ЛИПИН

Продолжая Веллера :

ЛЕГЕНДЫ МАФИИ

ТОМ 1.

БЛАГОДАРНОСТИ

Хочу выразить благодарности моим родителям, всем четверым. Без них я не стал бы тем, кто я есть.

Спасибо моей преданной жене, без терпения и понимания которой, я бы давно умер голодной смертью, не окончив рукопись.

Спасибо моим побегам, как родным, так и привитым, надеюсь, генетика не так страшна, как её малюют.

Спасибо моим верным и любимым друзьям, хоть и не будут они читать фолиант без серий упражнений на пресс и бицепс.

Отдельное спасибо МИХАИЛУ ИОСИФОВИЧУ ВЕЛЛЕРУ за острый ум, его неподражаемый стиль и блестящий язык, которые и побудили меня перековать мечи на писАло.

Трещала по швам и расползалась Империя.

В одном из её осколков, в придуманной стране Сорристан, в загадочном вольном городе N, был ресторан. Он носил звучное имя Бар Корлеоне. Возможно поэтому, а вполне вероятно, что и нет, называли его владельца дон Корлеоне и был он циничен, ироничен и афористичен; а может его и не было вовсе, и это лишь миф, легенда, созданная, чтобы было на кого взваливать непосильную ношу и непомерную ответственность. Его деятельность не находилась на виду и не подлежит обсуждению, ведь нельзя же обсуждать тени ?

Великие люди окружали нас. Победители, приученные к борьбе, к проигрышам и паденьям, встававшие и восстававшие. За ошеломляюще короткое время им удалось невозможное; выстроить на руинах невероятный, сумасбродный, необузданный мир.

С маниакальным безумием они вели борьбу за власть, за деньги, за влияние, за свою долю страха, внушаемого людям. С безрассудной одержимостью тёк эксперимент с неконтролируемым и непредсказуемым результатом. Война на истребление непокорных. Непокорными были чуть больше, чем все.

Возможно, кое-кто, из числа тёртых и прожженных, почёсывая старые раны, узнают события, узнают себя и узнают Время.

То Время, когда их величие было бесспорным, власть всемогущей, а возможности безграничными.

Местами это вымышленные истории реальных героев.

Местами это реальные истории вымышленных героев.

Это не книга о бизнесе.

Это не книга о любви.

Это не книга руководство к действию.

Возможно, это – полная недомолвок и неясностей попытка вспомнить то, что забыли и что надо бы забыть.

Попытка понять, есть ли в мире истина, и есть ли гармония ? Спасёт ли мир красота ? И взывает ли душа к справедливости ?

Эта история обречена стать легендой. Уже и не осталось почти никого из тех, кто может подтвердить достоверность или опровергнуть вымысел.

Надеюсь, автору простят стариковскую забывчивость. Замшелый осколок реликта, сохраняя постную, скептическую мину на лице, рассказал вам историю через пятое в десятое, приукрасив там и сям, добавив то да сё.

Проницательный читатель, приложив толику умственных усилий, легко сможет отделить правду от вымысла, и слово от дела, мух от шельм, а бурьян от плевел.

Чем глубже погружаешься в события тех насыщенных лет, тем всё более приблизительными и всё менее надёжными становятся свидетельства. И хотя музыкой звучат они в сердце автора – сморщенного огрызка, почти невозможно отделаться от чувства, что они ничего не объясняют.

«Если испытываешь страх перед чистым листом бумаги – так не пиши !»

М.И. Веллер.

«Значит, нужные книги ты в детстве читал!»

В.С. Высоцкий

ЧАСТЬ I. ИЛЬЯ

                        ТЕОРЕТИК.

–Ужас! Я от страха мелко попукиваю, – так сказал Илья, выйдя из кабинета и глядя на кривой нож, которым размахивал один из грабителей у барной стойки, требуя отдать всю кассу. И тут же мгновенно получил от налётчика приветственную плюху по носу, за нахальство. А чтоб не умничал.

Официантки испуганно сбились в угол, порыдывая. Бармен, сжавшись, сидел на полу. Его колотила лошадиная дрожь.

