поступила в военно-медицинский университет Мэриленда. Получила степень профессионального врача по специальности «Возникновение инфекционных заболеваний». В своей вербовочной и разведывательной деятельности играла вдолгую. Закрутила роман с Гленном Брауном во время его практики в докторантуре молекулярной и клеточной биологии. Через некоторое время прервала с ним отношения и поступила на службу в медицинский корпус военной базы в Ливенворте, штат Канзас. Получив от кураторов информацию о деятельности Брауна в качестве старшего научного сотрудника вашей лаборатории, Анастасия смогла каким-то образом на него выйти и склонить к продолжительной любовной связи. Взбудоражив прежние чувства, она умело сыграла на давней студенческой любви. Конспирация оказалась на высшем уровне. Все технические и организационные нюансы мы до сих пор анализируем с трудом.

– Вот это новости, – протянул Блатт.

Купер отошел к окну и закурил сигару, достав ее из коробки, лежащей в углу на широком подоконнике из красного дерева.

Дождавшись затухания спички, небрежно брошенной в глубокую хрустальную пепельницу с изображением орлана, Финчер продолжил:

– Как вы думаете, кто завербовал саму Анастасию?

Блатт молча пожал плечами, а Купер широко развел руками, чем развеял выдыхаемый перед собой дым.

– Ее родители, – пояснил Финчер. – Они с самого начала были «спящими агентами» и готовили дочь к шпионажу. При этом сами никакой активной разведывательной деятельностью не занимались. Их первостепенная задача состояла в эмиграции под предлогом политических репрессий, что и было сделано в середине семидесятых. Диссидентская литература, выпускавшаяся в СССР из-под их пера через так называемый «селфпаблиш», заинтересовала наши спецслужбы, и Фельдманов привлекли к идеологической работе, направленной на развал Советского Союза. Им выделили дом в пригороде Мэриленда и предоставили технические средства для осуществления информационной пропаганды. Чуть позже родилась Анастасия. Надо отдать должное русским – разыграно гениально. Вся диссидентская возня этих двоих засланцев не что иное, как тщательно спланированный стратегический фарс. Анастасию готовили с детства. И хотя СССР в итоге рухнул, это не помешало Фельдманам продолжить свою временно законсервированную деятельность.

– Прямо шпионский роман. – Купер выпустил очередной клуб дыма.

– Шпионские романы – полная ерунда по сравнению с тем, что вы сейчас услышите. – Финчер пролистал несколько страниц папки. – Поскольку Анастасия со школьной скамьи проявляла большой интерес к биологии, это сформировало вектор ее последующих устремлений под умелой координацией своих родителей.

– Но как они смогли завербовать ребенка? – Купер затянулся так сильно, что его глаза прослезились, и громко кашлянул.

– Нам пока неизвестны все технические подробности ее вербовки. Но, исходя из имеющихся данных, мы предполагаем, что родители Анастасии с младенчества рассказывали ей про историческую родину, прививая дочери не только интерес, но и симпатию к России. При этом она с ранних лет знала, что ее родители выходцы из Советского Союза, и хорошо говорила по-русски, которому ее обучали Фельдманы. Мы считаем, что сама вербовка с раскрытием карт произошла незадолго до начала ее студенчества. Причем случилось это не без помощи опытных кураторов. Возможно, Анастасии сказали напрямую, кем являются ее родители на самом деле, или отец и мать сделали это сами. Возможно, также имел место своего рода шантаж: давили на тяжелые последствия в случае раскрытия и обвинения родителей в госизмене. Исходя из финансовой аналитики трат на счетах Фельдманов, а также прочей исследованной нами информации, мать с отцом проявляли к дочери исключительную заботу и теплоту. Анастасия, в свою очередь, их очень любила. Несколько раз она посещала Россию по студенческой квоте. Мы предполагаем, что там к ней и нашли подход представители русской разведки. Сейчас все это изучается в координации с ФБР и ЦРУ.

– Вот почему она не пробилась дальше медицинского корпуса обычной военной базы – биографию ее родителей тщательно проверяли, – заметил Купер.

– Совершенно верно, – подтвердил Финчер. – С такими предками работа в сверхсекретных учреждениях ей не светила.

– Странно, почему же тогда ее не привлекли в разведку или в федеральную службу по русскому направлению?

– Пытались привлечь, но она отказалась. И слава богу. Хотя, что хуже – неизвестно.

