Отзывы на книги автора «Вадим Левенталь»

И снова я повелся. На шорт-лист "Большой книги". На обложку в приятных теплых тонах (хотя обложка довольно адекватная - осенний ветер уносит листы от брошенной книги).
Короче, пичалька.
Нет, сказать, что книга Вадима Левенталя плоха я не могу. Следить за жизнью героини было интересно, сама книга неглупая, много готовых афоризмов, но есть вот такущее НО. Точнее их несколько, этих "но".

- Несмотря на меткие афористичные высказывания, стиль книги в целом ужасен. Тут в рецензиях на эту книгу уже упоминали громоздкость предложений настолько запутанную и переусложненную, что не всегда до конца понятно о чем же речь. Добавлю к этому любовь автора к дополнениям-пояснениям-ответвлениям мысли, заключенным в скобки. Я сам их использую, причем часто, однако не так часто, как автор. У него даже вложенные скобки встретились! Странное выделение авторской речи не по правилам понять могу - автор самовыражовывается, у них в европах так принято, Левенталь же не какой-то там орган собачий, а писатель с претензией. Всё понимаю. А вот принять не могу.

- Следующая претензия тоже относится к стилистике, но я решил выделить ее отдельно. Есть такой неплохой прием в литературе: сначала рассказывается что получилось, а уж потом как дошли до жизни такой. Когда я в книге впервые встретил фразу "А дело было так", то порадовался, что автор так удачно использовал ретроспективу. Когда ровно этот же прием встретился мне в третий раз, ощущение были, мягко говоря, не те. А уж когда я прочитал "А дело было так" в седьмой раз, стало ясно, что автор просто халтурит.

- Мат. Встречая его неоправданное применение в художественных произведениях (авторские амбиции - не оправдание), сразу снижаю оценку, а автора заношу в мысленный список не оправдавших ожиданий и неблагонадежных. Про желание оторвать руки подробно не буду. И главное на обложке что-то не видно крупной надписи "ОСТОРОЖНО! НЕЦЕНЗУРНАЯ ЛЕКСИКА!". И напрасно. Лексики там много.

- Напускная интеллектуальность. Тут тебе и английский с немецким без перевода, и Стоппард с Гегелем, и Ларри Кларк, правда, в отсутствие Лени Риффеншталь. Ну умный ты, так перестань этим кичиться и засунь свой снобизм в ... (см. предыдущий пункт - Мат.) Кстати, об интеллекте. Меня всегда шокирует, когда умные люди используют выражение "растекаться мыслью по древу", что и сделал Левенталь, - еще в детстве, в советское время, я узнал, что это выражение - банальная ошибка переписчика, а правильно "растекаться мысью по древу". Мысь = белка.

- Самое главное: смысл произведения. Это ж не просто история о девочке из глубинки, которая трудилась и потому добилась. С помощью истории ее жизни Вадим Левенталь раз за разом вдалбливает нам нехитрую "истину": жизнь - бессмысленное говно, как из шкуры не лезь, никому это не нужно и ничего не дает. Дорогой автор, я прекрасно понимаю твой кризис среднего возраста, но неужели надо было все эти помои выплескивать на нас - читателей?

...и в конце-концов все три истории приводят по большому счету к одному и тому же - бездарно прожитой жизни

Угу. Как-то так.
Прочитал в интервью, что жена Вадима Левенталя не поддержала его в части содержания книги и взаимоотношений героев. Какая ж она молодец!

- И, кстати, об отношениях. Кроме как бухать и заниматься сексом герои книги мало чем занимаются. Нет, никакой пошлости, но странно как-то. И безобразно.

Правда, мне показалось, что автор хотел сказать: вот, смотрите, все данные были у Маши прожить жизнь в любви и гармонии, а она своими руками всё под откос. Типа, мы сами кузнецы своего несчастья. Не знаю, может и не показалось.
В любом случае я не жалею, что прочитал роман, но вот рекомендовать его не буду ни-ко-гда.

