© Дудаков В.А., 2024

Хвала сентябрю

 
Над Раменкой всё замерло, как прежде,
Речной туман, безгласный и немой,
Затягивает отмели прибрежья
В тугие сети зелени густой.
 
 
Начало сентября на перепутье,
Прохладны утра, ночь ещё тепла,
Сентябрь, как в время древнее, по сути,
Начала новогодия пора.
 
 
Знаменье для славянского народа,
Для населенья всей Руси досуг,
И праздновали всласть начало года
Крестьяне, завершив насущный труд.
 
 
И для меня сентябрь начал знаменье,
Традиции поэзии приняв,
Его всегда так жду я с нетерпеньем,
От прочей летней праздности устав.
 
 
Сентябрь многих месяцев нарядней,
Его и ярче и цветастей нет,
Закатов, зорей, звездопадов праздник
Расцвечивает бремя наших лет.
 

Листья осени

 
Как часто листья осени грустят,
В погоды сменах им то холодно, то жарко,
И, покружив, за стаей птиц взлетят,
Пусть путь недолог, только до ограды парка.
 
 
Сорвутся, вдруг замрут, на миг застыв,
Взывая к небу трепетно и дерзко,
В порывах ветра и потоках дождевых
Оранжевым и жёлтым фейерверком.
 
 
Спешат в полёт отправиться скорей,
Порой с ветвей слетая вместе дружно,
Под неусыпным взглядом фонарей,
Чтоб золотом кружиться в стылых лужах.
 
 
К ночи добычей ветра чтоб не стать,
Нырнут на дно и спрячутся, как в норку,
Орнаментом кленового листа
Проткнув под утро ледяную корку.
 
 
То значит оттепель, нередко в октябре
Она внезапные раскидывает сети,
И, несмотря на все ненастья во дворе,
Резвятся многие и взрослые, и дети.
 
 
А там ноябрь свой навевает сплин,
Хотя до праздников охоч и представлений,
Вивальди слушать «Осень» в церкви Сент-Мартин,
И Пушкина почтить российский гений.
 

Дачное послание

 
Я осени такой не видел годы,
А может, десятилетия, поверь,
Сентябрь крадётся медленно к нам, чтобы
Приоткрывалась незаметно в осень дверь.
 
 
Чуть скрипнет жёлтый лист, влетит посланьем,
Кружа, чтоб не обидеть никого,
Поднимем мы его, как знак прощанья
От лета, многих радостей его.
 
 
А он, чуть зацепившись у порога,
Взмахнёт трезубцем и опять в полёт,
Взлетит, опять покружится немного,
Покой ему посланье не даёт.
 
 
Возможно, это мы поймём не сразу,
В букет сберётся ветка не одна,
И золотом листвы оправит вазу,
Что на столе с листком стихов дружна.
 

Сентябрьская вечность

 
Мне в радость время пробужденья,
Так утра сентября странны,
Когда спеша с особым рвеньем,
Свет отделяется от тьмы.
 
 
Клубится в утреннем тумане,
Фантазий ярче и чудней,
А вдоль дороги нотным станом
Чернеют лампы фонарей.
 
 
Они всю ночь во тьме светили,
Дорогу чтоб нашёл изгой,
Ночной мечтатель, может, или
Бродяжка памятный и злой.
 
 
И в дымке утреннего света,
В обиде ото всех забот,
Расстелет мятую газету,
К ней четвертинку, бутерброд.
 
 
Всё то несуетно и кротко,
Всё, что сумел к утру достать,
И будет чёрный хлеб с селёдкой
Пир Валтасара заменять.
 
 
Вы думаете, сочиняю?
Со мною было то не раз,
Я ничего не променяю
На пробужденье в этот час.
 
 
Сентябрь, утро, полшестого,
Чуть солнце выкатит свой свет,
А мы с бродяжкой будем снова
На вечность доставать билет.
 

Сумрак света

 
Я в сумраке пытаюсь видеть свет,
Игру теней угадывать сквозь пальцы,
Так пристально пытаясь разглядеть
Узор причудливый орнаментом на пальцах
 
 
Дня, что настанет, нитью золотой
В дождях он канителить будет снова,
Под ветром гнуть берёз стволы, нагой,
Стремясь оставить рощу без покрова.
 
