– Гады, на износ машину гоняют. Есть резон в твоём предложении, товарищ боец, есть. Особенно если учесть, что будем при оружии. Если поездом, то получится забрать посылочку в Новосибирске, нужно будет позвонить, кстати, – он тяжело вздохнул.

– Хотя и на «железке» тут, Миша, как в фильмах о Гражданской войне, – продолжил он. – Всё развалили! Но поезда вроде бы пока бьются редко… В общем, посмотрим по ситуации, может, кому-то из группы придётся и самолётом.

Можно было только позавидовать шпионскому спокойствию командира. Надо отвлечься.

Тут мне вспомнилось, что давно пора задать ему интереснейший вопрос. Я не мог не спросить об этом у своих инструкторов, но был отшит, отбрит, а после снабжён инструкцией – этой темой больше не интересоваться. Спрашивать личного наставника тоже было бесполезно, тот лишь посмеивался, отделываясь общими словами, и сразу сворачивал тему, утверждая, что это не существенно. Да как же не интересоваться?

– Кром, скажи, а наши искали в этом мире Путина? Где он вообще?

Командир ничуть не удивился. Конечно, ребята и сами задавались таким вопросом.

– Понятия не имею, Миша. Наверное, где-то в Питере, таксистом работает, если жив и здоровье позволяет.

– Запасной президент всё-таки… – осторожно прошептал я. – Ещё и моложе.

– Да никакой он не запасной! – поморщился группер. – Ты просто не представляешь, насколько сильно должность формует личность, какие линии гнёт. Как она меняет её в самой сути. Россия изменила Путина, она его сделала. И только потом он начал изменять саму Россию… При прочих равных, один и тот же человек может стать как вождём нации, так и обычным добросовестным клерком. Или таксистом-ворчуном. Путину потребовалось пройти все ступени, чтобы стать тем, кем он стал. Убери один лестничный марш, и получишь совсем другой результат. Здесь уже ничего не изменить.

– Ну, а если хотя бы двойником?

– Чего-о? Ты, смотрю, не понял. Это уже не существенно, Михаил, – повторил он инструкторские слова.

– Да понял я.

– Вот и хорошо. Да и… Короче, мы такого задания от «Экстры» не получали, а о делах центровых коллег, как ты знаешь, нам знать не положено. Нам и своих заданий, во! – он провёл ладонью нал головой, словно поправляя и без того всегда аккуратную причёску, – по маковку!

– Значит, всё-таки могли украсть? – не сдавался я.

– Тьфу на тебя! Ремень подтяни, садимся!

Колёса «тушки» вполне корректно стукнулись о бетонные плиты полосы, летчики, к их профессиональной чести, не скозлили. Реверс натянул привязные ремни, пассажиры стали радостно хлопать в ладоши. Чехи допели свою назойливую песенку.

Долетела, развалина!

– Наш самолёт произвёл посадку в столичном аэропорту «Домодедово»! – произнёс динамик. – Температура воздуха в Москве…

Тут старый динамик, устав так долго трудиться, хрюкнул, зафонил и выключился. А бортпроводницы без аудиотехники надрываться не собирались.

Прибыли. В столицу нашей чужой Родины.

В странный мир пути не туда.

Потапов нас почему-то на выходе не встречал. Третий агент группы «Сибирь» или, как порой говорит Кромлев, боец, по какой-то причине задерживался. Мы долго ожидали начала выдачи багажа, толпились вместе с остальными пассажирами, чтобы в числе первых получить два маленьких серых чемодана. С выдачей – полный бардак. Народ с трёх рейсов нетерпеливо толкался вокруг неподвижной резиновой змеи, громко возмущался, бегал куда-то с претензиями, и опять скандалил у транспортёра… Нервы у всех были на пределе.

– На выходе в зал прилёта упрёмся в толпу. Там будет много бомбил, очень много. Ни с кем не разговаривай, – строго предупредил группер после того, как мы выцарапали из кучи-малы свои чемоданы. – Не поворачивайся и не обращай внимания, даже если будут хватать за руку. Тем более не бей никого, привлечём внимание.

– Помню, инструктировали.

– Во-во. Подожди-ка, на твоём чемодане замок вскрывали, видишь? Что-то ценное там было?

– От, суки! Не-ет… Всё ценное при себе, – я похлопал по карманам летней бежевой куртки. – Ну, сволочи, что тут сказать!

– На месте, говоришь? Тогда плюнь, просто уходим. Режем строй бомбил плечами и сразу сворачиваем направо. Если повезет, то найдём в зале свободные кресла, там я спокойно позвоню Ивану.

Ваня прибыл в Москву заранее, квартирьером, готовился к приёму группы.