Меня совершенно выбило из колеи предисловие от составителей. Как там они писали?

А то, что ангелы бывают нянями, об этом вы знаете? И что девочки превращаются в драконов, пираты не терпят слов с буквой «о», серые камни на самом деле серебряные и Майкл Джексон будет отмщён? И мир наш был перевёрнут когда-то, давно, ещё во времена шерстистых носорогов и саблезубых тигров, поставлен с ног на голову и так стоит на голове до сих пор?
Не знаете – вернее, знали, но, повзрослев, забыли. Потому что такие знания даются исключительно детям, как прозрение, происходящее помимо опыта, ну, иногда взрослым, упорно цепляющимся за детство, как за борт подводного корабля, совершающего срочное погружение. И эти чудесные дары вручаются по справедливости, потому что детство – волшебная пора, усыпанная пыльцой рая, и дети непременно должны быть счастливы, пусть сами они далеко не всегда осведомлены о своём счастье. Ведь вся остальная жизнь – лишь расплата за это недолгое блаженство.

Красиво, правда? Я думал и в книге будет красиво. Меня не насторожила даже фраза "Перед вами не детская книга. Перед вами книга о детях. Просим учесть это обстоятельство", а 18+ на обложке я предпочел не заметить. Ну и зря.

О детях, их неповторимом мире, который так недолго длится, о причудах и забавах тут раз-два и обчелся. В основном это первая треть книги. Прекрасен рассказ у Фрая, неплох его двойник от Старобинец, не обнаруженный мной в электронной версии рассказ Юзефовича напомнил собственное советское детство, очень порадовала меня Кучерская, Гиголашвили и Василий Аксенов (не тот, что "Остров Крым", другой). Это не все писатели с хорошими рассказами, но не перечислять же каждого поименно, указывая заслуги и недостатки.
Кстати, в литературном плане все рассказы хороши, беспомощных корябаний "молодых и талантливых" тут нет, но шьорт побери! - зачем мне после такого красивого предисловия читать беллетризованную авто(?)биографию отца М. Семеновой? Да и вообще откровенных авто-био-графий многовато. А к чему в очередной раз узнавать о том, что Сталин - мудак (а я в него так верил) от Е. Попова? Метафизика В. Богомякова, разухабистый постсюрреализм (тм) Елизарова или религиозные беснования от М. Бакулина включены в сборник по чисто формальному признаку - там есть дети. Рассуждения на тему "эта страна" или вариант - "какая страна, такие и дети" - тоже не поместились в сложившуюся у меня в голове концепцию сборника. Это всё предисловие виновато. Внушило, понимаешь, надежды, что книга пробудит добрые чувства.

Если ты, будущий читатель, хочешь светлого, доброго и чистого, прочитай рассказ Майи Кучерской "Вертоград многоцветный" и закрой книгу. Если же будешь читать всё, то имей в виду - это просто сборник очень разноплановых рассказов с героями-детьми. Не американскими, не европейскими, не азиатскими - русскими детьми. Чернуха в наличии.

Роман есть биография Художника — русской девушки-кинорежиссера («латинская» фамилия, возможно, намекает на то, что прототипом Маши была Валерия Гай Германика), чья взрослая жизнь состоит из работы над фильмами (регулярно получающими призы, вплоть до Каннского) и чередования коротких моментов любовного счастья — с гораздо более продолжительными периодами трагедии; причем с возрастом диспропорция все более увеличивается. Вокруг Маши лунами всю жизнь кружатся трое мужчин — ее школьный учитель литературы, ее школьная любовь и немолодой немецкий актер. Это, однако ж, не роман о девичьих сложностях выбора — а история о гениальном художнике, о сути искусства и о поисках абсолютной художественной истины. Об аномалии («Маша Регина» в каком-то смысле похожа на сергей-самсоновскую «Аномалию Камлаева»), которая рушит наши представления о траекториях души и границах дозволенного познания истины. О том, что жизнь — ужасно, до смешного, трагична, и тем, чье зрение позволяет видеть эту трагичность отчетливее, приходится гораздо хуже, чем обычным людям. О городских пространствах — Петербурге и Берлине, — которые могут сформировать Художника и входить в резонанс с его счастьем и отчаянием. В худшем случае в пересказе это все кажется пошлостью (за-талант-приходится-расплачиваться-несчастной-личной-жизнью), в лучшем — чем-то средним между формановским «Амадеем» и «Защитой Лужина»; на самом деле ни то ни то. Надо быть таким рассказчиком, как Левенталь, чтобы транслировать историю этой жизни.

