Антреприза

Глава 1. Секс на котурнах

Пердимонокль – казус во время представления

Сабина вошла в кабинет походкой от бедра, томно прикрыла веки и подошла к большому письменному столу, за которым в удобном кресле сидел импозантный мужчина лет пятидесяти пяти. Он нацепил на губы хищную улыбку и щелкнул колпачком ручки, пряча острый пишущий кончик.

– Ты сегодня задержалась, беби, – беззлобно констатировал антрепренер¹, наблюдая, как это произведение искусства – прима его труппы – садится на его стол, сбросив с красивых длинных ножек лабутены, и скрещивает тонкие икры.

– Котик соскучился по своей девочке? – полу-утвердительно в своей манере протянула Сабина и повела плечом, ловким тренированным движением заставляя бретель дорогого платья соскользнуть и слегка оголить округлую аппетитную грудь.

– Котик соскучился, – опасно ухмыльнулся мужчина, откинувшись на спинку кресла и продолжая наблюдать за эротичной игрой женщины младше его больше чем вполовину.

– Мой котик… – обвела язычком контур верхней губы чаровница, чуть запрокинув голову, будто открывая изящную шею его укусам. – Твоя кисонька хочет тебя…

Неуловимое движение второго плеча обнажило другую тяжелую округлость идеальной формы. Но уже через секунду задержавшееся на топорщившихся от возбуждения сосках платье соскользнуло с тихим шелестом на талию. А еще через секунду ножка в тончайшем чулочке уперлась мужчине в грудь. Сабина наклонилась к нему и вытянула сложенные сердечком губы, подставляя их под поцелуй. Хозяин роскошно обставленного кабинета коснулся губами ножки и обнял девичью ступню большой ладонью. Отвел ее в сторону, придвигаясь ближе к заманчивому телу, и коснулся губ девушки почти целомудренным поцелуем.

– Ты в трусиках, беби? – спросил слегка охрипшим голосом и кашлянул, чтобы вернуть своему баритону сочность.

– Обижаешь… – смешно скуксилась Сабина и медленно развела ножки в стороны, эротично длинными ноготками проводя по внутренней стороне бедер и задирая платье.

Влажный похотливый блеск в глазах мужчины заставил ее рассмеяться красивым смехом, похожим на переливы колокольчика. Но уже в следующую секунду она задохнулась от собственного стона, потому что мужчина грубо сунул в ее лоно средний палец. Сабина откинулась на локти и обхватила ступнями шею мужчины, распахнувшись перед ним бесстыдно и привычно.

– О-о, Грег… – порочно пропела и прикусила нижнюю губу, отдаваясь в его власть.

Он умело третировал кончиком пальца переднюю стенку ее тесного горячего влагалища, массируя точку наивысшего удовольствия. Девушка перед ним вздрагивала и подавалась бедрами навстречу, а он жадно смотрел на мокрую щель и трахал ее пальцем, пока Сабина не застонала от накатившего оргазма.

Мужчина уже был возбужден, но возраст давал о себе знать. Увы, но даже с молодой любовницей он мог кончить лишь раз. Зато он – этот раз – мог длиться долго и подарить ему сытный оргазм.

Их прелюдия всегда была одинакова, потому без всяких слов Сабина легла поперек стола, отделанного кожей молодого зубра, свесив красивую головку. Мужчина обошел стол и встал у ее лица, оставляя ей право расстегнуть его брюки и заняться членом. Его возбуждение нарастало медленно, но, набрав силу, было подобно несшемуся локомотиву, сметавшему на своем пути все.

Грег положил ладони на идеальные груди и поиграл пальцами с сосками, остановив взгляд на мокрой промежности – он займется ей чуть позже с большим удовольствием и очень основательно. Вздохнул, когда еще нетвердый, лишь начавший увеличиваться член полностью исчез во рту его сладкой беби. Застонал и стал расстегивать рубашку. Откинув ее в кресло, слегка сжал и свел вместе упругие груди девушки, поиграл ими, потерев друг о друга, и протянул руку к розовой соблазнительной щелочке между ее ног. Запрокинул голову с протяжным стоном наслаждения, почувствовав, что девушка выпустила его отвердевший член и присосалась к головке губами немного болезненно – как ему нравилось.