Людей, встречающих прилетевшие рейсы, действительно оказалось много, и почти все – предельно наглые таксисты, выискивающие потенциальных клиентов. Никогда и нигде я не видел столько бомбил. Их никто не гонял, не мешал приставать. Чувствовалось, что здесь работает одна большая группировка опытных профессионалов, хороших психологов, умеющих и уговорить мягко, и надавить вовремя. Среди встречающих были заметны люди с испуганными лицами и табличками в руках. Они хорошо понимали, что в тревожной действительности сам факт индивидуальной встречи в аэропорту уже указывает наблюдателю, если не на особую важность, то на определённую состоятельность прибывшего.

Таксисты – особая тема. Аэропорт Домодедово всегда был вотчиной подольских бомбил и девятого Таксомоторного парка Москвы, где подольские таксисты работали ещё во времена СССР. Развернувшись в девяностые, они начали тяготеть к бизнес-проектам, достаточно вспомнить легендарный «Союзконтракт» с его куриными окорочками. Домодедовские таксисты – подразделение подольских. Мне было противно смотреть на это жёстко структурированное внутренними криминальными законами скопище: стоящих впереди полновластных хозяев аэропортовской логистики, людей с наглыми рожами и крутящимися брелками в руках, и бесправных чужаков позади них. В этом загоне уставший от перелёта пассажир должен растеряться, плюнуть на плохо видимых за спинами в кожанках встречающих и согласиться на предложение бомбил.

Вскоре от колонны прилетевших не осталось никого, всех растащили по нелегальным таксомоторам. Интересно, курсирует здесь хоть какой-нибудь общественный транспорт, шаттлы от аэропорта до ближайшей станции метрополитена катаются? Командир ответил, что ходят маршрутки – частные «Газели», принадлежащие таким же пиратам вольного промысла, исправно отстёгивающим долю своей крыше. Муниципальные автобусы прибывают редко и непредсказуемо.

– Аэроэкспрессы?

– Откуда они возьмутся, Лаки, рановато им… Если уж у нас скоростные электрички с Павелецкого вокзала только в 2002 году запустили, то здесь вообще в ближайшие годы вряд ли что-то срастётся.

Позвонить Павел не успел, Иван увидел нас первым.

– Добро пожаловать в столицу! Как долетели, смертнички? – поинтересовался он после короткого рукопожатия.

– Как экипаж бомбардировщика на обратном пути под зенитками – на честном слове и на одном крыле, – в тон ему ответил усмехнувшийся Кром.

– А я тебе говорил, что надо поездом! – улыбнулся Иван, запуская руку во внутренний карман тонкой черной кожанки. – Три раза время на крыльях сэкономишь, а на четвёртый раз отправишься прямиком к Создателю… Мишка, держи свой телефон, номера уже вбиты.

– Типун тебе на язык, – махнул на него Паша.

Экипировка нового участника группы началась. Я взял протянутый телефон Nokia-3310, один из самых знаменитых и популярных кнопочных мобильников в мире, причём не за счёт процессора, мегапикселей, разрешения экрана или толщины корпуса. Надёжный, как танк. Здравствуй, время надписей «отправь SMS, чтобы заказать рингтон»! Знаю заранее, что в пригородных электричках и в киосках за десять – пятнадцать рублей продают цветастые брошюрки с кодами популярных в сезоне мелодий и простеньких картинок. Вводишь на телефоне нужную комбинацию символов и получаешь новую картинку или мелодию. Помню, расходились брошюрки, как горячие пирожки…

Да, это реально неубиваемая модель, способная без проблем работать годы напролет. Такой телефон имелся у отца, и он иногда давал мне поиграть на нём с полчасика. Примитивной игры Snake, ядовито-зелёной подсветки экранчика и набора монофонических рингтонов было вполне достаточно для абсолютного мальчишеского счастья.

– А можно чего-нибудь посолидней? – уныло поинтересовался я у Потапова.

– Чего изволите, Sony-900, Nokia-8800? Принципиальной разницы никакой.

– Вообще-то, хотелось бы смартфон с тачскрином, можно на «андроиде».

– Лаки у нас крутой! – восхитился Иван. – Извините, товарищ крутой, докладываю: из андроидных в конце года ожидается HTC, совсем недавно появился первый айфон, а Nokia-5800 прибудет в Россию только осенью.

– Осени ждать не собираемся, – предупредил группер.

– Вот так, привыкай! – подмигнул мне Ваня. – Смартфоны, видишь ли, здесь только начали входить в моду. В Москве они уже воспринимаются прохожими нормально, а вот в провинции каждый обладатель такой игрушки автоматически становится заметным. Ты ещё белые эппловские наушники там надень, ага…

Аргументировано возразить я не успел, так как Павел спокойно извлёк из кармана тот самый свежий айфон, дунул на него и потыкал в экран пальцем.