Купер поморщился.

– А Гленн здесь каким боком фигурирует? Почему именно он привлек внимание этой красотки?

– Не то чтобы охота шла конкретно на Брауна. В таких случаях у агента есть задача завести прочный контакт с перспективным носителем любой важной информации. Русские называют это «идти методом широкого брода». Проще говоря, охватывать максимально возможный спектр знакомств, из которого, рано или поздно, что-нибудь да выстрелит. Будущий доктор молекулярной и клеточной биологии военно-медицинского университета на каждом шагу не валяется. А дальше сработали женские чары и тщательная обработка со всеми вытекающими.

– С какими вытекающими? – поинтересовался Купер.

– Это был разведывательный интерес стратегического характера. Перспективный резерв на случай карьерного роста Брауна в областях, представляющих важность для шпионажа, – ответил Финчер.

– Сейчас я еще лучше припоминаю эту женщину, – задумчиво произнес Блатт. – Она действительно была тогда очень красивой, и я удивлялся, как такой ботан как Гленн смог вызвать ее интерес.

Купер потушил сигару в пепельнице и присел на подоконник. Сквозь белые шторы, завешенные темно-бордовыми гардинами, в кабинет проникал солнечный июньский свет, и едкий табачный дым хаотично расползался в его лучах.

– Но ведь у Гленна есть жена и двое детей.

– В этом и заключается основной принцип вербовки. Когда Анастасия получила от своих кураторов сведения о работе Брауна в стенах вашей лаборатории, оставалось делом техники выйти на него и сыграть на романтических чувствах прошлого. Взбудоражить непреодолимое влечение. Проще говоря, соблазнить и затащить в постель женатого человека с двумя детьми, являющегося сотрудником сверхсекретного военного учреждения Пентагона. Русские красотки умеют такое выкидывать, и ваш Браун попался на старую как мир уловку, до сих пор используемую всеми спецслужбами мира.

– Судя по всему, уловка эта срабатывает безотказно, раз не исчерпала себя за целые тысячелетия, – разочарованно пробормотал Купер.

Блатт опустил голову и принялся неловко стучать пальцами по дубовому столу.

– Не исчерпала, – подтвердил Финчер.

– Но… допустим, она затащила Гленна в постель. Зачем же ему выдавать секреты? – недоумевал Блатт. – Это была работа его мечты с более чем хорошим окладом и обеспеченной пенсией, не говоря о блестящих перспективах и самореализации в качестве ученого.

– Шантаж. Банальный шантаж, – объяснил агент. – Фото и видео сексуальных утех.

– О боже. – Блатт прикрыл ладонью глаза и помотал в стороны добела седой головой.

– И не просто утех. Страпоны, БДСМ… Ваш коллега… как бы это выразиться…

Агент попытался найти более мягкие слова, но в итоге сказал прямо:

– Браун любил не столько натягивать, но чтобы Анастасия натягивала его.

– Что за хуйню вы говорите, Финчер?! – вырвалось у Купера непроизвольно.

– Я понимаю ваше удивление, но это правда. У нас есть фотографии и даже видео всего этого безобразия. Их нам слила Москва. Правда, неясно, с какой целью: поиздеваться или прижать Брауна посильнее?.. ЦРУ также располагает данными материалами. Карьере и свободе Брауна настал бы конец. Ему пришлось бы сесть в тюрьму за контакты с русской шпионкой, а семью и родителей ждал позор и нездоровое внимание специальных служб, газет и общественности.

Финчер достал из папки еще два снимка и протянул их Блатту, тот схватился от увиденного за лицо теперь уже двумя руками и передал фотографии отошедшему от окна Куперу.

На первом снимке Браун лизал кожаные сапоги Анастасии, держащей его на поводке, как собаку. На втором она страпонила его сзади, в то время как во рту у Брауна сверкал красный шаровидный кляп. При этом красотка сжимала в руке плетку и, видимо, время от времени хлестала ученого по ягодицам, потому что его пятая точка была исцарапана, отдавая нехилыми кровоподтеками.

– What the fuck?!¹³ – громко воскликнул Купер, возвращая снимки Финчеру. Глаза куратора напоминали даже не блюдца, а две громадные тарелки.