– Звонили? – только и спросил Илья, взглянув на кучку всхлипывающих баб, и, получив утвердительный кивок, снова развернулся к отчаянным парням.

До спортклуба «Аврора» было 10 минут, и их следовало прожить.

– Деньги в кабинете, в сейфе, – миролюбиво сказал он, – давай схожу, принесу, а ?

Пьяный грабитель чуял подвох, отпускать не хотел, и идти вместе с Ильей тоже не решался, не забывая периодически поколачивать свободной от ножа рукой по Илюшиной физиономии. Второй, суетливый, тоже с ножом в руке, стоя на стрёме, у дверей, поторапливал. Торговались нудно. Время ползло как капля по стеклу. Илья не был боксёром, и обоснованно опасался, что за десять минут такого активного времяпровождения его лицо может деформироваться в грушу. Дону не понравится его новое амплуа.

Услышав подозрительный грохот, ноженосец отпустился от шевелюры Ильи и обернулся. В дверях стояла пара крепышей, один держал за горло его подельника прижатым к стене. Подельник весело болтал ногами в воздухе, но излишне напряжённое выражение резко взбордовевшего лица с выпученными глазами, веселья не демонстрировало ; казалось, он семафорил руками пригласительные жесты к прекращению насилия и произвола; силясь хрипеть, призывал к вечному и глобальному пацифизму, ощущая жаркую всеобъемлющую любовь к хиппи, вспыхнувшую в нём в момент отрыва от земли и прекращения доступа воздуха в немогучую грудь. Судя по бритой голове и кривому носу владельца держащей его опоры, тот являлся ярым и идейным антагонистом детей цветов.

– Брось нож, Чикатило, – спокойно сказал другой крепыш, приближаясь к нему неторопливо. Он открыл рот, собираясь матерно ответить, но ни ответить, ни пырнуть он не успел, сознание враз потухло, будто нажали кнопку «ВЫКЛ».

Илья одобрительно поднял вверх большой палец. Очки его были разбиты, платком он зажимал нос, пытаясь унять кровь.

– Приберитесь тут, – сказал он, – Хорош трястись. Достань быстро мне льда из морозилки. И этих тоже приберите, – приказал, обращаясь уже к качкам, – Спросите – кто навёл. Спросите так, чтобы УСПЕЛИ ответить. Нам надо будет что-то доложить дону.

И, приняв от бармена стакан со льдом, удалился обратно в кабинет.

Илья ненавидел понедельники.

                              *****

Интеллигент в пятом поколении, с детства он подавал надежды обмирающим от избытка любви родителям.

– Посмотрите на моего Илюшу! Он – гений! – с придыханием сообщала каждому встречному его мать, закатывая глаза от разрывающей её гордости за успешно выдернутую из неё зиготу. Глядя на сына, она была близка к приступу предкоматозного любовного инфаркта.

Илюша и вправду сочился талантами.

С шести лет он обыгрывал в шахматы всех папиных друзей, хоть на спор, хоть на время, и даже давая фигуру форы. Острый пытливый ум жаждал нового, он прочёл все книги в домашней библиотеке, стремясь, в поисках знаний, получить ответы на мучившие его вопросы.

В школе на литературе ему было скучно, география и история сильно отставали от его уровня, он прочёл про это уже давным-давно, а вот математику любил – получив отметку ниже пятёрки, искренне горевал.

Мама, консерваторский профессор, водила его на скрипочку, и музыку он ненавидел. Выводя часами заунывные рулады, он мечтал о настоящей жёсткой жизни суровых героев Джека Лондона, или о путешествиях, полных приключений, на корабле, плывущем на поиски сокровищ. Впрочем, зачастую он был согласен даже на жизнь Робинзона Крузо на необитаемом острове, только бы избавиться от кварт и терций.

Отличник, зануда и буквоед, в классе он держался особняком. В компанию его не звали, но и не били. Чудак, вечно улыбающийся школофил, живущий в своём мире фантазий, что с него взять ? Одним словом, скрипоматик.

К восьмому классу подрос, и, возвращаясь из музыкальной школы, выбросил скрипку в помойку, сказав дома, что отобрали хулиганы. Решительно воспротивился покупке новой. Перейдя в глиссандо, угрожал, что запишется в карате и в альпинисты. Родители, представив его со сломанным носом, оторопели и отступили. Пусть бы только шахматы и математику не забросил. Все родители всегда были слепы.