Тут не просто «умелый рассказчик», «опытный раконтер»; тут чувствует­ся рассказчицкое, иначе не скажешь, величие; когда очевидно, что рассказчик мудрее, всеведущее, всесильнее даже своей гениальной героини — и, сам зная, что он единственный, кто может доставить ее тайну читателю, не то что не заигрывает с ним, а, наоборот, ведет себя несколько высокомерно и уж точно не унижается до выстраивания чего-то вроде «занимательного сюжета», «интриги»; это все ненужно, когда у вас есть героиня, которая заведомо трагичнее, сложнее, тоньше любого читателя беллетристики; героиня, чей внутренний мир представляет собой огромный, геометрически сложный собор, настолько пора­зительно совершенный, что каждое новое слово, каждый акустический сигнал, каждая эманация этого совершенства воспринимается как благо. У такого рассказчика есть право изъясняться длинными, в страницу, фразами; право озада­чивать ребусами, до смысла которых нипочем не докопаться («…она рассчитывала на то свойство памяти, по которому с материализацией призраков прошлого оживают (несмотря на то что призраки ничуть на себя не похожи) в абсолютной, хотя и объективированной точности наши собственные чувства — которые ей при работе над «Чумой» как раз и были нужны. Хвала вечному кенигсбергскому девственнику, мы-то знаем, что единственная хитрая рифмовка, которая тут есть, в меру сил пытается быть отголоском набоковской»); право отказаться от одной формы времени в повествовании — и использовать сразу все, попеременно («Маша ­сорвалась», «Маша срывается», «Маша сорвется»), имитируя то сухой отчет, то «художественную» биографию, то прямой репортаж, то элегию в прозе. У Левенталя слух зрелого поэта, легкие молотобойца и ум молодого математика; не остроумие, а ум именно, мудрость философа; это Мастер, настоящий, калибра раннего Битова; никогда не скажешь, что это дебютный роман человека, которому 31 год. Из Петербурга; это, пожалуй, кое-что объясняет.

"(классика) из под стонка и теплая"

"Классика из-под стонка" - это, наверное, то самое определение книги. И еще "полный Левенталь".
Трудно найти роман, который злил бы и раздражал больше. Читать эту книгу мне, как страстному любителю художественного русского языка, было больно.

Во-первых. Автор держит читателей за идиотов и бесконечно понтуется своей начитанностью: "Смотрите, я знаю кто такой Секацкий, и еще знаю, что Кант был девственником, и еще много чего знаю, а вы дураки, но я вас сейчас поражу мощью моего ума!".

Во-вторых, это размазанные по бумаге сопли. Много-много соплей, прикрытых отчаянным подростковым цинизмом и "героизмом": ах, какая у нас героиня вся из себя сильная и трагическая.
Буэээ.
В третьих. то Ужасный, просто чудовищный язык. Он точно филолог? Тогда зачем, объясните мне, почему Левенталь строит предложения так, что чтобы понять о чем, собственно, речь, нужно читать три раза. Я не шучу!
Вот типичный отрывок:

"...череда не событий даже (какие ж это события; размазня одна), а чистого, дистиллированного ужаса, — именно она, судя по всему, и подтолкнет Машу к мысли о том, что — опять же: это не была мысль, это было тяготение земли для летящего (привет Стоппарду) с пизанской башни ядра, некоторая внешняя неизбежность того, что — ей нужно как можно скорее родить ребенка."

