«Сияй, пунцовая, / Пятиконцовая, / Красноармейская звезда!» – мигом выкатился из Москвы, едва лишь загрохотали первые гитлеровские орудия.
Вдогонку он получил двустишие:
Внимая ужасам войны,
Асеев наложил в штаны.
Меж тем как Луговской, Кирсанов и другие поэты, перед войной призывавшие в своих стихах держать порох сухим, нанимали вместо себя дежурить кого-либо из простонародья. А пролетарский писатель-коммунист Федор Гладков, игравший роль, как в «Анатэме» Леонида Андреева, «некоего ограждающего» вход в бомбоубежище, властной рукой пытаясь оттолкнуть постороннюю женщину, объявил ей: «Здесь только для писателей!»; женщина в свою очередь оттолкнула его еще более мощной, рабочей мозолистой рукой и, второпях приняв его за существо одного с нею пола (на что физиономия и прическа Гладкова давали некоторые основания), проговорила: «Пошла ты к черту, старая б…ь!» – и благополучно проникла в привилегированное бомбоубежище».