Иван всматривался в полумрак, стараясь не показывать вида, что заблудился, и проклятая дорога или усталость играют с ним злую шутку. Он смотрит в карту, едет по четко указанному маршруту, и Паулина видит пунктирную линию, но машина постоянно выезжает в одно и то же место. К дубу со сломанной веткой и ободранной корой. Девушка это сразу поняла, едва они второй раз мимо массивного могучего ствола проехали.

Где парень уходит от намеченного пути и делает круг, она никак не могла понять, сколько сама ни всматривалась вдаль и на дорогу, освещенную фарами. Поля, эти места и сама неплохо знала. В детстве к бабушке в деревню приезжала, пока та в город к ним с мамой не переехала.

В Соборском лесу и у озера часто бегала с ребятишками, пока Андрейка соседский не утонул, тогда и запретили им здесь гулять. Места гиблые – так старожилы говорили. Но кто в это поверит? Молодость вообще веры не знает и страха не ведает. Молодость верит лишь в собственное бессмертие. Вот и Поля не верила, но в жизни иногда случается то самое…страшное и необъяснимое, когда вера вместо двери в окнах стекла со звоном ломает, чтоб изрезать вашу самоуверенность на куски, иногда вместе с плотью.

Иван снова сделал круг и стиснул челюсти, а Паулина подумала, что, если так пойдет и дальше, им придется заночевать в лесу и только утром заново искать дорогу. Почему-то эта мысль ей ужасно не понравилась. Даже холодок вдоль позвоночника пробежал.

– И куда дальше ехать? – девушка растерянно посмотрела на нового однокурсника, сделавшего уже несколько кругов по лесной дороге на взятом в аренду стареньком «Рено», но так и не выехал на трассу, которую они видели на карте.

– А он с географией не дружит, видать, не туда свернул.

Ребята сзади рассмеялись. Владек бренькнул на гитаре похоронный марш. Снова раздался хохот. Только Паулина не смеялась. Не нравилось ей все это. Казалось, что-то нехорошее вот-вот случится.

– Зато я дружу с географией. – сказала она и обернулась к ребятам сзади, – Смешно вам. Нехорошие места здесь. Бабка моя говорила, что ночью в Соборский лес лучше не заезжать и у озера не гулять. Может, поэтому мы никак выехать не можем. – тихо добавила девушка и снова посмотрела на парня за рулем. С виду спокойное лицо Ивана заставило и ее перестать хмуриться. Паулина откинулась на спинку сидения, украдкой поглядывая на однокурсника, который опустил стекло и положил локоть на окно. Как же он отличался от других ребят – молчаливый, но как слово скажет, так и простреливает током тело. А если посмотрит, то тут же дышать трудно становится. Взгляд у него свинцовый, тяжелый, и в то же время с ума сводит и волноваться заставляет. Он перед самой поездкой появился. Поля в библиотеке университетской его встретила. Сказал, что как раз конспект пишет и заметил в ее руках старые газеты. Так и познакомились. Паулина о нем потом каждый день думала-мечтала. Как новый семестр начнется, и они на лекциях встречаться будут… а больше думала о глазах его серых с ресницами черными длинными, девчачьими, и о скулах широких, выступающих, и о губах сочных.

И когда пришел к ней в общежитие перед отбоем про деревеньку родную спрашивать, у нее сердце быстрее забилось – запомнил, как она в библиотеке рассказывала, что у нее родня отсюда.

– Ооо…страшилки начались. Как интересно. Поль, а Поль, а бабка твоя, правда, ведьмой была? Или враки это?

– Да замолчите вы. Расскажи, Паулин, что бабушка говорила? Почему места нехорошие? – спросила рыжеволосая Вера и ткнула Ежи в бок локтем, чтоб тот перестал ржать.

Паулина быстро оглянулась на друзей и пожала худыми плечами, отбрасывая черную косу на спину.

– Не знаю. Она говорила, что пропадают здесь люди, как в бермудском треугольнике. Жила здесь неподалеку. Они в этот лес, как и другие местные, избегали ходить.

– Ну да, а в болоте-озере затонул Титаник. Здесь леса того – метр на метр. Тоже мне треугольник.

– Очень остроумно! – перекривляла его Верочка и тряхнула роскошными длинными рыжими волосами. Ежи тут же притих и глаза отвел. – А чего пропадают? Рассказала?

– Нет. Нельзя рассказывать, чтоб лихо не накликать.

– Ясно, суеверия-шмуеверия, – Вера поджала губы, закатывая глаза и корча недовольное лицо. Ежи опять хохотнул.

– В прошлом году турист исчез и не нашли его. Всё озеро прочесали.

Задумчиво сказал Владек, вытащив наушник из уха. Все уставились на него.

– Это ты откуда взял?

– А он просто дома остался, – снова раздался хохот, и в этот момент машина несколько раз фыркнула и резко остановилась.

– Нет. Он и правда сюда поехал. В газете прошлогодней прочёл, когда про озеро это информацию искал. Что за…

– А что там?

Иван напряженно смотрел на торпеду, поворачивая ключ в зажигании, но машина упорно не заводилась. Этого только и не хватало. Теперь скажут, что он и тачки выбирать не умеет, не только маршруты. А это она, Поля, его привела в компанию, когда в последний момент Алик заболел и отказался ехать.

– Не знаю. Она просто не заводится.

– Ну да, ну да. А если б взяли тот джип, все б завелось.

