© В.В. Лавров, 2020

© «Центрполиграф», 2020

Загробный мститель

Едва до Екатерины Великой дошла история, о которой мы расскажем, императрица якобы с изумлением произнесла: «Каких чудес на свете токмо не бывает!» И повелела: «О сей истории много не распространяться и народ зря не смущать, дабы в умах порча не произошла».

Поживется – слюбится

Первостатейный петербуржский купец Данила Матвеевич Семенов уже два года ходил вдовцом. Было ему сорок девять лет от роду, силу в организме имел он несокрушимую и в женской ласке ощущал необходимость несомненную.

Тут ему сваха подвернулась. Стала невесту ладить:

– Тебе ли, Матвеич, с такими капиталами одному перемогаться? У купца Наумова девка Анастасия в возраст вошла, осьмнадцать годков стукнуло. Из себя краля – стройная, чернобровая. Сам Наумов разорился, да тебе за чужим богатством не гнаться, своего – выше крыши!

Устроили смотрины. Даниле Матвеевичу девка показалась, лишь худоба смущает. Сваха увещевает:

– Чай, сквозь ребра кишки не просвечиваются! Были бы кости – от доброй жизни всегда мясо нарастет.

Анастасия девица не нравная, но отцу печалится:

– Скучно мне, батюшка, стар он дюже. Молодого бы, пригожего!

– У молодого в кармане – вошь на аркане, – отец вразумляет. – Тебе, бесприданнице, знаменитый купец честь оказывает. Да на твоем месте любая другая нос бы вздернула, хвост растопырила. Я, дочка, не мерзавец твоей жизни, добра желаю.

* * *

Свадьбу пышную сыграли. Анастасия в дом мужа переехала и весьма довольна осталась. У отца с хлеба на квас перебивалась, в обносках ходила, а тут стала нежиться в полном довольстве. Отцу кланяется:

– Спасибо, батюшка, за вразумление. Муж у меня расчудесный, заботливый да щедрый. Опять деньги дал большие. Говорит: «Наряжайся, ни в чем себе не отказывай!» Пиры в доме чуть не каждый день – знакомцев угощаем, купцов российских и чужеземных. Делу торговому – застолье первый помощник. Даже умелого повара взяли. В землях немецких искусству своему обучался.

Утренние заботы

Хозяин спозаранку по делам торговым убегал, все заботы на молодую жену оставлял. Та еще в постели лежит, да уже о доме заботится. Данила Матвеевич приказал богатый обед приготовить, сегодня купцов, приехавших из разных городов сделки рядить, следует угостить: «По-царски!»

Позвонит Анастасия в колоколец, сенной девке Глашке приказывает:

– Позови повара!

Ванька-повар, рослый, в плечах широкий, лицо круглое, руки фартуком вытирает, на пороге уже стоит:

– Гутен таг, фрейлейн! Звать приказывали?

– Чего к обеду готовишь?

– Стараемся, как приказано. Стало быть, – Ванька заводит глаза, – на первое холодец, затем ветчина с хреном – от Самотесова доставили сейчас. На второе – галантир…

– Ты, Ванька, оттяни его поболее!

– Натюрлих, Анастасия Павловна. Сельдь соловецкая. Грибки соленые, огурцы и пурмидоры из парников Шереметева – как положено. Ну и шеврель из дикой козы, которую свою зарезали. Напитки разнообразные, – повар впился взглядом в заманчивые полуокруглости грудей, выглянувших из-под одеяла, – токмо докупить следует бонбарисовой, да померанцевой не более полдюжины осталось.

– Из горячего – все?

– Как можно-с?! Фазаны в перьях по-курфюрстски. На десерт – зефиры и пирожные разнообразные.

Анастасия, томно потянувшись, сладко зажмурилась:

– Что-то чаю хочется…

– Да и то, чаю аль кофе с утра – хорошо, – угодливо осклабился Ванька. – Прикажете в спальню подать? А может, в дальнюю беседку с гротом?

