В сущности, и теологи, разрабатывавшие теорию прекрасного образа, также вносили свой вклад в возвеличивание изображений. Св. Фома раскрывает эту тему, говоря об образе по преимуществу, о Сыне, рассматриваемом как species (образ, изображение). Христос прекрасен, потому что Он – образ Отца, а образ – это forma deducta in aliquo ab aliquo, форма, перенесенная во что-либо из чего-либо иного (S. Th. I, 35, 1; I, 39, 8). Как образ, Сын обладает тремя атрибутами красоты, каковые суть integritas (целостность, цельность), поскольку Он осуществляет в себе природу Отца; convenientia (соответствие), поскольку он является imago expressa Patris (точным образом Отца); и claritas (ясность), поскольку Он есть слово, выражение, splendor intellectus (сияние разумения).
Св. Бонавентура еще яснее формулирует два основания заключенной в изображении красоты – она может иметь место, даже если в той вещи, которой художник подражает, никакой красоты вообще нет. Изображение красиво тогда, когда оно выполнено должным образом и верно передает оригинал.
Dicitur imago diaboli «pulchra» quando bene repraesentat foeditaem diaboli et tunc foeda est.
Изображение дьявола называется «красивым» тогда, когда хорошо показывает его мерзость и посему само мерзостно.
(I Sent. 31, 2, 1,3)
Изображение безобразного прекрасно тогда, когда оно убедительно передает безобразие: таким образом могут быть оправданы многочисленные изображения дьявола в средневековых соборах и критическое обоснование того неосознанного удовольствия, о котором свидетельствует и которое осуждает св. Бернард.