ГЛАВА ПЕРВАЯ

КИРА

Сердитый баритон Олега доносится через полированную деревянную дверь, отделяющую его величественный кабинет от скромного мира нормальных людей.

Я внутренне вздрагиваю. Я могу разобрать только отдельные слова, но ясно, что он одновременно ошеломлен и разгневан некомпетентностью простых смертных, которые его окружают.

Глаза Сони расширяются. «Может, сегодня неподходящий день, может мне не стоит туда сегодня идти?» – пищит она.

Я пытаюсь беззаботно улыбнуться. «Все будет хорошо», – говорю я. «Все раздражают и расстраивают Олега. Когда ты узнаешь его поближе, ты поймешь, какой он есть, на самом деле.»

Еще больше криков.

Соня выглядит так, будто хочет провалиться под землю. Она крепче сжимает ручку моего передвижного салонного чемодана, блестящего розового цвета с полированными серебряными петлями и фурнитурой. Я позволяю ей катить его в офисы моих клиентов в качестве наглядного пособия, чтобы помочь им подготовиться к моему отсутствию, способ передать им свой факел мобильного стилиста. Во всяком случае, всего на несколько недель.

Надеюсь, всего несколько недель.

Еще больше гневных возгласов.

Я улыбаюсь, как будто это так забавно.

«Ох, Олег!» – шепчу я.

Она изучает мое лицо. Шучу ли я?

Я надеялась, что она сможет нормально с ним познакомиться, прежде чем подвергнется его ужасающему, метающему молнии стилю управления.

Теперь уже слишком поздно.

Едва я успеваю отвести ее подальше в сторону, как двое мужчин в костюмах выскакивают из его офиса и направляются по роскошно устланному ковром коридору, мимо рядов офисов – маленьких стеклянных комнат, где Олег держит своих помощников. Так как сейчас пятница, семь вечера, большинство офисов уже затемнены.

Мы наблюдаем, как они быстро направляются по коридору к пустой зоне, где каждый день трудятся все больше помощников Олега. Вероятно, где-то за ней есть подземелье, где работают помощники помощников, и для меня не будет шоком, если под ним будет камера пыток.

Еще больше ворчания изнутри.

«Он не плохой человек», – шепчу я. «Это просто его стиль.»

Олег Власов невероятно красивый мужчина с крупным телосложением и черными ресницами, но он определенно страшен, в каком-то готическом смысле, как мне нравится думать. Он какой-то финансовый воротила, глава ВласИнвест.

«Ну да», – говорит она, не убежденная.

Моя улыбка не дрогнула. Я ни в коем случае не позволю ей ускользнуть от этого.

У меня работают два стилиста, и Соня, одна из лучших. Для Олега нужен только лучший специалист, потому что есть очень специфические способы придать форму его короткой бороде и подстричь волосы, и мне не нравится думать, что кто-то ошибется в этом. Стилисту придется оценить красивую форму его лица, а также он должен принять во внимание привычку Олега запускать руки в волосы, когда он раздражен, а он раздражен всегда, и это приводит к драматически зачесанным назад волосам.

Мне нравится, когда он раздраженно проводит руками по волосам, а его красивые губы хмурятся, его жесткая энергия наполняет комнату, и люди буквально прячутся по углам, как ящерицы, предчувствуя приближающуюся бурю.

Я знаю, что его суровый вид не должен казаться мне забавным, и я определенно не должна представлять, как прижимаю руки к бархатисто-гладкой щетине на щеках Олега и целую его большой хмурый лоб.

Тем не менее.

Думаю, я всегда была немного влюблена в него. Больше, чем влюблена. Олегу нравится вести себя так, будто я самый раздражающий человек во вселенной, но сердце хочет того, чего хочет.

Несмотря на кажущееся раздражение Олега в мою сторону, я чувствую, что у нас есть определенная связь, не то чтобы он когда-либо признавал это больше, чем рычащий, разгневанный лев признал бы, что легкий ветерок приятен.