– Давай в сад неси, – улыбнулась приветливо Анастасия. Ванька – единственный молодой мужик в доме, и Анастасия с удовольствием чувствовала, что ее женские прелести волнуют парня, и немного кокетничала с ним. – Отвернись, бесстыдник! Не видишь, с постели встаю.

…что фонарь без свечи

Ванька от рождения был крепостным великих князей. После первого брака будущего русского царя Павла Петровича Ванька достался его очаровательной супруге Наталье Алексеевне. Подростком вместе с другими рабами был отправлен в Дрезден – учиться поварскому делу.

По природной бестолковости Ванька тонкостей своей профессии не освоил. Зато, как это часто случается с россиянами, заграничная жизнь произвела на парня самое пагубное воздействие. Ему понравилось щеголять в смешных одеждах, играть в азартные игры и дуть пиво.

Великая княгиня Наталья Алексеевна, словно предчувствуя свой ранний конец и от природы обладая нравом добрым и человеколюбивым, составила завещание. Шестнадцатого апреля 1776 года Наталья Алексеевна разрешилась от бремени мертвым младенцем, а сама, испытав страшные муки, скончалась. Ее овдовевший супруг исполнил волю покойной жены, в точности сделал все то, что она записала в духовной. Среди прочих облагодетельствованных и оказался повар Ванька, получивший освобождение из своего крепостного состояния.

Тут он и подвернулся под руку Даниле Матвеевичу, который, желая доставить приятное удовольствие супруге, натерпевшейся всякой нужды с молодых лет, взял на службу Ваньку, определя ему комнату для житья в собственном доме и приличное жалованье.

Вскоре выяснилось, что Ванька ленив и глуп. Данила Матвеевич вздыхал порой:

– Голова без ума, что фонарь без свечи.

Готовил он не лучше кухарки Луши, но по доброте хозяйской был на месте оставлен.

И как скоро жизнь показала, сделал это купец понапрасну.

Светская жизнь

Данила Матвеевич норовил всячески потрафить жене. Гардероб ломился от новомодных платьев. Одних роброновых с фижмами было штук пять или более – из атласа, люстрина, бархата, штофа, гроденапля. Кушала Анастасия с серебра, а ее уши, пальцы и грудь украшались бриллиантами, изумрудами и золотом.

Явно гордясь женой, которая от доброй жизни несколько располнела и вообще стала еще привлекательней, купец возил ее на разного рода ассамблеи и представления.

Так, в июле Данила Матвеевич привез жену в Аничков дворец, где петербургское купечество устроило маскарад.

Воображение Анастасии было поражено многоцветным фейерверком и освещенным щитом, на котором ярко горел вензель императрицы. Здесь же Данила Матвеевич познакомил ее со своим старинным приятелем – знаменитым поэтом Сумароковым. Последний составил им протекцию, по которой они попали в Смольный, где институтки разыграли пьесу Екатерины «Высокомерный».

Сама императрица сидела в ложе и от восторга чувств хлопала в ладошки: «Браво, актеры!» После ужина дали бал. Анастасия от природы была ловкой и танцевала лучше всех, и от кавалеров не было отбоя. И вдруг к месту, где она находилась с мужем, приблизилась императрица с фельдмаршалом Голицыным. Екатерина Алексеевна улыбнулась и милостиво произнесла:

– А ты прелестно танцуешь! – И, повернувшись к Голицыну, лукаво добавила: – Князь, если супруг этой красавицы не возражает, отчего бы вам не сделать с ней круг?

Данила Матвеевич затараторил, что «будет весьма польщен», Анастасия заалела от смущения.

Грянула музыка, и увешанный орденами князь, еще в движениях не потерявший ловкости, прошел с купеческой женой два круга.

Екатерина, стоя возле Данилы Матвеевича, с удовольствием наблюдала танец. Потом спросила купца:

– Как зовут твою супругу?

– Анастасия Семенова, в девичестве Наумова, ваше императорское величество! – бойко ответил Данила Матвеевич.

Случившийся поблизости Сумароков поспешил вставить:

– Ваше величество, купец Семенов не только молодой женой знатен, он и легко владеет немецким, говорит без затруднений.