А Илюша, начитавшись про рыцарей и джентльменов, рос романтиком. Проведя все свои годы за книгами, он решительно не умел знакомиться, и терялся при виде юных особ, не понимая, с какой стороны к ним подступиться, тем более, что в этом возрасте неуверенные в себе девицы держатся преимущественно стайками. Его тянуло к ним, как магнитом, но, приблизившись, он робел и молчал, не в силах переступить через юную застенчивость. Девчачьи капризы ввергали его в анабиоз, из которого выходил он только дома, за любимыми страницами. Он бы вызвал кого-нибудь на дуэль, чтобы понравиться даме, но, понимая, что бретёр из него так себе, да и пистолет куда-то запропастился, пасовал.

В старших классах увлёкся астрономией, за что его прозвали Звездочётом. Глядя в звёздное небо, он мечтал, и мечты уносили его далеко ввысь, уносили от монотонной жизни, от серых соседей и тупых одноклассников. Мир множества миров манил неизведанностью и бесконечностью непознанной Вселенной, вероятными загадочными существами, возможно обитающими в закоулках за углом галактики. Там, в мечтах, только и начиналась настоящая жизнь.

Он становился непобедимым рыцарем, грозой турниров и удачливым кавалером, окружённым преданными друзьями.

Он рождался королём, и храбрые подданные восхваляли его, а жалкие враги трепетали перед ним.

Романтическое воображение услужливо пряло дивную прядь нежнейшей дружбы с чаровницами, и эротические сцены из полутёмных, освещаемых каминами залов дрюоновских зАмков , готовно всплывали в памяти, ухудшая сон и оценки.

В 16 лет все девушки кажутся желанными красотками.

Вот так он млел и томился в одиночестве, среди книг, цифр и нот, среди манящих к себе звёзд, мечтатель и звездочёт, наполненный великими идеями и книжными идеалами.

Он напоминал недозрелый плод.

Илюшин папа был большой шишкой по профсоюзной линии, и желал принять посильное участие в обустраивании сына.

Но сын, участвуя во всех математических олимпиадах и уверенно беря призовые места, сам проторил дорогу на матмех, и действительно, легко туда поступил. Проучившись полтора года, и начав разбираться в жизни чуточку лучше, он понял, что девочки, в основной своей массе, любят цифры, только если они напечатаны на купюрах, вишнёвые девятки не дают в виде приза за доказательство теорем, да и рестораны почему-то не переполнены бравыми математиками. В них гуляли по-настоящему дикие волки, крутые перцы.

Тогда все хотели в мафию, это было синонимом успеха. Сформулировав чёткие начальные условия, он приступил к решению задачи.

Вот так он и пришёл к дону. В течение пары часов разносторонней беседы Илюша смог произвести наиблагоприятнейшее впечатление. Дону всегда нравились неординарные люди, сильных кругом было – хоть отбавляй, не хватало умных, вопрос был только в том, не подведёт ли ? Илюша заверял, что не подведёт, и получил свой шанс.

Являя разительный контраст с окружающей его бандитской братией, долговязый, слегка неуклюжий, в сползающих круглых очёчках, которые он беспрестанно поправлял указательным пальцем, он повёл дела с невиданным доселе размахом; тщательно ревизовав все предприятия, входившие в сферу влияния дона, он выстроил эффективную конструкцию, имеющей целью исключительно извлечение прибыли. Деньги потекли непрерывным, всё более полноводным потоком.

– Давай посмотрим правде в портмоне, – была его любимая фраза, и он сумел сделать её девизом для всех.

Он первый осознал, что сила – лишь один из инструментов для получения экономического могущества, и первый начал изменения, позднее взятые на вооружение по всей стране, – из мелких, пусть и грозных, опасных, но разрозненных бандитов создавать сплочённую и могущественную Организацию.

Корпорацию.

Мафию.

В отличие от спортсменов, он прекрасно понял, что в бизнесе не дают почётных грамот и медалей. В бизнесе есть только деньги.