Нет, Олег существует в исключительном мире знаменитостей и миллиардеров, в сверкающей стратосфере, где вам никогда не придется стоять в очередях на почте или отрывать ценники от вещей, он вертится в тех кругах, где попытки добиться мирового господства действительно могут увенчаться успехом.

Я стригу его каждую пятницу в десять минут восьмого, когда закрывается биржевая сессия, что бы это ни было. До этого времени, его не беспокоят. Если я что-то о нем и узнала, так это то, что мировое господство – это единственное, что его волнует.

Снова крики. На этот раз женщина выбегает из офиса. За ней следует мужчина, затем еще один. Что-то, должно быть, произошло, потому что обычно в это время довольно тихо. Мне нравится думать об этом как о нашем времени, как бы глупо это ни звучало.

Мой взгляд падает на побелевшие костяшки пальцев Сони. Если ее руки будут трястись, она наверняка испортит стрижку Олегу.

Я бы подстригла его сегодня вечером, но мое запястье обездвижено бандажом из-за повторяющейся стрессовой травмы, которая вот-вот разрушит мою жизнь. Мне нужно взять месячный отпуск. Если к тому времени не станет лучше, то еще месяц. Не знаю, как я буду платить аренду. У меня едва хватает денег на аренду в этом месяце.

Я не могу думать об этом.

Соня напрягается, когда сквозь частично открытую дверь раздается рычание Олега. Рычание его слов. Еще один несчастный подчиненный все еще там.

«Суть работы с Олегом в том, чтобы относиться к нему с чувством юмора», – шепчу я. «Юмор – это твоя защита. И никогда не позволяй ему видеть, как ты потеешь. Никогда не позволяй ему чувствовать запах крови в воде.»

Она крепче сжимает чемодан. «Х-хорошо.»

«Я серьезно, несмотря ни на что, всегда показывай, что тебе весело», – говорю я.

«Но я не такая веселая от природы, как ты», – говорит она.

Я хочу сказать ей, что я тоже невеселый от природы человек, но она не поверит. Я научилась быть веселой. Быть самым веселым человеком на свете и никогда не позволять людям видеть, как я потею, – моя жизненная стратегия, и она мне хорошо послужила. Особенно с Олегом.

Олег занимается инвестициями. Может быть, хедж-фонды, я точно не знаю. Он своего рода знаменитость в деловом мире. Его фото часто помещают на обложки деловых журналов.

И иногда, когда вы заходите на новостные сайты, чтобы узнать последние новости, там есть боковая панель с другими новостями, на которые можно нажать, и вы увидите его имя рядом с аннотациями о том, какие акции он покупает и продает, что он думает о том или ином рынке. Люди всегда, кажется, реагируют на то, что он говорит, соглашаются или, не соглашаются. По сути, любое заявление, которое выходит из уст Олега Власова, является вещью.

Когда вы идете по его шикарной, эко штаб-квартире, переоборудованному складскому комплексу, вы видите его подпись на вывесках повсюду. Его подпись – это буквальный логотип ВласИнвест.

«Просто иди туда с высоко поднятой головой и получай удовольствие», – говорю я. «Тебе весело, а он такой злой, и это его вина. Это единственный способ иметь дело с кем-то вроде Олега.»

«Ладно.» Она нервно кусает губу.

«Это правда. У таких угрюмых мужчин, как Олег, всегда есть темная и болезненная тайна и ноль веселья в жизни.»

«Откуда ты знаешь?» Соня прищурилась. «Ты это из своей мыльной оперы взяла?»

«Ну… да», – признаю я. «Но это не делает это менее правдивым.»

У меня есть аккаунт в социальных сетях, посвященный сериалам. Я нахожу сериалы и мыльные оперы невероятно успокаивающими. Иногда, когда я не могу заснуть ночью, я думаю о своих любимых персонажах. Само собой разумеется, что в последнее время я много этим занимаюсь. Травма запястья – это страшно, когда ты парикмахер.

«Единственный способ иметь дело с таким человеком, как Олег, – это натянуть улыбку, зашнуровать свои блестящие ботинки и игнорировать его рычание. Думай о нем как о льве с занозой в лапе. Дело не в тебе. У него просто большая старая заноза в лапе», – говорю я.

