Валерий Бронников родился 1 апреля 1949 года в с. Заяцкий Мыс на южном берегу Белого моря. По образованию инженер-механик по самолётам и двигателям, работал по своей профессии более 50 лет, автор многих произведений прозы и стихов, а также детской литературы. Член творческого объединения «Вашка».

От автора:

О повести ёмко и коротко сказала Тамара Сараева:

«Настоящая красивая повесть о Крайнем севере, о людях, их труде, заботах, охоте, рыбалке и несении службы.

Временами при чтении становится просто страшно, когда в шторм Чайкина не отпустила сына с малознакомыми людьми в море, а моряки в тот раз погибли. Или, когда старший брат увлёк младшего на плоту переплыть залив, случиться могло всё что угодно. Море людей забирает бесцеремонно и безжалостно».

Эта повесть об одной из многочисленных метеорологических станций, расположенных вдали от людей и посёлков. В трудные послевоенные годы люди умудрялись жить и выживать почти без связи и транспорта в суровых климатических условиях Заполярья, растить и воспитывать детей, учить в школе, уметь находить между собой психологическую совместимость, проявлять доброту и взаимопомощь, добывать недостающее пропитание, а в целом оказывать огромную помощь всем, кто нуждается в сводках погоды и прогнозах на просторах необозримой тундры и других краях Великой страны.

С уважением к читателям: Валерий Бронников.

Мыс Конушинская Корга сверху выглядел, как ястребиный клюв, выдаваясь далеко в Белое море и образуя своеобразную бухту, где порой во время шторма отстаивались рыболовецкие шхуны и прочие суда, застигнутые непогодой в пути.

Морские течения выбрасывали в этом месте на берег различный хлам в виде брёвен, другого деревянного плавника, остатков бывших судов, огромных торфяных бугров и другой разной мелочи от живых рыб и их скелетов, крабов, медуз, сетных поплавков и до разного хлама, выбрасываемого с морских судов в море. Всё это застревало в валунах и гальке, собранных в этом месте громоздящимися льдинами при приливах и отливах. А сам мыс, являясь препятствием для течения, вызывал вокруг себя бурлящий поток, особенно при отливах, с образующимися огромными волнами даже в штиль. Мыс этот не единственный, на конце он имел три «головы», как у дракона. Две из них: Большой мыс и Маленький образовывали внутри бухту, а третий мыс безымянный затапливался водой во время приливов.

Так выглядит мыс на спутниковой карте в двадцатых годах двадцать первого века.

«Тело» Корги имело площадь более футбольного поля с внутренней лахтой, заливаемой при полном приливе водой.

С середины двадцатого века вёлся здесь лов беломорской селедки, особенно в самые трудные военные и послевоенные годы, когда стране недоставало продовольствия и использовалась любая возможность пополнить закрома за счёт морских запасов.

Рыболовецкий колхоз забросил сюда на двухмачтовых ботах всё необходимое для лова рыбы и маломальского обустройства для временного жилья.

На Конушинской Корге имелась метеорологическая станция, но располагалась она не на мысе, а на тундровой торфяной возвышенности. На весь штат возведён один дом с жилыми и служебными помещениями. В стороне располагалась метеорологическая площадка для наблюдений за погодой. Вот и весь комплекс застройки! А дальше располагалась необъятная тундра с ерой, низкорослым кустарником, и болотами на много вёрст.

Так выглядел мыс в середине двадцатого века.

Виктор Алексеевич Чайкин – начальник метеостанции. Он здесь и Верховный правитель, и главная рабочая сила, и судья, и прокурор, и вообще человек, который принимает решения и отвечает за существование самой станции. Начальство далеко, пешком не дойти и быстро не приехать. Связь только по радиостанции, которая появилась совсем недавно, да имеется обычный полевой телефон для связи с ближайшими посёлками, на который надежды совсем мало. Любая пролетающая куропатка зачастую обрывает провод, и тогда телефонная связь вовсе отсутствует.

Главный заместитель из постоянного штатного состава – жена Елизавета. Остальные штатные члены временные и подолгу в этом забытом Богом месте не задерживаются. Война закончилась, в приказном порядке здесь оставить работать никто не может, а добровольно сюда не каждый захочет поехать. Для такой жизни годятся больше люди холостые и не требовательные к бытовым и прочим условиям.

