– Привился. И Юльку мою в школе тоже укололи. Причем без родительского согласия… Вообще-то, английская королева недавно померла, слышал?..

– Нам-то что с того?..

Вскоре в свете фар замаячил дорожный знак населенного пункта. Черными буквами на помятом белом щите, приваренном к двум металлическим столбцам, значилась надпись:

СТУПИНО

– Сверни вон на той развилке, – попросил Дёмин, когда впереди показался нужный поворот. – Припаркуемся в паре сотен метров от церкви. Там есть одно неприметное место. – Он посмотрел на электронные часы, застегнутые на левом запястье. – Время еще только десять.

– А нам сколько надо?

– Думаю, около полуночи точно все стихнет. Надеюсь, батюшка с бабками к тому времени спать уже будут.

– Че? – Волков вжал голову в плечи и приоткрыл рот.

– Я имел в виду, спать не вместе, а по отдельности.

– Да я не об этом. Смотри. – Он ткнул пальцем в лобовое стекло: рассекая небо поперек, длинной вереницей пролетели несколько вертолетов, гулко стрекоча винтами.

– Это же Аллигаторы – ударно-разведывательные вертушки. – Дёмин смог различить в темном небе характерные очертания боевых летательных машин. – Говоришь, тут это обычное дело?

– Только не в таком количестве, и не КА-52, – пожал плечами Волков.

– Последний раз, когда я новости по телевизору смотрел, там западные СМИ вовсю кричали, что мы готовимся к военному конфликту. Показывали какие-то спутниковые снимки из космоса, на которых видна концентрация живой силы и техники у юго-западных границ.

– Это все политические игры. Каждый набивает себе ценник повыше и хочет выторговать более выгодные условия.

– Может, ты и прав. Но для них спровоцировать боевые действия, все равно что игру компьютерную запустить.

– Не дай Бог. – Волков сплюнул три раза через левое плечо. – Войны еще не хватало.

Он знал, о чем говорил. Три года контрактником во Вторую кампанию усеянные трупами дороги протоптал. Насмотрелся такого, что зарекся больше за оружие по собственной воле браться. Сменив автомат на любимую гитару и семейную жизнь, Волков старался лишний раз не вспоминать об армейском прошлом. Под горячительное только иногда солдатские байки травил.

Он свернул на съезд у развилки и повел машину в сторону железнодорожной станции. На том участке дороги, по которому двигался грузовик, дорожные фонари отсутствовали. Только свет от платформы Ситенка освещал некоторое пространство в своих пределах.

Грузовик пересек рельсы на переезде, отчего «Газель» слегка тряхнуло, и через пару сотен метров машина вкатилась в полную темноту.

Как только Волков отключил кондиционер, и они с Дёминым открыли окна, в салон ворвался свежий деревенский воздух. Сверчки трещали меньше обычного. Ветер приятно насвистывал, теребя листву, а в небе повис ярко-желтый месяц, на фоне которого проплывали ночные облака.

– Почувствуй разницу. – Дёмин глубоко вдохнул, смакуя приятные ощущения в груди.

– Что верно, то верно.

– Только привкус немного странный.

– Это так от йогуртовой фабрики несет, что в двух километрах отсюда.

– Кажется, он смешался с каким-то другим запахом… Припаркуйся вон там, Колёк. – Дёмин показал на едва приметный съезд, ведущий к тупику возле густо поросшего поля.

«Газель» развернулась и встала в укромном месте, скрывшись за деревьями и кустами. Волков заглушил мотор и погасил фары. Не считая церковь и железнодорожную кассу, больше походящую на сторожевую будку, в радиусе пяти километров не было ни жилых домов, ни других построек.

В окне храма на втором этаже горел свет.

– По дороге в соседнюю деревню и обратно могут проезжать машины, но здесь нас никто увидеть не должен. – Дёмин осмотрелся.

– Я и не замечал никогда этот карман для парковки, – сказал Волков. – И деревья тут так удобно растут: тебя вроде не видно, а ты – видишь всех.