– Я не могу показать вам всего, господа. Дальше – хуже: золотой дождь, французский снег и все такое…

– Надеюсь, он не умолял эту русскую шпионку посрать на него?! – взорвался Купер, и все трое залились гомерическим хохотом. – Господа, у нас здесь дело государственной важности! Давайте возьмем себя в руки! – Купер попытался успокоиться себя и других, с трудом подавив истерику. – Но откуда у вас такие сведения? – Он достал платок и вытер мокрые глаза.

– Вы были совершенно правы, когда сказали, что мы прошляпили крота. Согласен, это просчет АНБ, федералов и разведки. Однако и у нас есть свой агент в одном из разведывательных ведомств русских. Наши спецслужбы смогли завербовать его относительно недавно, поэтому детальная информация по Анастасии и Брауну пришла только сейчас.

– А вы, случайно, этого русского крота заманили не через нашу американскую красотку, которая долбит его в жопу? – Купер едва удержался от нового приступа безудержного гогота, как и Блатт с Финчером. – Это была бы хорошая месть русским!

– К счастью, нашим женщинам-агентам не приходится прибегать к подобного рода трюкам.

– Но если страна попросит!.. – Купера чуть снова не понесло.

– Мы просто его подкупили, – сказал агент.

– Коррупция – еще один старый как мир способ вербовки, – вздохнул куратор.

– До недавнего времени это было их национальным бедствием. – Финчер шумно захлопнул папку. – Однако новый Президент сумел так зажать гайки, что подступиться к мало-мальски значимым персонам стало почти невозможным, хотя круговая порука у них полностью не искоренена.

– У нас тоже есть коррупция, только под другим соусом и работает по своим принципам, – заметил Купер.

– Надеюсь не в стенах вашего учреждения. – Финчер поочередно кинул изучающий взгляд на обоих.

– И где сейчас Браун с Фельдманами? – куратор проигнорировал еще одну колкость агента.

– За пару месяцев до передачи секретных данных родители Анастасии выехали в Европу и затем оттуда улетели в Россию. Их дочь и Браун были переправлены в Мексикой по поддельным документам и запутанными путями благополучно добрались до Москвы. Подробности этих спланированных ГРУ¹⁴ операций мы пока изучаем. Их кураторы отбыли домой дипломатическими маршрутами, так что задерживать нам здесь, увы, некого.

– Что ж, мистер Финчер, вы рассказали нам невероятную историю и оказались правы: шпионские романы – ерунда по сравнению с реальностью.

– Все услышанное должно остаться в этих стенах, – напомнил агент.

– Само собой, – Купер сделал наигранный жест руками.

– Мистер Блатт, у нас нет насчет вас подозрений, – обратился Финчер к ученому. – Как вы понимаете, мы все тщательно проверили, в том числе по линии нашей агентуры в Москве. Вы ценный специалист, работающий продолжительное время над этим проектом, и фактически являетесь одним из создателей формулы «Дэкрон». Без вас продолжать эксперимент не представляется возможным. Будьте аккуратней со связями на стороне.

– Старина, ты ведь не планируешь завести себе русскую шпионку, которая будет страпонить тебя в зад?! – с задорной хрипотцой подшутил Купер и толкнул Блатта в плечо.

– Не смешно, Бейли, – обиженно ответил ученый.

– Ладно, господа. Все это и правда печально. Однако надо продолжать испытания. – Купер принял серьезный вид. – Мистер Финчер, это была неформальная беседа по инициативе вашего ведомства. Скажите, у вас остались к нам еще какие-нибудь вопросы?

– Я расспросил все что хотел.

– В таком случае оставьте нас с Джоном наедине. Да, и благодарю вас за ценную информацию. Мы обязательно учтем ее в нашей дальнейшей работе.

Финчер взял со стола папку и вышел из кабинета.

Купер обратился к Блатту:

– Джон, сверху поступила директива. Глава Пентагона должен связаться с русскими по специальным каналам и согласовать кое-какие нюансы. Этот эксперимент может иметь далеко идущие последствия глобального характера. Если что-нибудь выйдет из-под контроля, необходимо локализовать угрозу немедленно. Никто не выдаст друг другу время и результаты испытаний, но в случае ЧП лучше держать руку на пульсе – это в интересах обеих сторон.

– Я тебя понял, Бейли.

– Если только каждое из наших ведомств не ведет втайне от других собственную игру, как это часто бывает, – пробубнил напоследок Купер.