© В. А. Мау, 2017

© Издательство Института Гайдара, 2017

Введение
Тезисы о революции

1. Понятие революции

Революция представляет собой механизм радикальной, системной трансформации всех сторон жизни общества (страны) в условиях слабого (рухнувшего) государства. Известны случаи радикальной трансформации при сохранении государства (реставрация Мэйдзи, большинство посткоммунистических трансформаций Центральной и Восточной Европы, постсоветских республик Центральной Азии). Возможен крах государства без системной трансформации (например, современная Ливия). Полномасштабная революция предполагает наложение двух названных обстоятельств, и именно они оказываются конституирующими для такой революции.

Понятие «революция» не является в современной науке строгим.

Исторически термин «революция» вошел в политическую жизнь (и политическую дискуссию) не для обозначения процесса как радикального, а для характеристики процесса неотвратимого – по аналогии с названием известной книги Коперника «De Revolutionibus Orbium Coelestium», в которой речь шла о постоянном движении небесных сфер. Во всяком случае, именно такой смысл приписывают словам герцога Франсуа Ларошфуко-Лианкура, обращенным к Людовику XVI^[1].

Помимо полномасштабных революций известны и другие виды революций, включая оборванные (или незавершенные), политические и др. Они не являются предметом обсуждения в настоящей книге.

2. Революция и насилие

Революция не может определяться и через насилие. Насилие играет значимую роль в революциях, однако было бы неверным говорить, что в революцию непременно должно происходить обострение насилия. Уровень насилия зависит от многих факторов и особенно от уровня благосостояния общества. Естественно, что в стране с преобладанием бедного крестьянского населения уровень насилия будет при прочих равных условиях выше, чем в стране, большинство жителей которой являются зажиточными горожанами.

3. Разрыв и непрерывность в условиях революции

Революция представляет собой разрыв естественного хода событий. Это шок, который многие предсказывают, но которого никто не ожидает. Говорят, что кризис случается позже, чем его прогнозируют, но раньше, чем его ожидают. Этот своеобразный закон более чем уместен при анализе предреволюционной эпохи и начала революции.

Вместе с тем революция при всей ее внешней радикальности не просто полностью порывает со старым. Ситуация оказывается более сложной.

Во-первых, многие элементы новой системы (модели) зарождаются уже при «старом режиме» и получают развитие в послереволюционной стране. Эволюция институтов – это достаточно сложный процесс (например, централизация и госрегулирование в начале ХХ века или рыночная модель в конце ХХ века).

Во-вторых, возникающий в результате революции режим может реализовывать довольно консервативные идеи, хотя и в новых формах. Это естественно, поскольку в революциях одной из активных действующих сил выступают небогатые классы (слои) населения, несущие значительный запас консервативной идеологии (крестьяне в 1917 году, работники ВПК в 1980-е годы). Они являются мощной движущей силой революции, но они же несут с собой архаику, которая дает о себе знать в ходе революции и особенно в постреволюционной системе – к немалому изумлению выживших революционеров.

В-третьих, ряд консервативных идей и институтов может быть использован для решения новых экономических и политических задач. В качестве примеров большевистской системы – восстановление империи в форме СССР, фактическое восстановление крестьянской общины с ее коллективной порукой и перераспределительными фискальными механизмами в форме колхозов. Именно поэтому вовремя сориентировавшиеся бенефициары старого режима могут неплохо вписаться в постреволюционную эпоху – в отличие от «пламенных революционеров».

4. Уровень экономического развития и революции

Революции нового времени происходили в странах сопоставимого уровня среднедушевого ВВП – около 1200–1400 долларов 1990 года (см. таблицу, где представлены расчеты А. Мэддисона). Похоже, что именно в этот период процессы социальной динамики настолько активизировались, что могли выйти из-под контроля элиты (власти) и привести к разрушению существующих государственных институтов. Таким образом, применительно к аграрному обществу можно говорить о наличии некоторого исторически и экономически обусловленного этапа, когда риск революции повышается.

Вместе с тем некоторые страны оказывались способными провести назревшие преобразования под контролем элиты и при сохранении государства. Как правило, это происходило на уровне среднедушевого ВВП, который был существенно ниже «уровня начала революции».