– Как в разведке.

– Как в засаде.

Каждый подумал о своем.

– Случайно обнаружил, когда за грибами сюда ездил. – Дёмин зевнул, прикрываясь ладонью.

– Грибы-то нашел в итоге?

– Один подберезовик и маленький подосиновик. Грибы лучше собирать там, где я тебе говорил.

– Где шахты с дотами?..

– Угу.

– Я туда тоже сто лет не ездил. Кстати, по поводу секретной лаборатории… Ходят слухи, что в Матвейково ставят эксперименты над живыми людьми.

– Чего делают? – удивился Дёмин.

– Подопытных держат.

– Типа «кукол», что ли?

– Каких еще «кукол»?

– Произведение есть одно, в нем КГБ тренируется проведению спецопераций на заключенных, которых под это дело «списывают в утиль». Перебежчик один написал.

– И куда твой перебежчик подался?

– Он не мой. То ли в Америку, то ли в Англию, не помню уже. Там и писал свои опусы про «страшные тайны» спецслужб СССР и застенки Лубянки.

– Не знаю, чего он там настрочил, но про зэков ты в тему сказал.

– Что ты имеешь в виду?

– Говорят, иногда в Матвейково доставляют смертников из колоний. Вернее, тех, кто на пожизненном. А еще говорят, что их смерть перед этим фальсифицируют. Якобы заключенный умер от какого-нибудь приступа, а на деле везут в ту самую лабораторию для проведения экспериментов.

– Каких экспериментов?

– Химию вроде тестируют. Вирусы там всякие, отраву боевую… А привозят туда самых отпетых подонков: серийных убийц, педофилов и прочий сброд.

– Смотри, на верхнем этаже свет погас. – Дёмин наклонился боком, разглядывая церковь через окно Волкова. – Ждем полчаса, пока все заснут, и несем гроб на погост.

– Не заколебемся нести столько?

– Двести метров не осилим, что ли? Иваныч и при жизни Кащеем был, а сейчас и вовсе как пушинка стал – жидкости-то из тела улетучились.

– Ага. Гроб тоже как пушинка?

– Колёк, ты вроде почти в два раза масштабнее меня, а жалуешься во столько же раз больше. Приехали ведь уже. Чего канючить?

– Черт.

– И чертыхаешься вперемешку с матом, хоть и верующий. Куришь еще, выпиваешь периодически…

– Саня, я такой же грешник, как и ты. А уместный и дозированный мат – это иногда даже красиво звучит.

– Иваныч то же самое говорил: что грамотно и к месту вставленный мат – искусство. Под силу не каждому, а кто владеет – штучный экземпляр. Не то что малолетки в подворотне изрыгают, словно говна пудами объелись.

Вдруг из кузова раздался одиночный глухой стук.

– Ёб!.. – Волков дернулся, как будто его током ударило. – Ты это слышал?!

– Стук, что ли?

– Ага. В кузове.

– Может, упало что-нибудь внутри или зверек какой-нибудь залез. Или это вообще не в кузове, а шишка на крышу приземлилась.

– М-м… – неуверенно пробормотал Волков, вцепившись обеими руками в баранку.

Дёмин аккуратно открыл дверь и спрыгнул из машины на землю:

– Пошли, посмотрим.

Волков неохотно спрыгнул следом со своей стороны.

– Давай глянем, как там Иваныч отдыхает, – подтроллил его Дёмин. – Вдруг это он стучался – сигарету стрельнуть хотел.

– Вот ты, Саня… – улыбнулся Волков, глядя на друга сквозь распахнутые двери.

– Я, кстати, положил Иванычу в гроб недобитую пачку Примы⁶ и карманный приемник – две его любимые при жизни вещи.

– Делать тебе больше нечего.

– А что? Утром заиграет радио, Иваныч послушает «Маяк», закурит «Примстон», с соседями там поздоровается, – Дёмин продолжал беспощадно прикалываться над впечатлительным Волковым.

– Ну и шутки у тебя.