У Чайкиных здесь имелась семья из шести человек. Четверо детей только-только подрастали, а в школу ходил только один и тот на зиму переселялся к бабушке в деревню за несколько сотен километров.

Елизавета Дмитриевна что-то рассматривала через волномер в море. Волномер – это тот же бинокль, только с одним окуляром и закреплённый стационарно, чтобы имелась возможность снимать показания высоты волн.

– Витя, – сказала она, когда зашла домой, – По морю движется целая флотилия лодок и, похоже, намеревается прийти прямо к нам.

– Может, рыбаки. Груз завезли давно, а рыбаки пока в поле зрения не попадали. Лето короткое, им надо не только наловить рыбы, но и обустроиться. Жилья хорошего нет и вообще ничего нет, только то, что лежит на Корге в куче под брезентом. Как они тут будут приноравливаться к нормальной жизни – не знаю. На станции лишнего места нет, ну, один-два человека могут разместиться, а тут целый флот! Правда, склад, который построен ранее, от ветра защитить может.

– Не наше это дело. Их кто-то послал, тот и должен за всё отвечать. Время не простое, страна разорена, продовольствия нет. Рыбаки живут по всему побережью. Слухами земля полнится. Мы хоть и живём обособленно без связи с внешним миром, но слухи всё равно доходят. Пусть приспосабливаются! Зимой они тут жить не будут, а летом холостые парни могут жить и в палатке. Будут жить, как наш Ванька, приспособился и живёт на станции. Работник он не ахти какой, но работу выполняет, не жалуется.

– Приспособятся, раз едут, значит, знают зачем и для чего, – заключил Виктор.

Между тем флот приближался. Можно без бинокля разглядеть карбаса под парусами. На улице почти полный штиль, паруса обвисли. Люди в лодках гребли вёслами, помогая судам продвигаться вперёд. Иван Сахаров и ребятишки отправились на мыс поглядеть на гостей. Иван оказался здесь после школы. Сначала его приняли на летний сезон, а потом он и сам не захотел покидать станцию и остался работать штатным сотрудником без специального образования. Парень и сам чувствовал, что где-то пристраиваться надо. Специальность вдали от города не приобрести, а бедность матери не позволяла куда-либо ехать. Отец после войны не вернулся, а на руках у матери ещё двое, кроме него. Многие семьи остались без отцов. Забирала мужчин не только война, но и обычный морской промысел. Нет-нет да кто-нибудь исчезал навечно в ходе промысла. Колхозу «Полярный» дано задание увеличить объём добываемых морепродуктов. Сверху спустили план, который надо как-то выполнять. Пришлось колхозному начальству сколачивать новые бригады и распределять их по всему побережью Белого моря, вплоть до Кольского полуострова и островов Шпицбергена, а уж про Канин Нос и говорить нечего. Тут промысловые суда обосновались давно, ловили рыбу сетями-дрифтерами, продольниками, неводами и другими способами, добывая не только сельдь, корюшку, сайку, навагу, но и треску, сёмгу, морского зверя, белух и вообще всё, что даёт море.

– Я насчитал двадцать четыре карбаса! – воскликнул самый старший из детей Вовка, – А остальная мелюзга, – показал он на младших братьев и сестрёнку, – И считать не умеет.

У нас никогда не было столько кораблей!

– Не было, теперь будут, – здраво рассудил Иван, – Бота к нам приходят, самоходные плоскодонные баржи приходят, на карбасе тоже человек приезжал из деревни. Теперь целая армада пришла.

Карбаса между тем стали причаливать к берегу, но не со стороны бухты, а прямо из моря. Люди тут же выходили и дружно по одному стали затягивать свои «корабли» на берег, чтобы морской прилив на полной воде не унёс их в море.

– А у нас все пристают в бухте, там почти нет волн, – сказал на всякий случай Иван.

– Мы пока не знаем, где тут бухта, – ответил рослый мужчина и спросил, – Начальство у вас имеется?

– Начальник станции есть, он там, – махнул Иван рукой в сторону метеостанции.

–Тогда ведите наших делегатов к нему, надо доложиться.

Длинный окликнул:

– Сима, сходи на станцию и возьми с собой ещё одного человека, доложите о нашем

прибытии.

Сима Макурин имел непревзойдённый авторитет, сам белокурый, среднего роста, не красавец и не урод. Он имел непревзойдённый талант заядлого гармониста, балалаечника и балагура. Знакомиться и что-нибудь выпрашивать посылали непременно его. Уж он-то мог найти нужный подход к человеку, разговорить и незаметно перетянуть на свою сторону.