5. Крах государства как конституирующая характеристика революции

Крах государства проистекает из раскола общества, основных социальных и политических сил по вопросу о базовых ценностях и ориентирах развития страны. Этот крах является одновременно и крахом (банкротством) национальной элиты, поскольку именно элита должна направлять общественные силы по пути прогресса, обеспечивая одновременно социально-политическую устойчивость.

ТАБЛИЦА. Уровень ВНП на душу населения в периоды революций

Источники: Maddison A. Monitoring the World Economy 1820–1992. Paris: OECD, 1995; Стародубровская И., Мау В. Великие революции… Гл. 3.

Накануне революции в элите наблюдаются сильные дезинтеграционные процессы, и верхние слои общества превращаются в сложную мозаику социальных групп с разнообразными и противоречивыми интересами: экономически сильные социальные группы, не имеющие доступа в элиту; «новички», не до конца признанные традиционной элитой (которая также изначально внутренне неоднородна), но, в свою очередь, стремящиеся не допустить ее дальнейшего расширения; преуспевающая часть традиционной элиты; разоряющаяся часть традиционной элиты и т. п.

6. Стихийность революционного процесса

Крах государства предопределяет доминирование элемента стихийности в разворачивании революционного процесса. Это менее управляемый период нежели «мирное время».

7. Стихийность и закономерность революционного процесса

Усиление стихийности обусловливает наличие некоторых закономерностей революции, которые имеют объективный характер^[2].

Можно выделить следующие общие характеристики (закономерности) революционных трансформаций.

1) Системное и глубокое преобразование всех сторон жизни общества (комплексный характер преобразований).

2) Революция является продуктом развития внутренних сил данной страны. Именно поэтому революция не может быть навязана извне. Хотя внешний фактор нередко играет определенную роль – как катализатора революции, так и барьера на пути ее развития.

3) Наличие определенных фаз (этапов) революции.

4) Крах государства и сохранение слабого государства на протяжении революции.

5) Революционный экономический кризис как особый экономико-политический феномен.

6) Политический характер экономических процессов, прежде всего инфляции и преобразования отношений собственности.

8. Фазы революционной трансформации

Наличие фаз полномасштабной революции – одно из основных проявлений закономерностей революции.

Таковыми фазами являются:

1) «Розовый период» революции, когда все общество кажется единым в противостоянии старому режиму. Эта иллюзия единства становится, в частности, причиной принятия экономически необоснованных (по сути, популистских) решений, которые приводят к резкому усугублению экономического кризиса.

2) Поляризация, когда становится очевидно, что разные социальные силы (группы интересов) имеют не просто различные, а подчас противоположные представления о конечных целях революции. Начинаются продолжающиеся на всех дальнейших этапах попытки остановить революцию на той или иной ее стадии.

3) Радикальная фаза, на которой преобразования проходят точку невозврата.

4) Термидор, то есть начало торможения революции и появление контуров новой, постреволюционной нормальности.

5) Иногда в перечень фаз революции включают реставрацию. Однако это уже тот этап, который, очевидно, выходит за рамки собственно революционного цикла.

9. Экономические закономерности революции

К ним относятся следующие.

1) Наличие революционного экономического кризиса, связанного по крайней мере с двумя обстоятельствами:

– предреволюционным экономическим кризисом, который может дать толчок краху государства и разворачиванию революции;

– деятельностью ранних революционных правительств, как правило усугубляющей ситуацию и ведущей к обострению экономического кризиса.

2) Демонетизация ВВП, которая может проявляться в двух формах. В мире бумажно-денежного обращения демонетизация реализуется через инфляцию. В условиях доминирования металлических денег происходят тезаврация монет и, естественно, «денежный голод».

3) Бюджетный кризис, обусловленный политическим кризисом. Слабое государство не может сбалансировать доходы и расходы, постоянно лавируя и пытаясь купить себе поддержку. Завершение революции завершает и бюджетный кризис.

4) Соответственно, дефолт оказывается неизбежным феноменом как акт преодоления бюджетного кризиса и завершения революции. Дефолт происходит с учетом политических возможностей государства (отказ платить тем, кому новая власть может себе позволить не платить).

Дефолт, как это ни парадоксально, становится показателем укрепления власти, восстановления контроля государства над политическими, экономическими и социальными процессами.