– Да ладно тебе. Иваныч с иронией к своей смерти относился. Он бы не обиделся, точно знаю.

Они обогнули «Газель» с двух сторон, отвязали тент кузова, медленно его приподняли и заглянули внутрь: гроб стоял на своем месте, по-прежнему закрепленный тросами.

– Иваныч, ты чего хотел? – замогильно прошептал Дёмин в сторону покойника. Волков покривился. – Ладно, пусть спит спокойно, его и так жизнь лихо потрепала.

Едва они опустили тент, как внутри кузова раздался громкий хлопок. Оба друга резко отшагнули назад.

– А вот это уже не смешно.

– А я тебе о чем? – Волков выкатил шары.

Дёмин потянулся рукой к тенту и начал снова медленно его поднимать, максимально отклоняясь и отворачивая лицо.

– Что там, бляха-муха? – нетерпеливо спросил Волков, остолбенев на месте.

Наконец Дёмин отпустил тент и сказал:

– Крест грохнулся.

– Ебать-колотить, – облегченно выдохнул друг.

– Колёк, вот я сколько тебя знаю, ты вроде такой огромный, сильный и при этом очень мнительный.

– Я не состоявшаяся творческая личность, Саня. Мне не страшно. В смысле, это не боязнь труса. Я просто глубоко переживаю действительность и всякое проявление необъяснимых явлений. Суеверный, короче. И ничего поделать с этим не могу.

– Сказать по правде, мне и самому немного не по себе. Но Иваныча сегодня нужно похоронить. Просто необычное мероприятие нам выпало, от того нервы и шалят.

– А я тебе вот еще что скажу, хоть ты и скептик насчет духовного мира. Не все так просто, я считаю. Если есть ангелы, значит существуют и черти всякие, и призраки, и прочая непознанная дичь.

– Может, и есть, спорить не буду.

Дёмин не хотел развивать потустороннюю тему, чтобы беседа не перетекла в обсуждение религии, что иногда любил провоцировать Волков, но тот продолжил-таки разговор про мистическое.

– Со мной в детстве один случай произошел. И никакая это не галлюцинация была. Просыпаюсь я как-то субботним утром, часов в десять. Мы тогда еще с родителями в городе жили, в старой трехэтажке на улице Горького. Слышу, музыка с улицы заунывная доносится, и басы по стеклам так долбят, что рамы трещат. Подхожу к окну, смотрю, во дворе гроб на табуретках стоит. Помнишь, табуретки такие штампованные были, к ним еще ножки железные на резьбе прикручивались?

– Я эти ножки по дурости юной на разборки с собой брал, когда районами стенка на стенку биться ходили. Под одежду прятал.

– Так вот. Люди вокруг гроба собрались, музыканты в трубы дудят… А я лицо умершего через окно пытаюсь разглядеть, но никак не могу понять, кто же там в гробу такой лежит. Мне стало любопытно. Пацан ведь – а тут похороны, антураж, все дела… Одним словом – ужастик местного разлива. Ну, я подошел к родителям – они телек на диване смотрели – и спрашиваю, не надо ли случаем в магазин сходить? Матушка отвечает, что надо, но только после того как толпа внизу рассосется. А мне ж интересно, хоть и стремно. Говорю:

«Может, я сейчас аккуратненько сгоняю, а то хотел пораньше гулять выйти?»

Батя отвечает:

«Иди, только постарайся у подъезда сильно не мельтешить. Как выйдешь на улицу, не останавливайся и сразу дуй в магазин. И чтобы не маячил у людей на виду, когда обратно пойдешь».

Взял деньги, сумку тряпичную со списком продуктов – и пошел. Спускаюсь по лестнице, а мне навстречу сосед наш поднимается, Фёдор Лукич. Хороший был старик, всегда приветливый, улыбчивый… На фронте воевал, Венгрию освобождал. В зеленой фетровой шляпе гангстерской формы ходил. Были такие, с бантиком на ободке, помнишь? Старики в основном носили.

Дёмин молча кивнул.