По тому, как Соня смотрит на меня, можно подумать, что у меня выросли львиные лапы и, возможно, даже большая пушистая грива.

Я чувствую, что Олег несет в себе некую темную ношу – это то, о чем я вспоминаю, когда он ведет себя так, будто ненавидит мои шутки, или издает звуки своего раздражения, когда я захожу в своих потрясающих нарядах.

Лично я считаю, что для него полезно познакомиться с кем-то, кто умеет творчески одеваться. Мужчина всерьез живет жизнью готического злодея в одиноком замке, хотя его грубоватый стиль человеческого общения, похоже, совсем не вредит ему в плане распутства, если судить по сайтам со сплетнями.

Иногда я просматриваю его фотографии, которые появляются в сети, отчасти для того, чтобы посмотреть, как моя работа по его стилю выглядит в дикой природе, хотя я не могу не заметить, что худые как палка модели и светские львицы, с которыми он появляется, одеваются совершенно скучно. Много землистых тонов, в основном черный. Совершенно траурно. Как будто они думают, что веселые цвета могут повредить его глазам или что-то в этом роде.

По сообщениям из прессы, Олег Власов никогда не спит с одной и той же женщиной дважды. Несмотря на это, женщины выстраиваются в очередь, чтобы попытаться охмурить его. Недавняя воскресная статья рисует его как настоящего Казанову. Он потрясающий и драматичный в постели со всеми этими женщинами? Это то, что происходит?

Еще больше ворчливых слов.

«Я не думаю, что смогу это сделать», – шепчет Соня.

«Я бы не взяла тебя на свое место, если бы не думала, что ты сможешь это сделать», – говорю я уже более твердым тоном. «Ты справишься.»

«Это просто удивительно, что ты ему нравишься», – шепчет она. «Похоже, ему больше не понравится еще кто-то с веселым характером.»

«Нравлюсь, я? Ты шутишь? Он тоже меня ненавидит. Возможно, он ненавидит меня даже больше, чем всех остальных.»

«Что?» Соня сильнее начинает нервничать. Уже восемь минут. До стрижки осталось две минуты. «Он тебя ненавидит?»

«Я его полностью раздражаю. Он ведет себя со мной как полный придурок. Я не позволяю ему до меня докапываться, но да, он не мой фанат.»

Она смотрит на меня с изумлением. «Почему ты его терпишь? Кира, у тебя огромный список клиентов и желающих у тебя взять уроки парикмахерского мастерства.»

Я пожимаю плечами.

«Возможно, ты мазохистка?» – спрашивает она. «Я думаю, ты мазохистка.»

В этот момент за дверь выскальзывает светловолосая правая рука Олега, Вадим. «Привет, Кира!»

«Приветик, Вадим!» – говорю я.

Взгляд Вадима падает на бандаж на моем запястье. Я быстро скрещиваю руки, надеясь, что он его не заметит. Я не хочу, чтобы Олег узнал, почему я беру отпуск. Я знакомлю Вадима с Соней и объясняю, что она временно принимает моих клиентов. Вадим морщится, увидев закрытую дверь. «Возможно, не лучший день для перемен.»

«Сглотни», – говорю я весело. «Ничего не поделаешь. Если он расстроен, я удивлю его своей любимой историей из сериала «Наша жизнь», в котором Озерский инсценировал собственную смерть», – шучу я.

Вадим фыркает. «Кто-то желает смерти.» С этими словами он уходит.

«Олег Власов любит слушать о сериалах?» – спрашивает Соня.

«О, Боже, нет, он ненавидит слушать о сериалах», – говорю я, закатывая рукав по травмированному запястью. «Его это сильно раздражает. Олег ненавидит все, что доставляет удовольствие или расслабляет. Когда я делаю ему массаж головы, мне приходится притворяться, что это единственный способ, при котором его волосяные фолликулы будут лежать естественно. Так я ему и сказала, если он не позволит мне это сделать, стрижка ляжет неправильно.»

