Глава 1

Кирилл

– Кирюха, улыбнись. Тебе сейчас топор в руки дать – и от маньяка вообще не отличишь, можно сразу на доску «Опасные преступники» вешать, прям в центр. Что случилось? – пристал ко мне Матвей, закидывая в рот конфету.

Взял вторую и предложил мне. Я жестом отказался.

– Малой мой вчера вечером машину мою угнал, перед девчонкой своей выпендриться решил.

– И во сколько тебе встали его понты?

– В бампер и крыло. Водятел, млин. Ему навстречу тачка выехала, а он, вместо того чтобы вправо уйти, влево поехал, ей навстречу. Ебалай криворукий.

– Брат жив или вас двое в семье осталось?

– Жив. Пока я ночью с гайцами вопросы решал, этот придурок свалил. Поймаю – прибью.

– С братьями вообще одни проблемы, – согласился со мной Мот.

– С сестрами тоже. Давай по домам, пока Доберман не подумал, что мы хотим работать, и не навесил на нас еще пару лишних дежурств. А где Лева?

Лев был старшим родным братом Матвея, одним из моих лучших друзей и нашим коллегой по совместительству.

– Рожать поехал, – отчитался Мот.

– Сам? – заржал я.

– Не, у Сеньки схватки начались, они в роддом рванули. Ну, это надолго, часов на восемь, а может, и на двенадцать.

– Акушер ты гинеколог со стажем.

– Я с Катюхой рожал, теперь спец, – гордо выдал Мотя.

– Да-да, – сыронизировал я, – мы все помним, как ты с Катюхой рожал. Кто мне звонил и пистолет требовал привезти?

– Кто? – удивился Мот, тыкая себя пальцем в грудь. – Я, что ли?

– Нет, Катерина твоя Романовна. Скучно ей стало рожать, пострелять решила.

– Моя может. Поехали, короче. Тебя подвезти? Я в магаз за памперсами, в прошлый раз не того размера купил. Ты знал, что есть просто подгузники, а есть подгузники-трусики?

– Мотя, ты со мной еще грудное вскармливание обсуди. Я же каждый месяц рожаю, выкармливаю и меняю памперсы. Пешком дойду, прогуляться хочу.

– Как знаешь. Погнали.

Мы заперли кабинет и разошлись. Я поплелся пешком, а Мот сел в свою тачку и дал по газам, напевая себе под нос «лето, солнце, жара».

Подмигнул двум симпатичным девчонкам в коротких сарафанах, которые спасались от жары, сидя у фонтана. Птички смутились, переглянулись и кокетливо рассмеялись, но я был не в настроении продолжать знакомство.

Жизнь была бы прекрасной, если бы мой малой не подкинул проблем с тачкой. Выпендрежник малолетний, мозгов нет, зато понтов… Найду – уши на макушке бантиком завяжу.

Я свернул за угол, и первым отреагировал организм. Я остановился; сердце хреначило где-то в висках, а в горле пересохло.

На тротуаре стояла та, кого я давно забыл. Сначала решил, что мне привиделось, но это точно была она. Санька.

Моя личная бывшая беда.

Красивая, сучка! Невыносимо красивая. С первой же встречи втюрился, еще в универе. Осмотрел ее с ног до головы, задерживая взгляд на груди идеального третьего размера. Словно для моих ладоней созданной. Ножки длинные в шортах коротких. В ладонях она сжимала сумку и топталась на месте, словно не могла сделать шаг.

Раздражением накрыло мгновенно, и челюсти сжались сами собой.

Я стоял, как в анекдоте, стату́ей в лучах заката, и смотрел на девушку, в память о которой мне осталась только треклятая сковородка. Трофей, млин.

Санька меня не заметила. Судя по движению губ, она ругалась себе под нос. Я присмотрелся к ее ногам и сжал зубы: Вишневская была в своем репертуаре!

В этом районе на тротуаре совсем недавно положили новый асфальт, смола на жаре плавилась, не успевая затвердеть, а Вишневская, конечно, не заметила и теперь пыталась отклеить свои сандалии от асфальта.

Я продолжал стоять, залипая на нее. Ни капли не изменилась, зараза. Такая же, вот только волосы обрезала до лопаток и в светлый покрасила. Раньше, когда мы были вместе, они у нее до самых бедер были длиной.