– В общем, поднимается он мне навстречу и говорит:

«Привет, Колясик! Как твои дела, как родители поживают? Передай им спасибо, что утречком постоять пришли».

Я отвечаю:

«Все хорошо, Фёдор Лукич. Мамка с батей дома, телек смотрят. А у вас как дела?»

А он говорит, поправляя пиджак и затягивая галстук:

«Да я уже все. Чемодан только забыл в дорогу собрать».

Я тогда еще не понял, что за чемодан и куда батя с матушкой постоять приходили… Попрощался с ним по-быренькому, сбежал вниз по оставшимся ступенькам, подхожу к двери подъезда, открываю ее тихонько, высовываю голову на улицу – и тут на меня вся собравшаяся вокруг гроба толпа резко оборачивается. Я немного испугался, открыл дверь пошире, выскользнул во двор и пулей скрылся за углом.

Сходил в магазин, купил что надо, возвращаюсь назад. Думаю, надо постараться как-нибудь незаметно просочиться. Опустил голову, иду под окнами вдоль стены и, когда дошел уже почти до подъезда, решил посмотреть, кто ж в гробу-то в итоге лежит. Открываю осторожно дверь, а сам в этот момент встаю на носки, оборачиваюсь украдкой и кидаю взгляд на лицо покойника…

Волков посмотрел на Дёмина большими глазами.

– В гробу лежал Фёдор Лукич.

– Ё-моё.

– Я так испугался, что со всей дури ломанулся в дом, споткнулся о порог и больно упал на пол. Поднимаю голову, а надо мной опять Фёдор Лукич нависает, только теперь уже с чемоданом в руке. Он протягивает мне свободную ладонь, помогает встать и говорит:

«Ну вот, теперь можно ехать, а то все заждались».

И вышел за дверь в ослепляющий свет.

Держусь за ободранную коленку, ковыляю с сумкой продуктов на свой этаж и сразу к родителям:

«А кто там умер-то?»

Батя отвечает:

«Сосед наш – Фёдор Лукич. Мы уже постоять утром ходили, пока ты спал. Скоро повезут».

Матушка смотрит на мою ногу:

«А что у тебя с коленкой?»

Сказал почти как есть:

«В подъезде упал».

А про Фёдора Лукича ни слова. Подумал, не поверят еще и за сумасшедшего примут.

– Вот это история.

– Правда, после того случая ничего подобного со мной больше не происходило.

Воцарилось молчание, после которого Дёмин сказал:

– Говорят, иногда старики, интуитивно предчувствуя свою кончину, за два-три дня до смерти как дети малые вести себя начинают и вещи как бы в дорогу приготавливают.

– А я думаю, чего это он с чемоданом в подъезд спускался… Только… получается Фёдор Лукич багаж свой уже после…

– Он же тебе ясно сказал, что забыл в дорогу собраться, – стебанулся Дёмин.

Волков подозрительно вылупился и завис в раздумьях.

Они вернулись в машину и расселись по местам. Достав термосы с кофе и бумажные пакеты с едой из фаст-фуда, Дёмин покрутил колесико магнитолы. Он поймал местную волну и сделал громкость минимальной, слышимой только внутри кабины:

– И последние события к этому часу. Сегодня вечером в Ступино произошли два странных происшествия. Какой-то психически нездоровый мужчина, будучи полностью голым, напал на пожилую пару возле их подъезда недалеко от патологоанатомического отделения. Никто серьезно не пострадал. На данный момент известно, что мужчина не был вооружен каким-либо оружием…

– Это где морг, что ли? – уточнил Дёмин.

– Он самый. За ним возле мелкого леска новостройка стоит, – подтвердил Волков. – На ее месте пустырь когда-то был.

– Ты бы купил квартиру у морга?

– Делать больше нечего.

– Вовремя оттуда убрались.

– Угу.