«Почему бы просто не пропустить массаж головы?» – спрашивает она. «Я имею в виду, если он его ненавидит…»

«Просто потому», – говорю я.

Потому что из всех людей в мире он нуждается в этом больше всех. Этот человек буквально не получает удовольствия от жизни.

Как по команде, Олег кричит на кого-то, каждое второе слово – это число, это фишка Олега, когда он кричит. Мой телефон сообщает мне сигналом, что уже десять минут восьмого.

«Время идти», – говорю я.

Соня с трудом сглатывает. Я стучу в дверь Олега.

Ворчание изнутри. «Что?»

«Стрижка.»

Ворчание.

«Это значит «заходи».» Я хватаю свою розовую сумку и веду Соню в его большой кабинет, где все поверхности холодные и плоские, а вид на Москву захватывает дух.

А в центре всего этого – Олег, во всей своей сияющей красе.

Его красота, как всегда, на секунду останавливает мое сердце. Его карие глаза блестят, а его кожа светится от раздражения, и даже блестящие части его волос, кажется, светятся от раздражения.

«Что это?» – ворчит он, имея в виду, почему со мной незнакомая женщина?

«Это София Терентьева. Она возьмет на себя моих клиентов на следующие четыре недели.»

Соня неуверенно улыбается. «Приятно познакомиться, Олег Владимирович.»

«Четыре недели? Куда, черт возьми, ты едешь?»

«В отпуск.» Я рукой показываю Соне начать устанавливать мобильную станцию. Она открывает чемодан, достает брезент и раскладывает складной табурет.

Я чувствую на себе взгляд Олега.

«Соня потрясающая», – говорю я. «И не волнуйся, твоя служба безопасности проверила ее биографию, и все в порядке, их все устраивает. Никаких скелетов в шкафу или ламп из человеческой кожи.» Без проверки биографических данных, вы не приблизитесь и на сотню метров к офису Олега Власова.

«Разве «устраивает» мою службу безопасности – это то же самое, что «устраивает» меня?» – говорит он.

«Соня профессионал», – весело повторяю я. «Готов?»

Он подходит, умудряясь выразить раздражение всеми фибрами своего мускулистого тела, и садится на табурет.

Я киваю Соне, которая накидывает ему на плечи парикмахерский пеньюар. Господи, помоги ей не трястись слишком сильно. Я ободряюще улыбаюсь ей после успешного завершения процесса застегивания пеньюара. Пока все хорошо.

Соня начинает расчесывать ему волосы. Я стою там, где Олег не может меня видеть, улыбаюсь и киваю, вдыхая резкий, пряный запах Олега. Она откладывает расческу и кладет руки ему на голову для массажа.

«Нет, нет, нет.» Олег отмахивается от нее. «К черту это. Срежь и все.»

Соня смотрит на меня, ища помощи.

«Очень хорошо, она пропустит эту часть», – говорю я весело. Я поворачиваюсь к Соне. «Прямо здесь.» Я разглаживаю его затылок здоровой рукой. «Просто очень чистый переход вверх сзади и по бокам.»

«Почему ты не можешь сделать это в последний раз, чтобы она могла посмотреть?» – спрашивает Олег.

«Потому что так лучше», – говорю я.

Соня достает электробритву и мобильную электростанцию.

«Ну и что это значит?» – ворчит Олег. «Ты проснулась однажды утром и решила, что сейчас самое время взять четырехнедельный отпуск?»

Я обхожу Олега и смотрю на него, скрестив руки на груди. Наши глаза встречаются, и мой живот переворачивается. Я так редко говорю с ним лицом к лицу. Обычно я стою позади него или рядом с ним, сосредоточенно глядя на его волосы. Его прекрасные глаза блестят. Это нервирует.

Я прячу больное запястье под левой рукой, хотя рукав у меня полностью спущен. Я не хочу, чтобы он даже заметил контуры бандажа. Я рассказала всем своим клиентам о своей травме от повторяющегося напряжения на руку, но Олег другой. Олег другой во всех отношениях.