Хочется спросить у автора: "ЧТОА?"
И так - на протяжении всего текста! (Зато вы узнали, что Левенталь в курсе за Стоппарда.)
Множество несогласованных предложений, вывертов, очень раздражающих вставок английских и немецких слов (звучит как речь понтующегося подростка, смесь французского с нижегородским), и феерическая философия, конечно:

"Утро ушло на извинения — за вчерашнее, да, но не только: подспудно еще и за сегодняшнее, ведь по законам жанра после такого полагается дать, а она не могла: трещала голова, но главное — было противно давать из чувства вины. "

Еще раз: "ЧТОА, простите?"

О сюжете: достоевщина в худшем смысле этого слова: бедная, бедная Маша, все у нее в жизни плохо, полюбуйтесь на нее, поплачьте. А я из вас слезу повыдавливаю. Заодно поразмышляю на тему: давать или не давать.
Крайне безвкусная, сырая и слабая книга.

Непонятно только одно: все эти восторженные отзывы в интернетах ("Гениальный роман!" "Какая мощь!" "Классика!") - это что, проплаченные статьи? Если да, то ну ладно, хотя и злит, конечно.
Но если реально - то очень грустно за читающую публику. Потому что не видеть вот этого вот всего, это, простите, "полный Левенталь".

Я, конечно, извиняюсь, но, по-моему, это ужасно. Вот, например, цитата:

"...череда не событий даже (какие ж это события; размазня одна), а чистого, дистиллированного ужаса, — именно она, судя по всему, и подтолкнет Машу к мысли о том, что — опять же: это не была мысль, это было тяготение земли для летящего (привет Стоппарду) с пизанской башни ядра, некоторая внешняя неизбежность того, что — ей нужно как можно скорее родить ребенка."

Это как понимать вообще?

Или вот еще:

"Знание живой жизни — жизни как движения воли — тут же покинуло папу, но тихая реверберация этого знания заставила его когда он доел суп, сказать маме: позови ее, — а когда та пришла с Машей, прогнать маму с кухни."

Я, конечно, не эксперт, и филологического образования у меня нет, но, блин, по-моему автор вообще не чувствует язык. Извините.

Ну что сказать, данным сборником я осталась довольна. Весьма хорошая подборка рассказов, которые весьма интересны и познавательны. Хотя некоторые рассказы оказались со всем безвкусными, но есть и те, которые очень даже хороши…
Еще я выделила для себя пару цитат, вот одна из них: «Для счастья человеку нужны лето и бабушка». Я бы сказала, что это не совсем верно, счастье кроится не только в лете и бабушке, счастье состоит из многих кусочков, а это один из них. Или вот эта цитата: «Ты пойми, хорошим быть выгоднее, чем плохим. А плохим, зато интереснее». Чтож, весьма справедливое высказывание, я бы сказала весьма жизненное.
В общем данный сборник весьма неплох для прочтения, однако, лично для меня, мне его перечитывать не особо хочется, так сказать книга на один раз. Хотя может кому-то она понравится больше, чем мне… Тут уже дело вкуса.

Здоровенная книженция, такой и убить можно. Эта первая мысль, которая возникает, когда держишь в руках "Русских детей". Шутка ли? 48 историй! Да еще с такой вкусной аннотацией! И вот тут-то кроется подвох. Потому что аннотация гораздо вкуснее многих текстов.
Честно признаюсь, брал из-за Идиатуллина и Фрая. Глупо, наверное, из-за двух рассказов покупать целый сборник, но была надежда на волшебство, на сказку, на светлые истории о наших детях. Не верьте аннотациям, ох не верьте!
Книга красивая, качественная. Да и сами рассказы ученическими поделками не назовешь. Все ж таки авторы не новички, дело свое знают. Так что тут претензия, скорее, к составителям. Я лично не углядел какой-то общей связки между текстами. Не считая, конечно, привязки (зачастую довольно условной) к детям.
Сразу скажу, в авторах, ради которых брал книгу, я не разочаровался. Остальное очень спорно. есть хорошие рассказы, есть плохие. Есть вызывающие недоумение - что они тут вообще делают? Так что оценка нейтральная. Но буквально в каком-то полушаге от негативной.