– Та ладно! Сами говорили «дорого», – вступилась за Ивана Паулина и посмотрела на парня, который задумчиво не сводил взгляда с торпеды и с горящих там значков. Он лично ее проверял при Христине и документы, да и в офисе их уверили, что машина исправна и проверки прошла после прошлого арендатора.

Фары выхватили из темноты массивные стволы деревьев, листья папоротника и длинную траву. Мошкара тучами носилась над капотом и билась о лобовое стекло. Где-то совсем рядом плескается вода и стрекочут сверчки. И тут же медленно погасло освещение. Владек, который почти все это время молчал, кивая в такт чему-то своему в наушниках и сжимая гитару, выхватил фонарь и посветил на лица притихших друзей, выключая плеер.

– Тадададам! Темнота – друг молодежи.

– И что теперь? – спросила Поля, обращаясь именно к Ивану, но тот молчал, как и всегда. Ей порой казалось, что он вообще немой.

– Не знаю. Кажется, накрылся аккумулятор. – сказал Ежи и ударил ладонями по сидению водителя, – Утром пойдем в деревню искать, кто нас отсюда вытащит.

– Ненене, я не хочу тут спать. – запротестовала девушка и вцепилась в рукав парня. – Нельзя починить?

– Нет. Нельзя. Аккумулятор только подзарядить можно, – снова сказал Ежи, – охренеть, блин, съездили.

Паулина отвела взгляд и тоже посмотрела в окно на видневшиеся в темноте стволы деревьев. Да, это она настаивала на том, чтоб взять дешевенькую машину, как и на том, чтоб ехать этим путем. Сейчас бы они уже давно выскочили на трассу, а там бы точно не заглохли. Но…тогда он бы никогда не попал к озеру, которое снилось ему во сне. Он рассказывал ей… о снах этих, и она прониклась.

– Ты можешь взять фонарик и идти пешком. – хохотнул Ежи.

– А ты вообще молчи. Это твоя идея была поехать в эту глушь ради конспекта!

– Не моя, а Поли. Я вообще предлагал заночевать в гостинице и утром ехать.

– Тише, не ссорьтесь. Поспим, и с рассветом парни сходят в деревню, а мы мясо пожарим. Шашлыков у озера поедим, искупаемся. Во всем можно найти что-то положительное.

Ребята устроились поудобней в салоне автомобиля, укрываясь пледами и ежась от ночной прохлады. Скоро разговоры почти стихли. Но, прежде чем все уснули, где-то вдалеке раздался вой, и Вера ойкнула.

– Это волки? Страшно как!

– Спи давай! Страшно ей. Мы в машине. Да и не волки это. А так, псы в деревне воют, – проворчал Ежи, а сам сильнее прижал ее к себе, незаметно втягивая запах ее волос и прижимаясь щекой к макушке.

– Не к добру псы воют. – послышался голос Паулины.

– Не пугай, мне и так страшно.

Вера Ежи за шею обеими руками обхватила и лицо у него на груди спрятала.

– Хорош там ерзать и тискаться! Наружу идите, если трахаться приспичило.

– Да пошел ты! Вот же урод.

– Заткнитесь! – прикрикнула Паулина, откидываясь на спинку сидения. Глаза уже привыкли к темноте, и теперь она видела очертания стволов деревьев, светящиеся точки в высокой траве. Чувствуется, что вода рядом. Квакают лягушки, и слышен плеск волн. Все уже давно уснули, а ей не спалось.

Она вспомнила, как выбирала маршрут, и внутри появилось какое-то непреодолимое желание ехать именно сюда. Словно потянуло, словно навязчиво в голову въелось. Перед отъездом несколько ночей подряд снилось озеро и женская фигурка у воды с длинными черными волосами, точно как Иван рассказывал. И она словно видела, как он каждый раз шел к ней и каждый раз просыпался, едва протягивал руку, чтоб взять ее за плечо и развернуть к себе.

Паулина резко открыл глаза. Кажется, все же задремала, но сна не осталось и в помине, едва веки разлепила. Она приподнялась, вглядываясь в темноту – между деревьями промелькнуло что-то светлое, словно фигурка женская, и у нее сердце забилось быстрее. То ли от страха, то ли от волнения неясного. Обернулась – а Ивана нет рядом.

Потянула руку к дверце и осторожно приоткрыла. Вылезла из машины и тихонько прикрыла ее за собой, чтоб не разбудить ребят. В прохладном воздухе отчетливо ощущался запах воды и ночной свежести. Девушка заметила Ивана, едва глаза к мраку привыкли, он так же, как и она, через кусты к озеру пробирался. Осторожно пошла следом, стараясь не шуметь.

Вдруг вдалеке послышался тихий женский смех, и Иван решительно шагнул за деревья, раздвигая ветки руками и вглядываясь в полумрак, приближаясь к омуту. Вышел на берег и замер, как и сама Паулина, – у самой кромки воды, освещённая серебристым лунным светом, словно стоя на блестящей дорожке, уходящей в самое небо, утопая в ней по щиколотку стройными босыми ногами, стояла та самая девушка из его снов. Её длинные черные волосы развевались на теплом летнем ветерке, и алая ленточка змеилась по плечу, прикрытому прозрачной кружевной белой сорочкой. Иван вздрогнул не в силах сделать к ней даже шаг, а Паулина прикрыла рот обеими руками.