Так уж он устроен и не хотел менять свои способности. Даже бригадир не вступал с ним в спор и не командовал, понимая, что люди будут на стороне Макурина в любом вопросе.

Труд рыбака-помора тяжёл и порой неблагодарен. Находясь вдали от своих семей и являясь главными кормильцами, они оставляли все заботы по дому жене и детям. А забот таких всегда немало: содержание скота, обработка земли, заготовка кормов для личного хозяйства. Женщины со всем хозяйством управлялись и воспитывали детей.

А на промысле мужчина занимался главным делом – выполнял план по заготовке даров моря. Ложилось на его плечи и всё нехитрое хозяйство рыбака: приведение в нужное состояние всей добытой продукции, обустройство жилья, питание, ремонт снастей и много всего прочего вплоть до ремонта одежды.

Макурин с лёгкостью согласился идти на переговоры.

– А где тут у вас женщины? Я пришёл свататься, – огорошил он вышедшего на крыльцо начальника станции, – Меня зовут Сима Макурин, иначе Анисим, а как Вас величать?

– Виктор Алексеевич, я начальник станции. Вижу, что вас немало и прибыли, видать, с серьёзными намерениями.

– Так точно, будем добывать морскую продукцию, а пришли мы познакомиться и доложиться начальству. Мало ли что! Мы всё же здесь гости, а вы хозяева. С Вашего разрешения мы на Корге будем обустраиваться.

– Пожалуйста, у нас там ничего нет, только в воде стоят рейки, они вряд ли вам помешают. А чего пристали с морского берега? Там в шторм очень неуютно. Лучше суда держать в бухте.

– Мы пока не знаем, где лучше, если покажете – будем благодарны, я могу даже в знак благодарности сыграть на балалайке.

– Я потом подойду и всё покажу. А где же вы собираетесь ночевать?

– Построим избы, пока переночуем в палатках, а потом всё сделаем. Мы будем заниматься промыслом и одновременно строить. Можно к Вам обращаться за помощью? Иногда гвоздь понадобится или ещё что.

– Обращайтесь! Что в наших силах – поможем, только прошу не хулиганить.

– Нет, мы не хулиганы и не разбойники, а рыбаки. У нас дома крепкие нормальные семьи, а наша профессия передаётся из поколения в поколение, соблюдается семейная преемственность. Работаем по установившемуся циклу, строго по расписанию моря и в свои сроки. Из года в год по одному и тому же расписанию. А дисциплина у нас на высоком уровне, без разрешения старших ничего не делается, напрасно не беспокойтесь! Правда, без праздников не обходимся, но это, как у всех.

Макурин даже перевёл дух, выпалив одним махом весь ответ на интересующий вопрос. А потом сказал:

– Ну, мы пока пойдём, доложились, а остальное всё в процессе, чай, будем соседями.

Виктор обратил внимание на обувь Макурина: на ногах обуты резиновые калоши с шерстяными носками, так ходят дома по двору, но это никак не обувь рыбака. Макурин всем своим видом показывал, что находится дома и нынешняя командировка ему нисколько не в тягость.

С началом морского прилива Виктор Алексеевич пошёл к рыбакам. За ним увязались и дети. Ему и в самом деле хотелось посмотреть, как поставлены карбаса, иначе может быть беда, если подует ветер с моря.

Беспокойство Чайкина оказалось напрасным. Все лодки оказались затянуты за максимальную приливную черту или заплёсток, как называют поморы эту морскую метку.

– Потом будем затягивать воротом, его на днях изготовим.

Виктор Алексеевич оглянулся. Возле него стоял высокий худощавый человек, который продолжил:

– Я тут у них за бригадира, Николай, – сказал он и протянул руку, – Войско большое, нужен хозяйский присмотр, а за карбасы не беспокойся, мы люди привычные и с морем знакомы. Вы можете подсказать, как тут и что в ваших владениях. Мы со временем и сами всё увидим, но лучше, если знать все причуды заранее.

Виктор повёл Николая вдоль Большого мыса, рассказывая о всех течениях, отмелях и всех тонкостях судовождения в районе мыса. Прибывшие мужики на них поглядывали, но занимались каждый своим делом, без напоминаний и руководящих указаний. Стучали и топоры, возвещая о начале строительства.