Когда-то я эту дикую кошку любил до красных кругов перед глазами. До встречи с ней, да и после, даже не подозревал, что ревностью может так накрывать.

Но пять лет назад она сделала свой выбор, который я с трудом, но принял. И отпустил. И меня отпустило. Не сразу, но отпустило.

Запихнул воспоминания о ней в самые дальние уголки души, но…. Пару лет назад напомнили. Я тогда около месяца чумной ходил и думал. Много думал.

Я пялился на Саньку, ровно до момента, пока к ней не пристали два кандидата в крематорий.

– Девушка в беде, – пропел один, а я вспомнил, что такое ревность.

– Иди ко мне, красавица, помогу! – поддакнул второй.

Все, стоп-кран сорвало, резьбу тоже, а тело вспомнило как это – ревновать и заводиться с пол оборота.

А вообще я нормальный! Спокойный даже. В моменты, когда Вишневская на большом расстоянии. А вот нахождение ее в такой опасной близости будило во мне дикого ревнивого зверя.

Видимо, до сих пор. Память тела срабатывала, инстинкты, я сам не понимал, но тумблер переключился, а я завелся.

– Слышь, Д’Артаньян, – встрял я, – ты, если на кладбище вне очереди не хочешь, капюшончик на голову верни и галопом отсюда.

Санька вздрогнула. Выпрямилась. Напряглась и не шевелилась.

– Пробегай мимо, мужик, она наша, – нарывался придурок.

– Смешно пошутил, я оценил, – я потер ладони, – граждане недоусопшие, не расползаемся, морг в другой стороне. Или помочь с доставкой?

– Ты че?.. – остроумия недоумкам не выдали, они мычали невнятно и соображали, как бы достойно ответить.

– «Че» – по-китайски «жопа», а по-японски – «велосипед».

– Отойдем? – предложил самый смелый.

– Подождите! – залепетала Санька. – Минутку, пожалуйста, подождите.

Она шарилась в своей необъятной сумке, не глядя в мою сторону.

– Одну секундочку. Вот! Нашла.

Александра выудила из дамской сумочки… Топорик. Маленький.

– Такая полезная вещь, – нервно бормотала она, – купила в супермаркете, решила, что в хозяйстве пригодится.

Глаза у пацанов съехались в кучу, а я опустил голову, сдерживая улыбку. Саня не менялась.

– Хорошая вещь, – согласился я, – а лопаты нет?

– Есть! – обрадовалась Саня и снова полезла в сумку.

– Маньячка какая-то, – решил один, который поумнее, – пошли отсюда. Нормальные бабы в сумке топор с лопатой не носят.

– Можно подумать, он когда-то общался с нормальными! – вспыхнула Санька, пряча топорик обратно.

Она отводила взгляд и суетливо перебирала пальцы. Видимо, тоже была очень рада нашей встрече.

– Привет, Сань, – хрипло поздоровался я.

– Здравствуй! – чопорно ответила она, задирая нос повыше. – ты, наверное, торопился очень, да?

– Да нет, я гулял.

– Не буду тебе мешать, продолжай гулять, пожалуйста.

– Помочь?

– О нет, я просто… Вот…

– Асфальт красивый? – съязвил я.

– Никогда такого красивого не видела!

– Точно. Какие цвета, оттенки. Поразительно, – согласился я.

– Я предпочитаю любоваться в одиночестве.

– Давно вернулась? – протолкнул я вопрос сквозь ком в горле.

– Я тут кое-кого жду, – с намеком протянула она.

Я зацепился за нее взглядом.

Да что у меня, в прошивке намертво засело ревновать и заводиться в ее присутствии?!

Захаров, это она решила уйти. Она, не ты! Да, в этом есть твоя вина. Да, я ее обидел. Но уйти решила она! Отпусти, прости, забудь и перестань на нее так реагировать!

– Я всегда открыт новым знакомствам. Так когда ты вернулась?

– Неделю назад, – рассерженной кошкой прошипела Саня. – Уходи.

– Шунечка, ты решила врасти в этот асфальт? – продолжал я.

– Не зови меня Шунечка, Захаров!

– Прошу пардону, Александра Станиславовна. Забылся за давностью лет.