– Мобильный интернет пока никакой, плохо тянет, поисковик еле открывается, – посетовал он.

Свой телефон Кромвель забрал из схрона возле волгоградской точки выхода, в моём же отныне личном ящичке ещё ничего не было. Не накопил добра, и в Волгограде ничего не купили. Не было времени, мы почти опаздывали на рейс.

– Вот! – воскликнул я, показывая на шефа.

– Он командир, ему можно, – пожал плечами встречающий. – А вообще-то, сейчас статусными считаются КПК со стилусом.

– А кабельный инет как? – не успокаивался я.

– В Москве и Питере вовсю прокладывают широкополосный интернет, он уже почти везде есть, – ответил Потапов.

– Не волнуйся, «звонилка» сейчас не главное. Купим мы тебе и ноутбук, и КПК со стилусом.

– Ноутбук это хорошо, а уж я его доведу до ума, компьютеры моя тема…

– Знаю, Миша. Где машина-то, Иван? – спросил командир.

– Там стоит, – Ваня неопределённо махнул рукой в сторону улицы, – пришлось ставить подальше, если ближе, бомбилы колёса проткнут. Пошли через зал.

– Может, на свежий воздух выйдем? – предложил я. Мне действительно хотелось капитально прочистить лёгкие.

– Говорю же, далеко. Асфальт разбитый, все колёса на чемоданах растеряете, пока допилим, – широко улыбнулся встречающий.

Иван Потапов ростом пониже меня, но повыше Кромвеля. Если группу поставить в ряд по стойке смирно, то линия макушек будет ровной. Снизу вверх, по старшинству. Потапов крепок и ловок, альпинист и скалолаз, силен физически. Впрочем, других в группе нет. Позывной у него звучный – Фантомас. Действительно, похож, та ещё лысая башка… Но позывные мы стараемся всуе не упоминать. Ширококостный, крепкий от природы, когда надо дерзкий, способный постоять за себя. Чтобы сгладить кинематографический эффект и не пугать людей, Ваня прикидывается простачком из пригорода, часто улыбается и вообще активно работает с мимикой, что позволяет ему, в зависимости от ситуации, косить то под честного труженика подмосковных ферм, то под безобидного гастарбайтера-дворника. Он отлично перевоплощается. А ещё Потапов ворчун.

– В руке понесу, подышать охота, – упрямился я.

– Там прорва курильщиков, не подышишь, – отрезал Кромвель.

Не мой день.

Постепенно набирая скорость, мы двинулись вдоль бесконечной череды ярких ларьков с самой разнообразной продукцией, мимо завлекающих слоганов рекламных щитов и танцующих огней игральных аппаратов. Группа торопливо вышагивала через это грандиозное сооружение, хорошо знакомое, в чём-то родное и одновременно неприятное, всё ещё живущее по законам дикого рынка.

Здесь всё напоминало растревоженный пчелиный улей. Потоки разношёрстной публики двигались в разных направлениях, параллельно и поперёк. Ручейки людей постоянно сталкивались, ругались и толкались, закручивались водоворотами, сплетались в скандальчики и расплетались по зову информационной системы аэропорта. Челноки, прибывшие очередным рейсом из Стамбула, торопливо шли с тележками и огромными клетчатыми сумками, неизменными в любой реальности. Чуть в стороне двигались представительные мужчины в дорогих костюмах и с чемоданчиками «Самсонайт». Рядом с папиками, распространяя вокруг ароматы дорогого парфюма, гордо шествовали разодетые супруги и дочери.

Тесными группами торопились к выходам простенько одетые европейцы из туристских групп. Радуясь окончанию долгого перелёта, они были настроены благожелательно. Африканцы и азиаты с некоторой опаской присматривались к суровым русским реалиям. Просочившиеся сквозь кордоны бомжи вжимали голову в плечи. Мамаши с детьми, вынужденно отягощённые огромными чемоданами, командировочные налегке, технический и лётный состав в красивой униформе – всё они смешались в непрерывно двигающуюся пёструю массу, наполняя гомоном огромные залы.

Из каждого ларька доносилась плохого качества громкая музыка, соответствующая личным вкусам владельца. Преобладал Дима Билан, и здесь оседлавший «Евровидение», и румынская группа «Моранди». Что-то постоянно бубнила система оповещения аэропорта с сигналом внимания на три ноты, галдели заходящие в зал пассажиры, кричали матери и дети. Кошмар.

Инструкторы много рассказывали о криминальных структурах каждого сектора оперирования, каждый раз определяя их деятельность одним из главных факторов опасности для группы. Так что я в курсе.