 
Растает позолота на ветвях,
Мелькнёт нескоро в ёлках новогодних,
А листья лягут в землю словно прах,
Рассыпанный со щедростью природной.
 
 
Могло сложиться в этот год не так,
Весь месяц было солнце на удачу,
И утро подавало натощак
Колоду карт на счастье для раздачи.
 
 
Наградами шли дни, как на парад,
В дожди и ветры кутаясь умело,
Но позолоты красочный наряд
Растрачен был в азарте скороспелом.
 
 
Под вечер ярью полыхал закат,
В наследство летних дней оставив раны,
Сентябрь – он переменами богат
От жарких дней до заморозков ранних.
 

Больница МГУ

 
Давно не лежал я в хорошей больнице,
Проснулся я в ней, или мне это снится,
Но так это вижу, что точно не дома,
Я в месте лежу, мне совсем незнакомом.
Ведь трезв, и фантазии не по нутру,
В больнице, что принадлежит МГУ.
 
 
Но как-то всё то рифмовать простовато,
Палата ума и больницы палата,
А впрочем, о том мной написано бойко,
Несвежие стены и белая койка,
Казённые тумбы, просрочная мебель,
Да вряд ли поймёт тот, давно кто здесь не был.
 
 
Ну что ж, перерыв, инвалидное кресло,
От прошлой той жизни нелёгкое место,
Вчера МРТ, а сегодня рентгены,
К утру санитарок меняются смены,
Приносят еду, ране кровь забирают,
В больнице кто был, он режим этот знает.
 
 
И всю тягомотину в время дневное,
Лечите, но только оставьте в покое,
Оставят лишь к вечеру, утром нагрянут,
Про все неболезни расспрашивать станут,
И где как лечился, как часто мочился,
Вчера, в прошлый месяц, как «стулом» крепился,
 
 
Болел ли ветрянкой, ковидом, коклюшем,
Так всю ахинею приходится слушать.
Позвольте, как видно, давно я старею
И вашу заботу назвал ахинеей,
Не верьте, я вам благодарен до гроба,
Поскольку он близко, осталось немного.
 
 
Свезут непременно, где тихо в Кузьминках,
Поклонницы купят вино в магазинах,
И наскоро кто-то накроет закуску,
И другом кто слыл, пожелает напутствий,
Поставят стакан, ломтик чёрного хлеба,
По русской традиции, для оберега.
 
 
Проронит слезу моя милая, кстати,
Напомнит ей время о близкой зарплате,
И тех гонорарах, что вряд ли получит,
Пожалуй, со мною ей было бы лучше,
Друзья удручённо качнут головами,
Ребята, не жив я, но вечно я с вами.
 

Осень в больнице

 
Осень дремлет под стук капельный,
Лето красное на засов,
Холода от недель к неделям,
Вновь редеет лесов покров.
 
 
Улетают в приволье птицы,
Им пора зимовать в тепле,
И тепло мне, но я в больнице
Отражением на стекле.
 
 
Не сбежать из неё, не деться,
Не хотел бы я то и сам,
Приносила, я помню, в детстве
Мама выздороветь мне нарзан.
 
 
Было это в пятидесятых,
Тот поверит, кто был со мной,
Нет давно уже вас, ребята,
Перешли рубикон земной.
 
 
И чем старше я, тем острее
Вижу грань годовых времён,
Даже если когда болею,
Так полезен осенний сон.
 
 
За окном суета земная,
Выйти к ней вовсе не спешу,
Листья осени собирают,
Ну а я – я стихи пишу.
 
 
Скоро выписка, в самом деле,
Скверы красочней с каждым днём,
В этом вам я признаюсь смело:
В осень был я всегда влюблён.
 
 
Вновь крадётся за мной по следу,
То ли явь, то ли это сон,
Для прощания напоследок
Под окном вспыхнет старый клён.
 

Берёзовый сентябрь

 
Показался в окне мне берёзовый лес.
Что стволами он ловит, вкруг ветви раскинув,
Одинокое облако в бездне небес,
Что подсвечено солнцем в безмолвии синем?
 
 
Серебро освятит золотую листву,
Чешую её треплет под ветром заката,
И словами я то передать не могу,
Это ранняя осень во всём виновата.
 