Нужно принуждение.

Раньше как было – деньги у кого-то вытрясли, отобрали, поровну разделили, пропили и капут. Ищи следующего буратину. Такая простейшая бизнес схема не нуждалась в инвестициях, да и слов-то таких никто не знал. Начальный капитал любой бригады состоял исключительно из бандитских рож, и определялся качеством и количеством шрамов и поломанных фрагментов на владельце конкретной рожи. Это были, так сказать, ихние средства производства.

С обрушением коммунистической империи, партсекретарей, в основной своей массе – краснобаев и пустомелей, агитирующих за Маркса, труд , мир во всём мире сменили люди дела. Они смотрели на мир другими глазами. Он был нужен им лежащим навзничь у ног.

Проблема было в том, что рэкетиров было пруд пруди буквально в каждом дворе. А зарабатывать деньги было некому, да никто и не хотел, при явных рисках в любой день лишиться всего заработанного плюс здоровья. Ну, или минус здоровья, как считать. В любом случае, когда на одного предпринимателя по пять рэкетиров – это слишком, доить корову до слипшихся боков , конечно, можно, только выйдет – недолго.

Определив и очертив круг интересов дона, было решено никого более в них не пускать, но и к другим в их дела, в их интересы не лезть.

Была выстроена стратегия, охватывавшая все сферы – в первую очередь, конечно, кадры; тщательно просчитаны и разведены финансовые потоки; налажен должный контроль и даже выстроены связи с общественностью.

Илья просчитал экономику бизнеса, как в шахматах – на десяток ходов вперёд и выстроил схему, выводящую боевые отряды на качественно иной, недостижимый никогда ранее уровень, и объединил в одну структуру, в один кулак.

Дон утверждает бригадира и выделяет ему некую определённую бизнес-структуру. Кому-то доставался магазин, кому-то отель, кому-то банк, впрочем, новички начинали с нескольких палаток, с мини-рынков, или с далёких областных центров.

Бригадир самолично отбирал себе бойцов, желающих улучшить свою жизнь и делил получаемую прибыль исключительно по заслугам, по справедливости, при этом каждый боец имел назначенную долю с общего дела. Половина доходов сразу уходит наверх, к дону, за защиту от закона, за безопасность, на дальнейшее развитие и на поддержку попавших в беду.

Бригадир сам отвечает за порядок на вверенном ему участке и за каждого из своих подчинённых.

Никаких этнических или имущественных предрассудков. Меритократия в действии.

Карьерный рост осуществляется пусть не мгновенно, но обязательно. Чем ты смелее, решительнее, эффективнее – тем быстрее движешься к власти, тем больше денег течёт в твою сторону. И даже начав с нескольких палаток, было множество возможностей для движения вверх. Организация давала тебе всё.

Премии мгновенны и достойны. Наказание – сурово, неотвратимо и реально.

Деньги важны, но это не главное.

Статус предпочтительнее, ибо приносит деньги регулярно. Большинство из них были солдаты или спортсмены. Чемпионам и победителям ничто так не греет душу, как заслуженное уважение окружающих за твои свершения.

Никакой бюрократии, никаких собраний и никаких отмазок. Виноват – получи.

Жёсткая иерархия, жёсткая дисциплина, жёсткая справедливость.

Авторитет старшего непререкаем. Не нравится – иди охраняй стоянки.

Предательство непростительно. Спрятаться предателю не удастся нигде, разве что среди рыб. Но это не сильно отличается от альтернативного варианта.

Бесшабашная удаль, не приносящая материальный интерес, не только не приветствуется, но зачастую серьёзнейшим образом карается, ведь за разрешение последствий приходилось платить, и задействовать множество связей, чтобы опосля выгородить удальца от ответственности.

Дрязги и междоусобные войны наказуемы с излишним пристрастием. Хочешь повоевать – одевай перчатки, или какая там у тебя амуниция, и – на ринг. Другие войны убыточны, а за кровь, вероятно, придётся платить тоже кровью. И если тебя признавали зачинщиком, то дело твоё плохо, всегда проще справиться с одним зачинщиком, чем перессориться со всем городом.

Когда-то – поступки, желания и ответственность – всё было сугубо личным делом каждого.