Я сделал шаг к ней, обхватил за талию и выдернул из ловушки. Прижал к себе и все вспомнил, словно только вчера ее обнимал. Целовал. Ласкал.

А потом потерял.

Санька выдохнула, хватаясь за мои плечи, и задрожала, выдавая себя с потрохами.

На мгновение мы встретились взглядами и мир вокруг поплыл. Она сглотнула, не отрывая от меня глаз, а я не смог разжать руки. Заклинило.

Не забыла, беда моя. Помнишь меня, тело отвечает.

И я не забыл.

– Пусти меня немедленно! – хрипло потребовала она. – Поставь, где взял.

Выдохнул. Развернулся и переставил ее на сухой асфальт.

– Зачем ты вернулась? – глухо уточнил я.

Зачем? Нормально же все было! Я успокоился, забыл, принял, перестал дергаться и начал новую жизнь.

– Я замуж выхожу! – выстреливала она словами.

Наклонилась, сняла босоножки и босая испарилась, спасаясь бегством.

Замуж? Замуж?! Меня словно холодной водой окатило.

Я проводил Саньку взглядом до такси и рванул домой.

Глава 2

Александра.

Плохо, все очень плохо. Нет, это катастрофа!

Я знала, что возвращаться в родной город – очень плохая идея, но обстоятельства вынудили. Молилась, чтобы наши пути с бывшим никогда не пересекались, но умудрилась прилипнуть к асфальту именно в тот момент, когда он решил прогуляться.

Боже, какой позор!

Но хуже всего, что я до сих пор неадекватно реагировала на его близость. Я все моральные силы приложила, чтобы больше о нем не думать, но стоило Захарову меня обнять, и все пять лет пошли прахом.

Словно не расставались. Словно не он повел себя как последний придурок, обвинив в том, чего я не делала.

И не он забрал с собой мою любимую сковородку, уходя с криками, что я предательница! За нее, кстати, было особенно обидно! От бабушки досталась, советская, чугунная…

– Обижают? – отвлек меня от мыслей голос таксиста.

Я резко подняла голову, выныривая из своих воспоминаний и с тоской глядя на новые босоножки, которые теперь только в мусорку. Покосилась на свои босые ступни, на которые тоже налипла смола, и сморщила нос.

– Ничего страшного, – криво усмехнулась я.

– Такой красивый дэвушка нельзя обижать, хочешь, вернемся и зарэжем? – с улыбкой уточнил мужчина, косясь на меня в зеркало заднего вида.

– Боюсь, не выйдет, – тоскливо протянула я, – там мой бывший, и он боксер. Если только неожиданно, из-за угла и с поддержкой ваших друзей….

– Хароший план, красавица! – одобрил мою идею таксист. – Разворачиваюсь?

– Не надо, – икнула я.

Встречаться с Кириллом я больше не хотела. Обида до сих пор жгла изнутри. Возможно – и вероятнее всего – мы оба тогда перегнули палку и были неправы, но ведь можно было цивилизованно поговорить, а не устраивать скандал? И уж точно не стоило называть меня предательницей. И еще много чего нам говорить друг другу не стоило тогда.

Он изменился. Повзрослел. Казалось, стал даже мужественнее и привлекательнее, чем был когда-то. Вот только взгляд карих глаз так и остался шкодливым, немного ироничным. Казалось, что с возрастом он стал увереннее в себе, хотя пять лет назад мне казалось, что нахальнее просто некуда.

Захаров не имел тормозов ни в чем. Он всегда видел цель и не замечал препятствий. Жаль только, что однажды препятствием в достижении его цели стала я…

Я забыла. Отпустила. Я выхожу замуж, и мы с Кириллом больше не увидимся. Ведь не увидимся, да? Какова вероятность двух случайных встреч в большом городе?

Боже, если ты есть, пусть мы больше не встретимся!

У меня новая жизнь, которую я строила с большим трудом. Да, наперекосяк, но как умела.

И у него тоже. Никогда не поверю, что Захаров никого не встретил за пять лет! Возможно, он уже женат и у них родился ребенок.

От последних мыслей прошиб холодный пот, а я себе приказала больше о нем не думать.

Между нами все давно закончилось, так какой смысл?…

– Приехали, красавица! – улыбаясь во все тридцать два, уведомил меня таксист.