– О да, беби… открой ротик и будь готова его глотать…

Это была самая приятная часть их встреч – он долго трахал ее рот, наблюдая, как пошло ласкает себя эта распутная девочка. Он начинал медленно и протяжно, вводил член до основания, проникая в глотку, на секунду задерживался и выскальзывал, давая беби вдохнуть. Но скоро вместе с твердостью его орудия наслаждения росли и его аппетиты, и он уже трахал милый розовый ротик, как щель между ее ножек, лишь иногда давая девушке облизать твердую головку и пососать. Он стонал и дрожал от этого прелестного вида и громких причмокиваний, которые заводили его еще круче. И когда его член становился почти каменным и нетерпеливым, Грег стаскивал Сабину со стола и ставил ее перед собой, заставляя низко наклониться и прогнуться в пояснице.

Влажные шлепки тел и стоны удовольствия хозяина кабинета и его примы становились быстрее и громче от накатывавшего на обоих сладострастного предвкушения оргазма уже через несколько минут, и можно было бы и кончить, но следующий раз он сможет лишь через несколько дней, и потому мужчина менял позы, выбирая самые откровенные и развратные, чтобы насладиться процессом сполна, насытиться ощущением упругого тесного кольца мышц вокруг своего постаревшего и утратившего молодецкую мощь члена. Когда он давал слабину, Сабина снова брала его в рот и умело возвращала ему твердость и боевой настрой.

А в благодарность за свои труды она получала ни много ни мало, а место дивы в местном театре и возможность блистать на обложках глянцевых журналов, передовицах газет и крутиться в сливках общества их небольшого городка.

– Шире бедра, беби, – услышала он голос с придыханием – мужчина уже устал и выдыхался, весь вспотел и дышал тяжело, как загнанный конь. – Сделай что-нибудь, детка, теряю запал.

Сабина закатила глаза: она дала ему себя сегодня уже даже так, как не мечтала Камасутра, а он передержал возбуждение и теперь не мог кончить. Она присела перед ним на корточки и взяла в рот уже терявший стойкость член. Принялась сосать его, доставляя мужчине желанные немного болезненные ощущения, собрала в ладошку расслабленные яйца и заиграла ими, осторожно перекатывая, как теннисные мячики. Но даже проверенные манипуляции не помогали – она чувствовала, как член во рту совершенно обмяк.

– Ты даже трахнуться нормально не можешь, – просипел недовольно, тяжело дыша, мужчина и отошел от нее.

– Котик, выпей таблеточку, и мы продолжим, – состроила умоляющую гримасу Сабина, уже тоже порядком уставшая.

– Ты же знаешь, я не пью химию. Тебе придется научиться удовлетворять меня, беби, если хочешь оставаться на олимпе.

– Но, Грег…

– Одевайся и уходи. Проштудируй что-нибудь… почитай… порно посмотри, с мужем отрепетируй, наконец, но я хочу ярких ощущений.

– Сам смотри порно! – выплюнула зло и встала, шагнув к своему платью.

Когда надела его, поймала странный пристальный взгляд мужчины и сочла за благо скрыться с его глаз в гримерке – ей нужно было принять душ перед тем, как вернуться домой к Диме.

***

Сабина сегодня снова задерживалась. Я успел заехать к маме на вечерний чай с яблочно-вишневым пирогом, зажарить несколько стейков на барбекю и настругать миску зеленых овощей на гарнир – моя жена придерживалась белково-овощной диеты, и я считал своим долгом поддерживать ее. Уже собрался накрывать на стол на террасе и вернулся в гостиную за сотовым телефоном позвонить любимой, но услышал стук каблучков в прихожей и вышел ее встретить. Сабина выглядела замученной. Увидев меня, слабо улыбнулась, небрежно скинула новые дорогие туфли и шагнула в мои распахнутые объятия.

