Людям отступать некуда. За нами – пещеры.

Александр Невзоров

Предыстория

Истоки в расфокусе: дымчатые нити воспоминаний тянутся в хрустальное детство. Как там было у классика: «Колыбель качается над бездной…»

– Я ем всё, – сказал мой дед.

Он весит ровно сто кило, чем гордится несказанно, и заглатывает по крутому яйцу зараз.

– И даже кирпичи? – спросил наивный маленький я.

– Ты что – идиот? Нет, я ем всё съедобное.

Ну а я нет. И я бы хотел рассказать о вегетарианстве.

Слабо затемненный зал поселкового ДК заполнен едва на треть. Фигурка небольшого человека почти не видна за основательной трибуной.

«Здравствуйте, меня зовут Вадим и я вегетарианец уже семь лет…

/жиденькие аплодисменты/

…Нет, я не умер от истощения, не скукожился от измождения и не сошел с ума от большого ума. Всё это роскошество мне с оттягом гарантировали семь лет назад, когда я встал на такую скользкую дорожку. И моё мнение за этот период не изменилось: высших животных нельзя ни убивать, ни есть. Как и человека, впрочем».

«Спасибо, Вадим! Но, хотелось бы узнать вкратце: в чем суть твоей безумной затеи, или идеи, или… что там у тебя?»

Хорошо. Это не блажь, не закидон, не понт, а осознанная жизненная позиция. Твердое убеждение, что человек имеет право поедать, а что – нет. И я далеко не новатор в такой постановке вопроса. Любая религиозная или морально-этическая система предполагает некий кодекс в отношении еды. И у каждого одиночки определенные табу в этом отношении имеются. Впрочем, если вам кажется, что я не прав, то даже научный атеист дед под давлением брал некоторый откат. Слушаем продолжение диалога из моего детства.

– Ну, а кошку или крысу ты бы съел? – не отстаю я.

Ответ предваряет долгий придирчивый взгляд, излучающий сомнение, что его сын всё сделал правильно.

– Я ем всё, что находится в холодильнике, а ты выкобениваешься: это не хочу, то не буду. Вот к чему я это сказал.

Конец ознакомительного фрагмента.