© Вад. Пан., 2021

© Издательство «Четыре», 2021

* * *

Мой роман со Стругацкими длится очень давно. Через них я постигал философию еще до того, как узнал про одноименную науку.

Их произведения – генетические маркеры, сделавшие нас собой.

И ты вправе спросить, читатель, стоит ли тратить время на этот текст?

Он задумывался как диалог со Стругацкими.

Мы прошли иной путь, оставили множество иллюзий, утратили веру в себя как богов и уже не уверены, что Арканар наше прошлое, а не будущее.

Здесь я хотел выразить свою признательность уходящему поколению и светлую грусть по их идеалам.

– Но все-таки, представьте себе, что вы бог…

– Если бы я мог представить себя богом, я бы стал им!

Аркадий и Борис Стругацкие.

Трудно быть богом

Глава 1

Леночка никогда не ждала от жизни чего-то особенного. Свое распределение в НИИ промышленных технологий при НПО тяжелого машиностроения воспринимала как данность, в отличие от мамы, очень недовольной таким решением.

– Стоило холодильный институт оканчивать, чтобы в «промышленные технологии» угодить! – возмущалась мать. – Все твои подружки – кто на мясокомбинат, кто на молокозавод! А ты?! Ну что ты с этого «тяжелого машиностроения» домой принесешь?! Железные болванки?! Хорошего мужика на железные болванки не привлечешь! Им этого на работе хватает! Дома они другого ждут! Пройдись по магазинам, попробуй что-то купить! За всем очереди, продуктов нет! А она – в «промышленные технологии»!

И настроение самой Леночки резко снизилось, когда пришлось составлять кучу бумаг, анкет на родственников, подписывать бланки о неразглашении и невыезде. Золотые пески Болгарии, беззаботные посиделки с друзьями – все, еще даже не случившись, уже возводилось в ранг госизмены!

В день выхода на работу ее состояние упало до критического. Ей все не нравилось, она только и искала закуток, где поплакать.

– Чего ревешь?! – навис над Леночкой зрелый мужчина в белом халате и взъерошенной гривой.

– Я тут первый день работаю… – пояснила Леночка, глотая слезы.

– А-а-а… – протянул мужчина, – понятно. А чего одна ревешь? Я вот не первый… А знаешь, как иногда плакать хочется?! Так что договоримся: как опять приспичит – находишь меня, и ревем! На пару оно веселее!

Леночку смутило столь странное предложение, но, проводив взглядом хорошо сложенную мужскую фигуру, она обнаружила, что желание плакать пропало. Мужчина скрылся за кодированной дверью, куда доступ Елене по отсутствию допуска был заказан.

– А кто там работает? – пристала она к напарнице, проявляя явное возрождение интереса к жизни.

– Боги. Ну, или полубоги… это смотря от кого считать. Лаборатория Рензера. Оборонка. Они здесь на особом положении.

Лаборатория физики импульсного лазера занимала все крыло здания, с улицы больше напоминающее спортзал. Занятых там сотрудников в институте называли просто – группа Рензера.

Группа создавалась на волне поднятой американцами пресловутой программы «звездных войн» (Стратегической оборонной инициативы) из молодых амбициозных советских ученых.

Помимо основной поставленной партией и правительством задачи – ответить американцам созданием боевого лазера с приемлемыми для министерства обороны характеристиками, здесь занимались изучением «сопутствующих свойств» подобных систем – электромагнитных и ионных полей в зоне действия сверхмощных лазеров.

В этом была немалая личная заслуга профессора Рензера, сумевшего убедить руководство, что это направление физики в перспективе может иметь не меньшее военное значение! Профессор обосновывал свои доводы возможностью «раскачать» лазером перед атакующим противником столь сильное электромагнитное поле, что оно будет выводить из строя любую электронику врага.

Правда, к моменту появления в институте Леночки здесь больше говорили не о перспективах и решениях в области импульсных лазеров, а о разногласиях и раздорах внутри группы Рензера.

Скоро она выяснила, кто ее таинственный незнакомец, его имя повергло ее в ступор:

– Румата?! – не поверив ушам, переспросила Леночка. – Благородный дон Румата Эсторский?! – невольно повторила всплывшее в памяти имя известного литературного персонажа.

– Вот-вот, он самый! Его здесь все так и называют! Эсторский и есть!

Оказалось, ее таинственный незнакомец – личность широко известная, прославившаяся своим склочным нравом.

Этот молодой физик, не выбирая выражений, называл своего руководителя – всеми уважаемого, заслуженного профессора Рензера – пройдохой и шарлатаном. Не стесняясь, обзывал бездарем и лгуном, а из всех заслуг перед наукой бесспорной признавал лишь удачную женитьбу на дочери известного академика и племяннице секретаря обкома!

Конечно, в другое время подобный конфликт с маститым ученым для него закончился бы довольно скоро… и уж конечно, не остался бы без внимания сверху, тем более что успехи лаборатории были неочевидны.

Но к моменту возникновения этого развлекающего весь институт скандала подобные коллизии уже никого не удивляли. Обвинения в «жульничестве», «шарлатанстве» звучали среди специалистов в адрес всей концепции «боевых лазеров», как, впрочем, и американской программы «звездных войн». Одно за другим закрывались наиболее затратные направления вследствие их полной бесперспективности.

Не затрагивало это лишь лабораторию Рензера.

…Может, оттого, что ее оборудование признавалось лучшим в Европе и не требовало новых вложений, а может, и по причине родственных связей профессора группа Рензера оставалась единственной, чьи исследования продолжались в прежнем объеме.

Для Леночки все это не имело значения.

Она вообще не очень понимала местного деления на богов, полубогов и прочих.

– Ах, как приятно встретить на нашей окраине Арканара столь благородного дона! – шутливо расшаркалась она при их следующей случайной встрече.

– Ты? Ну, хоть не плачешь… – узнал ее физик.

– А зачем в одиночку? Вот, вас жду для компании…

– Да? Раз обещал – приду, – усмехнулся Румата. – И учти, мы тут с сотрудниками на «ты»!

С той поры Румата стал частым гостем в ее лаборантской с маленьким столиком и милой хозяйкой. Он действительно нашел убежище, в котором мог скинуть латы и отставить свой меч.

– Что ты на него кидаешься, как моська на слона?! – хихикала Леночка, не скрывая удовольствия, полученного от очередной сцены между Руматой и Рензером. – Точно про вас Степаныч сказал: «Что кошка с собакой, что хохол с евреем»!

– Во-первых, не хохол, а гуцул! – рычал возбужденный Румата. – А во-вторых, все самые приличные люди, которых я знал, были евреи… и только один сволочь!

– Эсторский! Ну сам подумай, где ты и где он! Он без пяти минут академик, с министрами за ручку здоровается! И ты… бывший гуцул… Да я вообще не понимаю, как он тебя терпит?! Давно бы выкинул из лаборатории… или сам уйди, чтоб нервы зря не трепать…

– Пусть выкидывает. Сам не уйду! – бурчал Румата. – Мне, конечно, под ним ничего не светит… Но где я еще такую тему и лабораторию найду?! И ведь знаешь, что самое обидное… – улыбался, остывая, Румата, – ведь когда мне Нобелевскую премию будут присуждать, мне же с этой сволочью делиться придется!

В ответ Ленка лишь фыркала, наглость этого гуцула ей импонировала.