Я быстро расплатилась, выбралась на улицу и доковыляла до лавочки. Выбросила сандалии в урну и с тоской посмотрела на раскидистый куст дерева.

Идти домой и улыбаться сестре не было моральных сил.

– Саша! – моя племянница Василиса стояла напротив, ухватившись за лямки рюкзака.

– Ты почему одна? – удивилась я. – Тебя что, с тренировки не забрали?

– Папа машину паркует, – Вася махнула ручкой в сторону автомобильной стоянки.

– Ясно, как дела?

– Что с тобой? Сандалики потеряла? – девятилетняя Василиса склонила голову вбок и демонстративно опустила глаза на мои ноги.

– Угу. Я случайно приклеилась к тротуару. Задумалась и не увидела, что там смола растаяла.

– И как ты отклеилась?

– Помогли, – сквозь зубы прошипела я.

– Тебя кто-то обидел, да? – Вася склонила голову вбок и смотрела на меня понимающе, как взрослая.

– Обидели, но очень давно, – призналась я.

– Незаслуженно?

– Угу.

– Вернись и заслужи, – авторитетно посоветовал мне ребенок, – или дай в жбан. Что? Меня так папа учит. Или танцуй, тоже помогает.

– Вася, нельзя драться, ты же девочка!

– И что мне теперь, терпеть? – так искренне возмутилась она, что я не сдержала улыбки.

– Все можно решить словами, – продолжала я лекцию.

– В жбан быстрее. И афиктивнее.

– Эффективнее, – мягко поправила я.

– Точно!

– Сгоняй домой, вынеси мне тапочки, пожалуйста, – попросила я.

– Сейчас, – с готовностью согласился ребенок и дунул в подъезд.

А я снова задумалась.

– Санчо, чего сидим? Туфельки по городу разбросала и принца ждешь? – заржал мой зять, осматривая меня с ног до головы.

– Мой принц скоро вернется из командировки, – задрала я нос.

Никто не должен был знать, что свадьба и брак у нас будут липовые. Даже мои ближайшие и любимые родственники.

– Точно, про Витька я и забыл! Так где туфельки?

– В урне. Я задумалась и застряла в смоле.

– А, ясно, ничего необычного, – расслабился Игорь. – Васька где?

– За тапками домой послала. Сейчас спустится.

– Саня, ты когда-нибудь задумаешься и дорогу домой забудешь. Нельзя быть слишком умной, завязывай ты с этим. От думания одни проблемы.

– Как ты прав! – горячо согласилась я.

Пикнул дверной замок, и на улице снова появилась племянница с резиновыми шлепанцами в руках:

– Мамины. Пойдет?

– Спасибо! – поблагодарила я.

Сунула ноги в тапки, и мы все вместе пошли в дом моей старшей сестры.

Марья готовила ужин на кухне, а я сразу же отправилась в душ, прихватив с собой подсолнечное масло – смыть смолу с кожи.

Сестра не удивилась, лишь философски вздохнула, продолжая помешивать суп на плите.

Я же терла кожу спонжиком, обильно смоченным маслом, но мыслями была далеко. Захаров своим появлением мгновенно вернул меня в прошлое.

Наши отношения не должны были случиться совсем. Красавчик, хулиган, спортсмен, заочник, только что из армии, и я… Обычная отличница.

Я помнила, как, задержавшись в университетской библиотеке, случайно увидела заочников: они собрались у дверей аудитории. Он выделялся из толпы уже тогда. Красивый, уверенный, нахальный. Он и его друг Матвей. Они всегда ходили на занятия вдвоем, держались особняком и всегда смеялись.

Я опускала голову, проходя мимо, но косилась в его сторону. С того дня я стала часто задерживаться в библиотеке, чтобы снова его увидеть, но Кирилл не обращал на меня внимания.

Так продолжалось пару лет. Заочники сдавали сессии и исчезали до следующих экзаменов.

Мы учились уже на третьем курсе. Я выходила из университета, а он стоял на крыльце, глядя куда-то вдаль. Заметив меня, подошел и огорошил:

– Девушка, девушка, мне срочно помощь нужна!

– К-какая? – от неожиданности я потеряла дар речи.

– Проблема у меня, серьезная. Поможете? – он так открыто улыбался, что у меня колени ослабли, а на губах расцвела ответная улыбка.

– Постараюсь, – пообещала я.