Переводчик Николай Любимов в книге воспоминаний «Неувядаемый цвет» писал, что все лето сорок первого Борис Пастернак неукоснительно дежурил, когда ему полагалось по расписанию, на крыше писательского дома в Лаврушинском переулке, «меж тем как пламенный советский патриот Асеев, откликавшийся в газетах едва ли не на каждую годовщину Красной армии лефовско-барабанной дробью