Примеры можно найти во всех революциях – отказ Кромвеля платить голландским банкирам, «банкротство двух третей» во Франции, отказ большевиков платить по царским долгам, финансовый кризис 1998 года в России.

5) Инфляция – политический феномен, отражающий соотношение политических сил и доступность для правительства иных финансовых ресурсов, помимо печатного станка.

6) Перераспределение собственности также является политическим феноменом, выступая прежде всего инструментом покупки поддержки революции и выживания революционных правительств (не только политического выживания, но подчас и физического). В условиях революции политическая задача перераспределения собственности доминирует над решением задач фискальной (обеспечение устойчивости бюджета) и экономической (появление эффективного собственника).

Революции могут задействовать обе возможные формы перераспределения собственности – и национализацию, и приватизацию.

7) Политическая неопределенность обусловливает рост трансакционных издержек в период революции.

10. Постреволюционная стабилизация

1) Термидор, названный так по месяцу революционного календаря, в который было свергнуто якобинское правительство во Франции, а его лидеры казнены (27 июля 1794 года или 9 термидора II года по республиканскому календарю), стал специальным термином для обозначения фазы начала спада революционной активности. Это момент поражения радикалов, хотя многие из них продолжают оставаться у власти.

2) Преодоление бюджетного кризиса – еще одна важная характеристика завершающей фазы революции. Разумеется, бюджетные кризисы могут повторяться и в будущем, но тогда они уже не будут связаны с логикой революционной трансформации.

3) Полномасштабная революция оказывает долгосрочное воздействие на политические процессы. Как правило, в странах, прошедших через полномасштабные революции, на протяжении примерно столетия с интервалом 15–20 лет происходили серьезные политические конфликты, существенно менявшие характер власти. Наиболее ярко это проявилось во Франции, которая прошла через реставрацию 1814 года, июльскую революцию 1830 года, революцию 1848 года с последующим установлением Второй империи, Парижскую коммуну и установление Третьей республики в 1871 году. В более мягкой форме подобные процессы происходили в Англии XVII–XVIII веков.

В истории такие процессы иногда тоже назывались революциями, хотя и не являлись полномасштабными трансформациями. Скорее, речь должна идти о политических революциях, в результате которых происходит модернизация социально-политической модели. Такие модернизации характерны для обществ в условиях современного экономического роста, однако уязвимость политических режимов постреволюционных стран делает более вероятной адаптацию к новым вызовам не через мирное развитие законодательства, а путем государственного переворота.

11. Революция не является непременным средством разрешения противоречий, накопившихся в данном обществе

Соответственно революция – это не способ достижения какой-то цели («цели революции»), а механизм разрешения противоречий. Механизм радикальный, но не необходимый и отнюдь не самый эффективный. Можно сказать, что революция не телеологична, хотя и казуальна, то есть является результатом определенной логики событий.

12. Опыт революций в ходе революций

Компромиссы в революциях практически исключены. Однако революции и революционеры учатся на опыте прошлых революций и революционеров. Более того, учет опыта предшественников позволяет существенным образом корректировать ход революции.

Участники Российской революции 1917 года с самого начала в своем анализе хода событий и в дискуссиях активно опирались на опыт Французской революции. Это касается и перспектив радикальной фазы («якобинства»), и перспектив отката революции («термидора»). Причем и та и другая фаза рассматривались одновременно и как угроза, и как надежда – в зависимости от политической позиции участников событий.

Уже в июне-июле 1917 года развернулась дискуссия о перспективах возникновения якобинской диктатуры в России. Правые, естественно, стремились не допустить реализации подобного сценария. О возможности развития событий по пути «якобинского эксперимента» писал в газете «Речь» лидер кадетов П. Н. Милюков, который, отождествляя якобинство с террором, видел в этом деградацию революции. Эта тема была немедленно подхвачена на крайнем левом фланге В. И. Лениным, который, естественно, дал якобинству прямо противоположную оценку, охарактеризовав его как «один из высших подъемов угнетенного класса в борьбе за освобождение»^[3]. Иными словами, большевики изначально считали себя современными якобинцами – и готовы были сыграть эту роль.

Из такого понимания своей роли вытекает и то, что термидор всегда был для большевиков кошмаром – и одновременно надеждой умеренных политических деятелей и исследователей.