Цитаты из книги «Будущее университетов»

компетентностый подход, который в настоящее время становится ведущей педагогической технологией, то на первый план выходит умение учиться, искать информацию, а не механическое накопление знаний.

работают на удлинение сроков обучения в университете и увеличения доли возрастной когорты, идущей в вузы. Но удлинение сроков обучения, выход на рынок труда социально зрелого работника, имеющего высшее образование, меняет требования к структуре и качеству рабочих мест. И страна, которая не сможет подстроить свою экономику и социальную сферу под новый тип работника, будет этих работников терять. При этом «утечка умов» в новых условиях может привести и к деградации в этой стране университетов, поскольку профессура, которая выучила работников для другой экономики вполне в состоянии последовать за своими учениками.

другой. Развитие сервисной экономики требует освоения коммуникативных навыков, поскольку ведет к росту межличностного общения (в России этим во многом объясняют важность получения даже не очень хорошего высшего образования), индивидуализации широкого спектра услуг (в том числе в образовании, здравоохранении, социальном обслуживании и др.). Развитие инновационной экономики, сложных технико-технологических систем, повышение риска техногенных катастроф, использование уникального, дорогостоящего оборудования требует социально зрелого, ответственного работника. В связи с этим растет возраст первого выхода работника на рынок труда. Соответственно, длительность пребывания молодых людей в школе большинства развитых стран увеличивается с 12 до 13 и даже 14 лет. Если после окончания школы практически все выпускники школ поступают в университеты, то может возникнуть выбор – где наращивать сроки обучения – в школе или университете. Пока еще этот выбор делается в пользу школ, но этому есть предел: общее представление состоит в том, что в школе учатся дети и подростки (тинейджеры), соответственно, с 20 лет предпочтительнее и учить, и «хранить» молодежь в высшей школе, хотя бы так обозначая выход молодых людей из детства. В этом отношении упомянутая выше тенденция, когда студенты продолжают жить дома, а не в университетском кампусе, приводит к обратной ситуации более позднего взросления вследствие отложенного начала (хотя бы номинального) самостоятельной жизни. Можно предположить, что предельная длительность пребывания молодежи в школе составляет 14–15 лет, после чего выбор начнет делаться в пользу университетов. В этой связи все последние годы шла борьба за сокращение сроков пребывания в высшей школе – как уже было отмечено, введение бакалавриата и магистратуры во Франции и Германии вместо пятилетнего обучения позволило хотя бы частично сократить численность студентов университетов, т. к. на вторую ступень переходит лишь часть (обычно не более одной трети тех, кто окончил бакалавриат). Однако в недалеком будущем мы сможем наблюдать обратную тенденцию. В США она уже в полной мере проявляет себя – средний возраст американских студентов превысил 26 лет. Одновременно происходит увеличение и доли выпускников магистратуры, идущих в докторантуру, при этом на третьем уровне высшего образования средний возраст обучающихся уже приближается к 31 году. Таким образом, если финансовые показатели работают на ограничение роста студенческих контингентов, то потребности рынка труда, задача сокращения молодежной безработицы, напротив,

Одновременно в университетах нарастает численность слушателей, которые доучиваются и переучиваются, причем одним нужны короткие программы, а другим более длительные. Выход видится в индивидуализации образовательных траекторий, что порождает серьезные управленческие проблемы в условиях резкого повышения массовости и высшего, и непре

мого общества. Ни общество, ни образование, в том числе высшее, не успевают за происходящими переменами. В ответ на невозможность двигаться с все возрастающей скоростью в обществе поднимается консервативная волна. Особенно остро это выражено в странах, где длительное время изменения были крайне медленными, а потом на них обрушился шквал перемен и социальных, и экономических (прежде всего это постсоциалистические страны).

ти. Во многом современный кризис – это кризис разных скоростей развития технологической структуры экономики и са

пы вместе взятых, включая и иностранных студентов европейских университетов. Таблица 1. Доля возрастной когорты, поступающей в вузы в различных странах,%

Это можно считать критической точкой, поскольку после нее процесс становится самоподдерживающимся – получение высшего образования превращается в социальную норму. Если в 30-х гг. XX в. в университеты шло меньше 15 % возрастной когорты, в 1970—1980-е гг. – 25–30 %, то теперь во многих странах – 70–90 %. При этом экономические условия в этих странах могут достаточно сильно различаться, как и роль системы высшего образования в решении стоящих перед ними социальных и экономических проблем. Так, в США в университеты поступает 82 % возрастной когорты, в Финляндии – 94 %, в Южной Корее – 96 %, и одновременно в вузы идет 91 % возрастной когорты в Греции –

связанный с увеличением численности населения с высшим образованием, становится важнейшим результатом и одновременно ключевой детерминантой образовательных систем. • Потребность в серьезном изменении структуры рабочих мест в связи с изменением образовательного уровня населения (в отличие от требования приведения структуры высшего образования в соответствие с потребностями рынка труда). Эти особенности достаточно противоречивы и действуют разнонаправленно. Например, удорожание образования вполне сочетается с расширением спроса на него на все общество (всеобщее высшее образование). А последнее, в свою очередь, вполне сочетается со снижением отдачи от получения высшего образования. Перечень противоречий можно было бы продолжить. Но мы хотели бы далее рассмотреть некоторые из перечисленных факторов более подробно.

Демографический фактор, превращающийся в социокультурный В развитых странах сокращается численность молодежи, поскольку население стареет. Но современная модель деятельности университетов сложилась в условиях, когда росло число молодых людей, и все большая их часть шла учиться в университеты. В результате демографического спада у университетов возник избыток «мощностей», поэтому они стали резко наращивать приемы, одновременно снижая требования к абитуриентам. При этом доля возрастной когорты, идущей в вузы, во многих странах превысила две трети.