 
Побурели каштаны и свечи зажгли,
Будто бал завершают по древним законам,
И сентябрьские дни нам на Русь принесли
В завершенье трудов православные звоны.
 
 
Отдыхала страна, пожинала плоды
От озимых посевов и жатв урожаев,
Но реформы петровские нам принесли
Декабри новогодние, год подменяя.
 
 
Да и мне в сентябре – будто заново год,
Сколько ждёшь от покоя его благодати,
Так и кажется, верная строчка придёт,
Та, которой всю суть обозначить мне хватит.
 
 
Может, выберет кто-то и месяц иной,
Я ж сентябрьские дни не сменю на другие,
И ладони согреть чтоб листвой золотой,
Только скоро закружатся зимы шальные.
 

Варианты «берёзового сентября»

 
Я увидел в окно белорунный берёзовый лес,
Что он ловит стволами, удилищем ветки закинув,
Одинокое облако в бездне бездонных небес,
Чуть подсвеченных солнцем средь всполохов синих?
 
 
И стволов серебро тихо светит в твою золотую листву,
Чешую её треплет под ветром сентябрьским закатом,
И кругом благодать, что в словах передать не могу,
Это ранняя тёплая осень во всём виновата.
 
 
Побурели каштаны и медные свечи зажгли,
Будто в бал новогодний сентябрьский
                                               по древним законам,
Это годы петровские в прошлом на Русь принесли,
И сменился сентябрь декабрём в новогодние звоны.
 
 
Отдыхала вся Русь от трудов, пожинала плоды
Летних тяжких усилий, заутренних ранних рассветов,
И теперь урожаи свои собирают с усердьем сады,
Чтоб отдать безвозмездно как зрелые радости лета.
 
 
Но крадутся уже не спеша в вышине холода,
Серой дымкой скрывают, клубясь, грозовые налёты,
Навевает сентябрь покой, пусть чуть грустный слегка,
Объявив листопад в октябре и декабрьских морозов заботы.
 

Тебе, Лариса

 
Я встретил тебя в одеянии скромном,
Такую ещё я тебя не видал,
Поведала ты мне о горе огромном,
Лишь кратко, подробности ты не сказала.
 
 
Ты нравилась мне, не скрывал я личины,
Была пусть влюблённость то наша простая,
Но были какие-то всё же причины,
Что редко сходились, друг друга касаясь.
 
 
Всю жизнь ожидал я: ну где же та муза?
Что рядом была – в это вряд ли я верил,
Твои и мои ежедневные узы
Препятствием были нам трудным, наверно.
 
 
То в Лондоне было когда-то однажды,
Я часто о том вспоминаю невольно,
Одна есть любовь, не повторится дважды,
А если повторишь, не станет любовью.
 
 
Порой мы встречались, коль видеться нужно,
Ходили вдогонку так замкнутым кругом,
Что было, не знаю, но всё же не дружба,
И всё-таки связаны были друг с другом.
 
 
Ну что ж, погрустим, если так получилось,
Слегка отозвавшись пусть в жизни сердечной,
Но всё-таки это когда-то случилось,
И я благодарен тебе бесконечно.
 
 
Закончу, хотя я конца и не вижу,
Нередко о том вспоминаю в досуге,
Порой сожаленья, мне кажется, слышу,
Ты знай, буду вечным и преданным другом.
 
 
И вот семьдесят семь, приговор «топорами»,
О том забываю, как будто и не жил,
Но было всё что, то останется с нами,
И вновь отзовётся неясной надеждой.
 

Октябрь

 
Колобродит вкруг ветер порывами,
Словно ведьма с метлой по двору,
И оврагами вдоль косорылыми
Заметает, как мусор, листву.
 
 
Отогрелся сентябрь и прощается,
Бабье лето на зиму пошло,
Нет причин и ворчать, и печалиться,
Как-никак на погоду везло.
 
 
По ночам тянет сыростью, в инее
Утром с лёгкой пороши трава,
Холодами внезапными зимними
Заявляет погода права.
 
 
Лес уснул, оголёнными ветвями
До весны уходя на постой,
На прощание солнечной весточкой
Лист кленовый кружит золотой.
 
 
Мир застыл, затаился в безгласности,
Смолкли птицы в безмолвии с ним,
Лишь краснеют сигналом опасности
Одинокие гроздья рябин.