Все торговцы исправно платят дань. Здешняя группировка с самого начала специализировалась на поставках в Москву партий героина из Афганистана и Таджикистана, на крышевании ряда домодедовских коммерческих предприятий. Бандитам удалось обложить данью значительную часть бизнеса, работающего не только в Домодедовском, но и в других районах Подмосковья, прилегающих к Каширскому шоссе: Ленинском, Ступинском и Каширском.

Обычно к предпринимателям приезжают около десятка молодых гангстеров во главе с руководителем силового крыла ОПГ. Мафиози умело объясняют коммерсанту, что последний занимается бизнесом на подконтрольной территории и поэтому должен ежемесячно делать отчисления в общак. Для убедительности демонстрируют стволы. Если это не помогает, гангстеры похищают жертву, избивая и запугивая. Большинство столкнувшихся с ОПГ предпринимателей соглашаются платить. В результате под контролем членов группировки оказались структуры, осуществляющие сделки с недвижимостью, занимающиеся перевозками, как в этих районах, так и в аэропорту «Домодедово». Естественно, под пресс попадут все новые рыночные торговцы и частники.

В целом же, преступность тут высокая, стрельба на улицах не редкость.

Ярко и цветасто! Безумно много рекламы, в залах она повсюду, огромные баннеры самых известных мировых фирм занимают все свободные места. Часто на глаза попадаются знаменитые американские бренды. При этом самих брендовых магазинов что-то не видать, кругом одни лишь дешёвые ларьки, они теснятся буквально на каждом пятачке. Я периодически замедлял ход, пытаясь рассмотреть ассортимент, в котором мелкий ширпотреб соседствовал со спиртным и сигаретами. У всех есть ряды DVD-дисков с пиратскими сборниками фильмов. Поразили небольшие стопочки видеокассет с яркими наклейками. Культура этих носителей информации была мне плохо знакома, у нас к 2008 году видеокассеты если и оставались, то только в пунктах проката.

– Парни, вы видели, сколько порнухи?! Ещё и на кассетах!

– Что, душой загорелся, боец? – заржал Паша, остановившись рядом с очередной витриной. – Разглядывай, привыкай к свободе слова и полной раскрепощённости! К бардаку вообще быстро привыкаешь, начинает затягивать. Очень опасный момент, между прочим, тут сразу надо внутренний заслон ставить.

Вскоре слева я заметил большую группу людей, столпившихся чуть дальше секции регистрации – обычных зевак, а так же представителей соответствующих происшествию служб. Что-то случилось прямо в огромном зале. Кому-то стало плохо?

– Не задерживаемся, – быстро предупредил командир, но мы успели увидеть.

Как же тут не увидеть, если тело мёртвого человека накрывать полностью никто не торопился, лишь на лице лежала какая-то серая тряпка. Конечности убитого были раскинуты в стороны. Именно конечности, одну из них трудно назвать рукой… Взволнованных в толпе не наблюдалось. Рядом с телом стояли спокойно беседующие полицейские и деловитые медики. Кое-кто из проходящих мимо людей наскоро фотографировал труп плохонькими камерами сотовых телефонов. И обязательно отдельным кадром – кровавый след, ярко-красной дугой протянувшийся от лежащего тела до лестницы, спускающейся к туалетам. Это называется следами волочения, вот оттуда бедолагу и притащили.

– Узнал? – тихо спросил меня Кромвель на ходу.

– Конечно, приметный костюмчик, да и вообще запомнил.

– С вами летел, что ли? – быстро оглянулся на труп Иван.

Правая рука покойника была ровно, словно гильотиной, обрублена почти по плечо. Одним сильным и быстрым ударом. Для такого нужна не просто физическая сила, но и квалификация рубщика, практический опыт. Ни блестящего наручника, ни рифлёного чемоданчика. Вот тебе и страховка со стальной цепочкой!

– Я же говорил, что он идиот, – бесстрастно напомнил группер.

– Тут недавно в кафешке мужики-таксисты рассказывали о таких мудаках, – поведал на ходу Потапов. – Насмотрятся голливудских фильмов, и цепляют чемоданчики к руке. Бомбилы говорили, что месяц назад одного приезжего точно так же грохнули, с ампутацией, а вели с момента приземления. «Дипломат» вскрыли, а там одни шмотки. Так и выкинули на стоянке.

– Шмотки за такую цену… – пробормотал я.

– Сворачиваем, наш выход, – скомандовал Ваня.

Я уже без эмоций посмотрел на двух охранников, повернувшихся спиной к потоку входящих-выходящих и увлечённо болтавших с парой девиц в боевой раскраске. На рамке висела табличка «Не работает». Ну да, при таком подходе ни о какой работе по противодействию терроризму не могло быть и речи.

Уже вечерело, повсюду начали загораться ближние и дальние огни, подъезжающие к аэропорту автомобили двигались с дальним светом.