– Моя девочка снова вымоталась… – гладил ее по шелковым светлым волосам и убаюкивал в объятиях, как ребенка.

– Сил нет, – пожаловалась она. – Грегорий никак не достигнет апофеоза².

– Что-то не получается?

– Через десять дней премьера, а у нас никак не идет одна сцена, – вздохнула Сабина. – Никакого логического завершения.

– Я могу помочь? Порепетируешь со мной?

Сабина чуть отодвинулась, взглянула на меня искоса и махнула рукой:

– Сделаешь мне массаж?

Я улыбнулся и чмокнул ее в лоб:

– Вечером.

– Тогда я в ванну, хочется расслабиться.

– Я принесу стейки и салат в гостиную.

– Дай мне полчаса.

Она выскользнула из моих рук и устало прошла в спальню. Я поставил на пол в гостиной низенькую подставку, на которой утром приношу завтра в постель любимой жене, и залюбовался ею голенькой, босиком прошедшей в ванную с полотенцем на плече. Стройная, хрупкая, с полной округлой грудью и бедрами, с прямой спиной, манящим изгибом в пояснице и аппетитной попой.

Мы женаты всего полгода, и я до сих пор не понимал, за что эта красивая утонченная девушка полюбила меня – обыкновенного строителя. Нежная, как сахарная вата, Сабина вызывала во мне какой-то нереальный трепет, который мама называла «боготворительным». Она недолюбливала невестку и хотя никогда не показывала ей этого – лишь мне изредка делала колкие замечания, жена чувствовала это и не стремилась общаться со свекровью.

– Ди-и-им! – услышал протяжный зов любимой и поспешил к ней. Когда вошел, она лежала в пене с собранными на затылке волосами и бокалом белого вина в руке. – Иди ко мне…

Сабина протянула тонкую руку с длинными ноготками с красивым маникюром. Поставила бокал на широкий бортик большой круглой чаши купальни – самодельного джакузи – и капризно надула пухлые губки. Я выбросил из головы мелькнувшую мысль, что мясо все-таки придется разогревать, а овощи подвянут, быстро скинул тонкие домашние штаны и футболку и шагнул в воду. Сел рядом с женой и обнял ее за плечи. Она откинула голову мне на руку, открывая тонкую шею с едва заметной пульсирующей жилкой.

– Давай заведем ребенка, у нас получится красивая дочка, – убеждал Сабину, разглядывая ее красивое ухоженное лицо.

– Не время еще, Дим. Я жду от гастролей в Москву какого-то толка, там другие перспективы. Мы женаты всего полгода, все еще впереди… – уже который раз повторила моя молодая жена. Я вздохнул. Мама очень хочет внуков, да и мне хотелось полной, настоящей семьи. – Ну не сердись, – начала ластиться ко мне Сабина. – Она провела ноготками по моей щеке, поворачивая к себе мое лицо, обвела мышцы груди и пресса, закусив нижнюю губу и призывно смотря мне в глаза. – У тебя такое классное тело…

– Мама пригласила нас в субботу на обед, – сбавил я ее обороты.

Взгляд Сабины мгновенно изменился, лицо застыло маской, по нему словно пронеслись тени, и черты заострились.

– Я не могу, – хлопнула грустно ресницами, – перед премьерой репетиции каждый день… Не знаю, во сколько освобожусь.

– Такая сложная сцена?

Жена чуть поморщилась:

– От того, как сыграю ее, зависит, буду ли я и дальше примой.

