Андрей сжал руки в кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в грубую кожу ладоней. Он перематывал и перематывал пленку назад, словно истязая себя, словно желая упиться своим поражением. В который раз Владимир и Ника вместе заходят в спальню, и рука Коршуна по-хозяйски лежит на бедре девушки. Он словно подталкивает ее к двери.
"Все же пошла. Решилась. В тот же вечер. Все что между нами было ни к черту. По хрен ей. Обмылась и легла под другого как приказал Одноглазый. Или не приказал? Может, сама пошла. Может, нравиться ей Коршун. До утра осталась. Впервые в его спальне женщина осталась до утра. Ты это выдержишь, Асланов. Ты заслужил эту пощечину и нет у тебя права ревновать. Она тебе его не давала. Что ты думал, быстрый перепих в ванной комнате разбудит большую и светлую любовь? Идиот. Ника, как ты могла?! Как ты… Будут ли у меня силы прослушать все то что происходило в спальне?! Смогу ли я выслушать и не слететь с катушек? Я должен! Я обязан знать, что было между ними. Это подло и низко, но я хочу это слышать своими ушами".
Андрей стер все отрывки, где Вероника ставила жучки в кабинете и спальне Владимира. Бесшумно вышел с черного хода к машине. Сейчас он не может встречаться с шефом, потому что желание спустить курок слишком велико. Мысленно в теле соперника появляются глубокие красные дыры. Одна… еще одна… кровь сочиться по белому свитеру, и капает на пол, а в потолок смотрят мертвые, остекленевшие глаза Коршуна. В душе удовлетворение, мстительное блаженство, настолько яркой оказалась картина.