Не ставлю оценки, потому что не понимаю, что в таких сборниках оценивать. Мастерство составителя? Идею? Выбор авторов? Просто коротко упомяну тех, кто впечатлил, пожалуй.
Действительно хороший рассказ вышел у Фрая, прекрасная Кучерская, трогательные отцы Шаргунов и Рубанов, Старобинец, извините за шаблоны, держит марку. Кто-то написал страшно, кто-то смешно и узнаваемо, кого-то перелистнула почти сразу, но вот из 48 историй тронули и задели лишь три, но как!
Сколько света у Татьяны Москвиной! Это мое первое знакомство с ее текстами и постыдно хочется остановиться, потому что вдруг остальное хуже? А так - действительная машина времени, то, зачем мы вообще читаем худлит, спасибо.
Обрыдалась над рассказом Романа Сенчина, узнавая себя и знакомые жизни, вот до соплей, извините. Как будто отверткой провернули, очень больно. Примерно то же сделали несколько лет назад "Елтышевы" и, кажется, мы уже имеем готового для истории современника.
И Виталий Сероклинов, который короткими такими "Пряниками" сказал всё, что хотел сказать целый толстенный сборник. И если вы над "Пряниками" не плакали, сердца у вас нет.

И в целом - мне было бы не стыдно, если б этот сборник перевели на другие языки и знакомились через него с тем, что в руслите современном происходит. Пока же он справляется с этим для нас.

Рассказы скорее про взрослых через призму детства. О том, какие мы с детьми и благодаря детям. О том, как рядом с ними оживает в нас наше детство. Какие мы, когда не просто абстрактные взрослые, а вполне определённые мамы, папы, дяди, тети... воспитатели, учителя, психологи... - свидетели таинства детства.
Отцы и отцовство. Очень ценный взгляд "изнутри". Особенно полезно почитать тем, кто считает, что "отец не так важен в жизни ребёнка" или "отцу не так важен ребёнок, как матери". Приверженцам подобных "теорий" почитать стоит, вдруг поможет...
К тому же под обложкой собраны рассказы современных писателей и эта книга хорошая возможность с ними познакомится.
Пиши-читай. Е. Российская

В сборник питерского писателя вошли одноименная повесть и рассказы. Повесть - своеобразная игра-путешествие, по спирали уносящая нас всё глубже в историю.
Вместе с автором разгадываем загадку фотографии античного барельефа с изображением вакханалии. Историям, рассказанным автором, веришь. Уж очень зримо, объёмно, с деталями, лицами, мыслями и чувствами героев,  запахами рисует он картины 30-х годов 20 века, конца 18го и совсем древнего Неаполя после  помпейского периода. Не потрясает, но интересно.

По контрасту - герои рассказов живут в 21 веке. Каждый рассказ - монолог от первого лица, мужского или женского. Немногие из этих персонажей понятны и близки. Язык становится другим: много техносленга, мата, совершенно не оправданно используемых примет нашего времени.

А вот интереса, понимания, сопереживания рассказы вызывают мало. В них есть что-то придуманное, много невнятного. Из всех  рассказов меня тронул и показался  щемяще грустным только "Надувной матрас"  - об отце и сыне, их непонимании друг друга, разлуке и утрате душевной связи.

После понравившегося раньше пронзительного романа Левенталя "Маша Регина" эта последняя книга разочаровала. Хотя несомненная талантливость автора и владение языком - всё при нем. И издание само по себе прекрасное: бумага, оформление и фото барельефа на форзаце.