– О-о, это серьезно, – согласился, хотя по мне лучше бы она была моей личной примой с кругленьким животиком в уютном коротком халатике. – Иди ко мне…

Я любил ее мыть. Надевал перчатки с вихотками, наливал гель для душа с ее любимым ароматом ландыша и омывал ее тело, лаская груди, ножки, попку… Обычно эти взаимные омовения заканчивались сексом в воде, но сегодня Сабина была как-то особенно расстроена, и мне хотелось заняться с ней любовью в постели, жестко выбить из нее это вялое настроение. Поэтому я вымыл ее тело и волосы, вынес жену из воды, завернул в тонкую махровую простыню и унес в гостиную. Мясо уже остыло, но мы съели его и так. Жена выпуталась из своей обертки и дразнила меня наготой по пояс.

– Дим, а ты бывал в Москве?

Я покачал головой:

– И даже не манит.

– А я очень жду эту поездку… – мечтательно вздохнула. – Представляешь, большая сцена, рампы, тысяча зрителей, заполненные вип-ложи, а после представления интервью, фуршет, съемки в журналы. Я в вечернем платье, ты в белоснежном костюме…

Я рассмеялся:

– Не представляю, да и что мне там делать?

– Ну как это… – растерялась Сабина и на минуту нахмурилась. – Нам все равно придется переехать в Москву. Она строится, ты и там работу найдешь…

Я этого не хотел и в душе твердо знал, что мы останемся здесь, потому что хищная Москва и большая сцена – это не так просто. Я не знаток лицедейства и не мог непредвзято оценить, так ли хороша моя жена на сцене, но знал одно – она безумно хороша в постели. Поэтому под ее эмоциональную речь просто взял ее на руки и унес в спальню.

– Милая, пусть сценой тебе будет наша постель, торшер – рампой, а я самым лучшим в твоей жизни главнюком³…

Я не дал ей больше сказать ни слова – закрыл сладкий ротик глубоким поцелуем и заставил стонать и кричать незаученные междометия.

***

Он проснулся, как всегда, ни свет ни заря, налил ей густого мангового с мякотью сока и приготовил омлет с сыром. Его мягкие поцелуи коснулись ее закрытых век. Дима очень милый и трогательный, настоящий романтик. Он любил ее, не выставляя условий, и словно заворачивал девичье сердце в мягкий кокон. Ему не нужно было от Сабины ничего, только она сама. Это оказалось так неожиданно и приятно, что девушка не смогла не выйти за него замуж. Дом, который построил для них Дима, стал настоящим гнездышком. В нем она восполняла недостаток любви к себе, морально восстанавливалась и набиралась сил. Но ее муж казался ей слишком простым, даже приземленным. Он крепко стоял на ногах – настоящая опора, та самая стена и крепость, о которой мечтают многие женщины. Но не она. Сабине нужны овации, признание, обожание и большие деньги, она мечтала быть центром внимания…

Вчерашний смех Димы ей все сказал без слов – он не уедет отсюда. А она не останется здесь, в этом Недвижинске. Она слишком красива для города-недоразумения, слишком тесно ей в нем.

Сабина вдруг резко села на кровати – она вчера была так расстроена, а потом так уплыла в своих мечтах далеко от реальности, что забыла выпить противозачаточную таблетку!

– Вот че-ер-рт… – стон бессилия сменился рыком разъяренной тигрицы. Она выдернула из-за спины подушку и швырнула в стену. – Ну как я могла забыть?! – она упала на постель и закрыла руками лицо.

– Что забыть, милая? – Дима вошел в комнату, услышав ее голос. Поднял подушку, взглянул на жену с недоумением. – Доброе утро?

– Доброе… – буркнула Сабина и села на постели.

Она надула губы и не смотрела на мужа, как будто это он был виноват в ее забывчивости. Хотя да, именно он и был виноват, кто же еще?! Дима умел так расслабить ее внимание и так снять с нее напряжение, что она просто нежилась в его заботе, как ребенок, и забывала даже думать о чем-то. Могла только предаваться мечтам и плавать хрустальной рыбкой в море его любви.

Только вот последний месяц их жизнь уже напоминала переслащенный сироп, и первые симптомы диатеза не заставили себя ждать.