«Люди берут отпуск», – говорю я.

«На целый месяц? Ты что, проснулась однажды утром и сказала сама себе. «Я построила свой бизнес, и теперь собираюсь бросить его на целый месяц, потому что…, а почему бы собственно и нет?»

Я улыбаюсь. «Так странно. Это именно то, что я однажды проснулась и сказала себе!»

«Четырехнедельный отпуск», – рычит он.

Начинается жужжание бритвы. «Ладно, тебе нужно оставаться неподвижным», – говорю я.

«Знаешь, кто берет четырехнедельный отпуск? Неудачники.»

Я сдерживаю ухмылку. Это так в духе Олега. «Может быть, я наконец-то отправлюсь в романтический отпуск в Индию, о котором я так мечтала.»

Олег прищурился, лицо вспыхнуло от гнева. Это делает что-то очень неправильное с моим животом. «Романтический отпуск с твоим парнем. Хм…»

«С чего ты решил, что я поеду с кем-то? Может, я хочу романтическое путешествие по Индии для себя?» – говорю я.

«Ты ни за что не сможешь поехать в Индию одна, на свою зарплату», – говорит он. «Я не знаю, сколько ты берешь, и мне все равно, сколько ты берешь, но ты работаешь по часам, а это значит, что ты обречена вечно снимать квартиру с соседкой, и, в конечном итоге, стать шестидесятилетней подопечной государства всеобщего благосостояния, которое поддерживается такими налогоплательщиками, как я. В лучшем случае.»

«Олег Власов.» Я мило ему улыбаюсь. «Мне нужно положить на твое лицо расслабляющее полотенце с ароматом жасмина?»

Он сердито смотрит.

Соня выглядит так, будто у нее сейчас случится инфаркт.

«Может быть, мой парень насладится моим полотенцем с запахом жасмина в Индии», – говорю я.

Выражение лица Олега тут же меняется, и я не знаю, что с этим делать. Я только что перешла черту? Все так неловко. Я иду туда, где Соня нервно совершенствует его стрижку.

«Отлично», – говорю я. «Она делает потрясающую работу.»

Я чувствую, как тьма покидает Олега.

Она откладывает бритву и берет ножницы, распушая его волосы левой рукой.

«Вот с чего я начинаю…» Я указываю на форму, которая лучше всего подходит Олегу. «Посмотри, как…» Я показываю ей, где я оставляю небольшую длину.

«Да», – говорит она. «Поняла.»

Хороший стилист, такой как Соня, может многое сказать по стрижке недельной давности. Большинство мобильных стилистов просто бы прислали замену вместо себя, не обучая их конкретным стрижкам, но я лично представляла ее и рассказывала ей всю суть по каждому человеку.

Я веду себя так, будто я веселая и игривая, но я абсолютно серьезна в отношении качества. Я не думаю, что мои клиенты даже знают об этом, но я знаю, и это главное. Поэтому, хотя Соня, вероятно, могла бы сделать разрезы и переходы на девяносто процентов правильными, я хочу, чтобы мои клиенты получали безупречное высочайшее качество. Особенно Олег.

Половина успеха стрижки волос – это оценка личности человека и того, что он хочет проецировать в мир. С Олегом все было просто. Его послание миру – у меня все под контролем, так что отвали! Брутальное совершенство, обернутое колючей проволокой. Не вмешивайся!

Не то, чтобы ему для этого нужна была стрижка. Я могла бы сделать ему стрижку под клоуна, и он все равно бы умудрился проецировать брутальное совершенство, обернутое колючей проволокой.

Но я бы никогда не сделала ему стрижку под горшок. У Олега потрясающая стрижка в стиле 1930-х годов с длинными волосами на макушке, которая выглядит одинаково потрясающе, как когда она идеально зачесана назад, так и когда он весь на взводе и постоянно проводит вверх руками по волосам.

«У меня нет целого дня на это», – рявкает Олег.

Соня напрягается. Мне не нравится, что он так много внимания уделяет ей.