Екатерина за что-то сердилась на знаменитого поэта и его замечание оставила без ответа, хотя фамилию купца, как покажет время, запомнила.

Анастасия от своей жизни была в восторге. Она искренне повторяла мужу:

– Ты у меня зело чудесный! Как я тебя люблю…

Черные замыслы

Кокетство Анастасии, на первый взгляд вполне безобидное, вдруг приобрело мрачное значение. Дело в том, что Ванька, имевший любовный опыт исключительно с продажными женщинами и не помышлявший об их порядочности, вообразил, будто юная хозяйка без него жить не может. Порой сладострастно мечтал: «Ты будешь моей, чего бы мне сие ни стоило! Я помню о тебе всяк час, я уже изнемогаю! Твой старый муж достоин смеха. Он еще не ведает, что и его супружница, и все капиталы скоро мне достанутся».

Повар замыслил страшное. У немца-провизора он купил белый кристаллический порошок – сулему. И ждал лишь удобного случая, чтобы осуществить свое злодейство.

* * *

И случай такой представился в двадцатых числах августа 1777 года. К купцу приехали друзья из Ганновера. Стол был завален различными яствами: осетриной, белугой, икрой на подносе, копченой стерлядью, красовался нежной розовой корочкой жареный поросенок, стояла батарея дорогих вин. За столом шумело веселье.

Обычно воздержанный, Данила Матвеевич пил чарку за чаркой.

В столовую несколько раз забегал Ванька. Наконец решился: «Хозяин, кажись, зело пьяный! Насыплю ему отраву в кашу с фруктами. Все будут есть – им ничего, а на старика воздействует. Решат, что худо ему сделалось от избытка водки».

Прибежав на кухню, Ванька решил отослать на минуту-другую Лушку, ему помогавшую. Он приказал:

– Не вертись, яко капля на носу! Неси-ка лучше гостям мусс. Да не забудь грязные тарелки собрать со стола.

Едва девка ушла, как повар метнулся к угловой полке, где стояли большие кастрюли, редко употреблявшиеся. Лихорадочно пошарив вмиг вспотевшей ладонью, извлек из тайного угла маленький пакетик. Это была сулема. Он высмотрел покрупнее сливу, украшавшую кашу, пальцами сделал надрыв и посыпал туда яда. Потом сливу положил сверху на кашу, приметив место.

В этот момент, громыхая деревянными подметками по дощатому полу, на кухню вернулась Лушка.

– Мой посуду, – распорядился повар, – а я кашу гостям поставлю.

И, подхватив трясущимися руками блюдо, отправился осуществлять гнусный замысел.

Жуткое застолье

– Стол у тебя, Данила Матвеич, замечательный! – хвалили гости из Ганновера.

В то утро они совершили удачную сделку с Семеновым. Гости много рому пили, трубки курили, всю гостиную табаком продушили. Гуся съели, поросенка закончили. Интересуются:

– Не пора ли к сладким винам перейти?

– Обязательно, вот гишпанское, по оказии получил! – Данила Матвеевич взял в руки бутылку старинной формы. – В Гишпании, сказывают, сам король тамошний употребляет.

Откушали гости вина, почмокали губами:

– Истинно напиток королевский! И смородиновый мусс – объедение! – Сами обходительные, на Анастасию любуются, деликатно улыбаются: – Хозяйка – красавица и дом, поди, ведет отлично. Кушанья все превосходные!

Хозяин, довольный похвалой, широко улыбнулся:

– Мой повар в вашем германском государстве выученный. Служил великой княгине Наталье Алексеевне, царство ей небесное.

Поговорили о том, что ее вдовый супруг что-то уж слишком быстро утешился новой любовью – и полгода не прошло со дня смерти Натальи.

– В Берлин Павел Петрович приезжал на свидание с невестой своей – принцессой Вюртемберг-Штутгартской Софьей-Доротеей, – заметили немцы, довольные тем обстоятельством, что их соотечественница стала великой княгиней в России и, весьма вероятно, станет царицей.