Дима принимал творческую натуру жены целиком и полностью и не считал резкие перепады ее настроения чем-то из ряда вон или причиной для ссоры. Он оставался до зубовного скрежета спокойным и просто оставлял Сабину в такие минуты перебеситься. А сегодня ему еще и на работу – он уже надел джинсы и рубашку навыпуск, а небольшая спортивная сумка, в которойон носил спецодежду и обед, уже стояла у двери собранная. И это тоже бесило Сабину до черных мушек в глазах – Дима не бросал пыльную робу на пол, а основательно вытряхивал ее еще на стройке и стирал сам. Сам, черт возьми!

Девушку разрывали противоречия. Муж не разбрасывал вещи, любил готовить, даже поддерживал ее, когда она сидела на диете. Не повышал на нее голос, не увлекался футболом, совершенно не пил, в отличие от нее – Сабина могла одна выпить бутылку вина, да и, что греха таить, и в театре позволяла себе пропустить пару стаканчиков чего-нибудь покрепче – чисто для расслабленного вдохновения. Хорошо, молодой организм исправно перерабатывал алкоголь и не мучил похмельем.

Может быть, устрой муж ей скандал, что она задерживается в театре, или дай ей повод к серьезной ссоре – жизнь показалась бы разнообразнее и веселее, добавила драйва в их отношения и секс… Хотя в последнем все было как ей нравилось – Дима был в постели разным, он четко улавливал настроение жены и был томительно нежным или умеренно грубым именно тогда, когда ей хотелось.

Идеальный мужчина. Черт его забери!

– Позвоню тебе в перерыв, – сказал он и подвинул к ней подставку с завтраком.

Погладил ее по волосам и поцеловал в макушку, как маленькую девочку.

Когда за ним закрылась входная дверь, Сабина отодвинула еду, вскочила с постели и бросилась к сумочке, которую вечером оставила в прихожей. Достала блистер с таблетками и с рычанием выдавила их все в раковину в ванной и смыла – теперь нужно начинать новую упаковку с начала нового менструального цикла. Сабина так боялась забеременеть, что ей казалось – она уже беременна. Тем более Дима всегда кончал вместе с ней, не оставляя шанса не впитать его семя. И даже сейчас она не чувствовала между ног липкости, потому что снова приняла все до последней капельки. Но в этот раз она не предохранилась.

Сигнал входящего сообщения на сотовом прозвучал контрольным выстрелом, а текст послания от Грега добил: «Я подумал над твоим предложением. Это будет… задорно».

Сабине срочно нужно было что-то решать: ни Грег, ни муж не терпели презервативов. Один считал, что спасение утопающего – дело рука самого утопающего, а второй просто хотел ребенка. К тому же был еще Виктор.

***

Я мог понять желание жены посмотреть столицу. Ей как творческому человеку нужны новые впечатления, новые места, какие-то волнующие события, а у нас даже не получилось поехать в свадебное путешествие. Но на следующей неделе мы уже сдадим объект, и за досрочное завершение строительства застройщик обещал крупную премию. Я очень на нее рассчитывал. Но больше всего рассчитывал отвлечь жену от театра. Не понимал, какое она получает удовольствие, когда приходит домой поздно вечером вымотанная, будто весь день не порхала по сцене, а волокла поддоны с кирпичами на верхние этажи. Мне не хватало той Сабины, какой она была до того, как стала примой и загорелась этим чёсом⁴. И почему она решила, что нам придется переезжать в столицу – искренне не понимал. Там таких провинциальных трупп будут десятки со всей страны, марафон спектаклей по три в день на разных, в том числе уличных площадках – разве это билет на большую сцену? Я был бы не против ее карьеры, будь это действительно шанс и большая сцена. Но это не первое турне нашей городской филармонии, и оно явно не открывало возможности карьерного взлета до столичной дивы.

Я хотел ребенка и был уверен, что это все станет Сабине ненужно, когда она почувствует себя мамой.