– …На помощь к пожилым людям подоспел прохожий и скрутил нападавшего. По словам потерпевших, странный мужчина зачем-то пытался их укусить. Приехавшим полицейским хулиган не смог внятно объяснить свой поступок и бормотал какую-то несвязную речь, попытавшись укусить также сотрудников правопорядка. Ему завязали рот. Примечательно, что через некоторое время прибыла группа необычно экипированных военных. Представившись специальной службой, они забрали всех участников происшествия. Аналогичный случай произошел примерно в это же время в полсотни метров неподалеку от Аллеи Славы. На этот раз тем же способом на прохожего напала неустановленная женщина, прокусив потерпевшему шею. Сейчас наш корреспондент уточняет подробности этих странных происшествий. Полиция ведет проверку на предмет возможного побега заключенных из местного изолятора, а также пациентов из городской психиатрической клиники. Отрабатываются и другие версии случившегося. Просим вас быть осторожными…

Волков приглушил звук, доел бургер и запил его кофе.

– В последнее время люди с ума посходили с этим коронавирусом. Как не включишь новости – один другого избивает, режет, стреляет, обманывает…

– Кто чем богат, тот тем и делится. – Дёмин тоже расправился с едой и глотнул из дымящейся крышки термоса.

– Чего?

– Есть одна притча про злого человека, который богатому соседу у его красивых ворот ведро с помоями каждое утро ставил…

– Сразу Кузьмич на ум приходит. Он хоть напрямую и не гадит, но ведет себя скверно. Правда, дом у меня – не хоромы, а я – не принц.

– Богатым можно быть по-разному, не только деньгами и цацками. – Дёмин допил кофе и закрутил термос. – Так вот, этот счастливый сосед не стал ругаться и пакостить в ответ. Он вылил из подброшенного ведра помои, хорошенько его вычистил, собрал у себя на участке свежих яблок и отнес их тому черту. И что, ты думаешь, богатый сосед ответил, когда злой его спросил:

«Я ведь тебе помои под ворота подкладывал. Зачем ты мне яблоки принес?»

Волков внимательно слушал.

– «Кто чем богат, тот тем и делится», он сказал. Можно даже назвать это разницей в мышлении счастливых и несчастных, бедных и богатых.

Из кузова вновь раздался приглушенный стук.

– Да ёбстудэй! – теперь Волкова передернуло еще сильнее, чем в прошлый раз.

– Хорош, Колёк. Или птица спрыгнула с дерева, или ветка упала, – с досадой отреагировал Дёмин.

– Не слышишь разве, что это в кузове стучит? – прошептал Волков.

– Не гони. Просто обстановка у нас своеобразная. Ситуация специфическая. Воображение у тебя играет.

Волков выпучил глаза.

– Давай-ка я теперь свою историю расскажу, – перевел тему Дёмин.

– В детстве матушка меня часто отправляла к своей двоюродной сестре в деревню на юге. Ее дом от кладбища отделял большой огород. Первый ряд могильных плит прямо в нескольких метрах от забора начинался, а сбоку футбольное поле раскинулось, в углу которого между участком и кладбищем стоял единственный фонарный столб. Свет от него по ночам немного и на огород падал, освещая часть прилегающих к ограде могил. Ну, так – еле различимо.

– Не жутко людям по соседству с покойниками селиться?

– Да нет. Привыкли все. Или не привыкали, не знаю. Просто живут, и все. Там далеко не один теткин дом с кладбищем граничит. В общем, как-то раз заигрался я на поле. Мяч гонял с пацанами. Когда закончили, все разошлись, а я остался. Даже не помню, чего там делал. По-моему, самосвал игрушечный катал. Помнишь, огромные такие машинки были из железа?

– Еще бы. Классные игрушки тогда делали. Помню даже стих Барто⁷ про самосвал.

– В общем, прямо под этим единственным на всю округу фонарем ковырял я глину на поле детской лопаткой и грузил ее в кузов. Вдруг слышу плач со стороны кладбища. А уже вечер наступил, стемнело, но до ночи было далеко, поэтому домой меня тетка еще не звала. В детстве ведь нас на улицу допоздна отпускали, не как сейчас.

Волков согласно угукнул.