В этом принципиально важном пассаже проясняется целый ряд основополагающих моментов. Красота и благо в одном и том же объекте представляют собой одну и ту же реальность, поскольку и то и другое основывается на форме (эту позицию, как мы видели, разделяли и другие мыслители). Однако когда речь идет о благе, форма становится предметом вожделения, субъект стремится полноценно реализовать эту форму или же завладеть ею как чем-то положительным. Красота же, напротив, связывает форму с чистым познанием. Прекрасны те вещи, которые visa placent (нравятся своим видом).
Visa предполагает не только простой «взгляд», но и «постижение», ясно осознанное «восприятие». Visio (усмотрение) – это apprehensio (постижение, познание); красота – это id cujus apprehensio placet, то есть нечто, постижение чего доставляет удовольствие. Visio является познанием, потому что направлено на выяснение формальной причины существования предмета: это восприятие не просто чувственных особенностей предмета, но множества особенностей, организованных в соответствии с имманентной схемой, заложенной в субстанциальной форме.