Это эксклюзивно Илюшина заслуга, что ему удалось создать единый организм из множества индивидуумов, и огромного множества, и почти каждый из них был великой личностью, в своём, разумеется, деле, умеющим решать проблемы самостоятельно, а зачастую и в одиночку.

Наитруднейшая задача заключалась в управлении упряжкой великих, в балансе сил.

Однако внедрённая им в употребление экономическая общность оказалась чрезвычайно проста и несказанно эффективна, все, вплоть до последнего бойца заметили, что дела резко пошли в гору.

Да, конечно, и эта общность базируется, не в последнюю очередь, на дисциплине, на страхе. Это не правда, что на убийствах, хотя и без них не обходится, но они, скорее, крайние меры, о них сожалеют. Но выполняют безжалостно. Понимая, что иногда работает просто пищевая цепь. Или ты или тебя. Проза тех лет. Мы все тут собрались не на ярмарку фермеров, яйца продавать.

Будь решителен и эффективен, предан и послушен, трудись, и – богатей!

Людям присущи инстинкты, и основной – это самосохранения. Поэтому, все негерои, мгновенно, или, самые упёртые, по размышлении, но – отступают. Это и есть страх, позволяющий обходиться без излишнего изуверства и приносить дополнительные доходы своей Корпорации, в которой доля, прямо или опосредованно, была у каждого.

Умница и эрудит, он имел представление о том, как устроен мир в действительности, в отличие от спортсменов, истративших юные годы на побитие чужих морд и рекордов, на чтение не имевших ни времени, ни желания, но надо, справедливости ради, признать, что некоторые из них, самые продвинутые, охотно листали «Бодибилдинг» Джо Уайдера.

У него хватало ума не лезть с ними в конфликт, и хватало такта, чтобы терпеть их шуточки. Правда со временем, когда де-факто он стал при доне отвечать за всю экономику, шуточки стихли, он превратился в Илью Константиновича для всех.

– Все тут – блатные, один я – нет, – иронизировал Илья. Сарказм зашкаливал в этой фразе за сто процентов.

Дон был крайне доволен, получив прекрасную возможность сидеть в тени, общаясь с политическими воротилами и городской верхушкой.

Споро организовав крышевание на коммерческой основе, он зорко следил за вновь открываемыми бизнесами, успевая подмять их под себя раньше конкурентов.

Как полководец на поле битвы, он скрупулезнейшим образом планировал операции и двигал бригады как боевые дружины. Каждому было найдено применение по способностям. Основная проблема, чтобы не оттоптали ноги друг другу.

Несметные бригады широковских шли авангардом, при затруднении подключались невозмутимые борцы, уверенные в себе настолько, что их было ничем не вывести из себя, об любого из них можно было ломать коромысло, десантники стояли особняком и были в резерве. На случай непредвиденных обстоятельств имелась поддержка среди законных представителей силовых структур.

                              *****

Войдя во вкус, Илья проворачивал операции, от которых захватывало дух.

Простейшее и элегантнейшее решение заключалось не в поиске золотой иголки в стоге сена, но – в создании золотого стога. А лучше – стогов.

Заведя себе для консультаций друга в Институте нефти, доктора наук Отто Максовича, который словоохотливо просвещал в нюансах сырьевой экономики своего молодого, приятного, хоть и непьющего собеседника, подливавшего ему виски щедрой рукой, Илья понемногу вникал в суть основного рынка планеты. Отто Максович вообще любил бывать в баре после научных изысканий и утомительных совещаний. Подшофе доктор наук, ссылаясь на «нашего человека в Катаре», представая в образе Штирлица, с очень длинными руками, объяснял Илюше, как устроены процессы нефтедобычи, принципы ценообразования, и влияние политики на отношения с людьми Востока; при описании арабов язык его становился сплошь ненаучным. Официантки, подносившие закуски, краснели густо и убегали резво. За пару месяцев Илья стал экспертом по нефти, ненамного уступающим многочисленным сыновьям шейхов.

Освоившись и разобравшись, кто есть кто в этом мире, он, заручившись согласием консорциума главарей, начал продажу паёв в богатой залежами земле.