– Ещё Вы мне нужны, как предсказатель погоды. Нам прогнозы очень нужны и жизненно необходимы. Наши судёнышки не могут выходить в море в любую погоду.

– За этим дело не станет. Всё, что о погоде знаю, буду передавать вам и из личного опыта тоже. Мы ведём только наблюдение, а прогнозы поступают из Архангельска, но связь здесь сами знаете какая.

– Хорошо. У нас сейчас два карбаса уйдут выставлять сети, пока только для пропитания. Лов начнём с завтрашнего дня. Теперь, Виктор, расскажи, где тут обитают белухи?

– Этих животных здесь очень много. Селёдку они ловят там, – Виктор указал рукой направление, – В полукилометре от берега огромные отмели, там и гуляют белухи, но не в любую погоду. Они тоже не любят смену погоды и шторма.

– А кто же это любит! Хотя, если рассудить, шторм иногда приносит удачу, если вдребезги не изуродует снасти. Белухи тоже без всякого шторма проделывают огромные дыры в наших снастях. Они повадились ловить селёдку уже пойманную, в сетях, чтобы не утруждаться. Ну, ладно, Виктор, я пойду работать, ещё увидимся.

Они разошлись в разные стороны.

Рабочий режим рыбака-помора шел по строгому графику: в начале года заканчивалась наважья паутина и сразу начинался промысел тюленя, май-июль – лов корюшки, сельди, затем лов семги и белухи, а осенью снова выезд на наважью

путину. И так из года в год. Профессия передавалась от отца к сыну, из

поколения в поколение. Оплата труда рыбаков-поморов всегда зависела только

от конечного результата и распределялась среди работников строго по долям-паям, в зависимости от профессиональных способностей и вложенного труда,

и никогда не вызывала споров и нареканий. Дисциплина стояла на первом месте, авторитет старших для молодежи беспрекословен, он завоевывался большим и тяжелым трудом.

Сегодня рыбаки являлись не только рыбаками, а и плотниками, и поварами, и грузчиками, и ремонтниками. Каждый знал своё дело и чем надо заниматься в этот момент – Виктор Алексеевич это увидел сразу и решил им не мешать и не отвлекать на разговоры. Он ушёл обратно на метеостанцию.

Почти на полной воде в бухту пришёл бот. С него выгрузили какой-то пиломатериал и другой груз. До позднего вечера на Корге шла кажущаяся суматоха, а потом движение прекратилось, люди легли отдыхать.

Рано утром на метеостанцию пришёл посыльный узнать погоду на ближайшие сутки. Чайкин сам лично объяснил, что смены погоды пока не ожидается, но может появиться и несколько усилиться ветер, ближе к обеду. Гонец тут же исчез, убежав доложить бригадиру. Ещё через час несколько карбасов отчалили от берега и удалились в море. На берегу продолжилось строительство. Строились сразу две избы: одна общая, очень вместительная, и другая совсем маленькая – это Сима Макурин решил уединиться и жить отдельно в своём «доме». Дело спорилось быстро, видать, рыбаки не первый раз этим занимались.

После обеда Николай сам пришёл на метеостанцию.

– Виктор Алексеевич, – обратился он, – Завтра мы планируем заняться ловом белухи. Нам надо бы знать погоду на ближайшие два-три дня. Выйдут на лов все карбасы, иначе мы не выполним план и наше пребывание здесь будет бесполезным.

– Точный прогноз я дать не могу, но по всем признакам смены погоды пока не наблюдается. Сейчас лето, в это время года у нас спокойно. Как же вы её будете ловить?

– У нас для этого всё есть. Я уже высмотрел, где у вас этот зверь резвится, думаю, что всё получится. В море выйдем всем своим флотом, а вечером приходите смотреть на улов. Невод у нас длиной всего полтора километра, поэтому грузим его на все суда частями, сшиваем прямо в море. Обратно надо везти не только невод, но и улов, что-то в карбасах, что-то на буксире, но привезти надо всё. Карбасы вместительные, но и людей много, а ещё оснастка, оружие, одним словом, лов весёлый и артельный, каждый знает своё место в общем строю, свои обязанности. Без взаимопонимания и взаимовыручки ничего не получится, особенно, когда начинает меняться погода, дует ветер и играет волна.

Они ещё побеседовали минут пять, и Николай ушёл, заторопился к неоконченным делам.