Ты руку протяни во тьму и вытащи меня из плена, со вздохом, прислонись к плечу, и прочь смахни ошмётки тлена, пусть руки нам соединит, кровавый свет луны из бездны, уста безмолвны, но душа кричит, в стенаниях молит…

только не исчезни…

От автора

 
Тянутся нити во мраке безмолвия,
Мир темнотою объят.
С громом и треском колючие молнии
Надвое мир разделят.
Вспухнет пространство
И лопнет надрывно,
Ветер колышет края.
В медленном танце
Тягуче, призывно
Выйдет он из небытия.
Бледная кожа сияньем объята,
Зелень искрится в глазах.
Ты – наказанье мне или награда,
Сон мой прекрасный в мечтах!
Крепкие руки обнимут так нежно,
Что сердце запнётся в груди,
В душе разольётся океан безмятежности,
Ты только не уходи!
Кто ты такой, нежный демон с рогами?
Но знай, я тебя не боюсь,
Твой сказочный образ
Овладел властно снами,
Или то я тебе снюсь?
 

Верите ли вы в Бога? А в Дьявола? Религия – это личное дело каждого. Но замечаете ли вы, что, когда неминуемая беда, уже наступая на пятки, вдруг неожиданно обходит вас стороной, самое первое, что проносится в голове, это пресловутое «Слава Богу!»

Мы можем верить или не верить в единое всемогущее существо, но эту фразу повторяем все, без исключений. И как легко от неё становится на душе. Значит ли это, что Бог действительно существует?

«Возможно», – скажете вы, допуская последнее. Но будет ли это значить, что, если принять безусловное существование светлой стороны, мы не осознанно принимаем и противоположную ей – тёмную. А это значит, мы так же допускаем и существование Дьявола. «А разве Дьявол – это не тот же Божественный ангел?» – спросите вы, и я соглашусь с вами. Так как из Библии нам известно, что Дьявол – это падший, отринутый Богом, отцом всего сущего, ангел. Люцифер, как объясняет нам Библия, возомнил себя равным Господу нашему и поднял восстание недовольных ангелов. Бог не сумел в силу любви своей всяких созданий уничтожить заблудших и сверг их из чертогов своих в преисподнюю. Там и поныне томится отступник, строя козни против людей, возлюбленных Богом созданий. «Какая ирония», – грустно улыбнётесь вы, ведь Люцифер – Владыка Ада – переводится как «несущий свет».

А камень всевластия – осколок чистых небес, ревностно хранимый отступником и дающий ему власть передвигаться между мирами силой воли своей, без призыва людского.

А после того, как похищен был камень, Сам Адский Владыка был вынужден прозябать лишь в подземных владениях своих без возможности посещать параллели. Лишь мелкие демоны, отзываясь на ритуалы людские, время от времени могли появляться в срединном мире или с помощью других волшебных созданий, таких как огненный единорог или вещая птица. Мелкие же злобные сущности могли просачиваться через пространство там, где оно особенно тонкое. На них не влиял прямой запрет Господа нашего так, как на Самого поверженного Владыку. Поэтому Сам и не мог смириться с потерей волшебного камня и готов был на всё, лишь бы заполучить обратно свой вожделенный кристалл.

Конечно, это всё лирика. Подобными мифами и легендами, передающимися из поколения в поколение, полнится наш земной шар. Но вы можете заметить, что сколько б легенд не гуляло у различных народов, по трактовке своей они всё же схожи. Мистика вообще издавна затрагивает душевные струны людей. Сколько раз именно ты, читатель, находясь в кромешной тьме, неистово вглядывался в глубину клубящейся черни, с трепетом в чуткой душе представлял мрак живым и зловещим? Так, может, там правда кто есть? Таится в ночи в ожидании, сухо клацая челюстями и со скрипом шевеля длинными пальцами.

Оглянись, возможно оно уже у тебя за спиной?

***

Красные глаза, глубоко посаженные на обтянутом тонкой кожей черепе, злобно полыхнули. Едва ли полностью насытившись одним несчастным человечком, она раздвинула сухие губы в хищном оскале. Острые зубы с вязким зелёным налетом мерзко скрежетнули, а изо рта пахнуло гнильцой. Лениво соскользнув с холодеющего тела, она застыла, прислушиваясь к упоительной мелодии бьющихся за стенами сердец.

Глубоко втянув крючковатым носом манящие ароматы беспомощных смертных, она покосилась в окно и недовольно фыркнула. Клубящееся чернотой за решёткой узкого проёма небо неумолимо светлело, окрашиваясь в грязно-серые тона. Скоро рассвет. Ну ничего, у неё впереди ещё целая вечность. Облизнув сизые губы склизким языком, она кокетливо откинула назад лохмы грязных волос и, послав коченеющему трупу воздушный поцелуй, разметалась во тьме рваными клочьями, оставляя за собой лишь мертвую тишину.

Пролог

В одном из спальных районов небольшого города, в самом его центре вздыхал и ворочался величественный смешанный лес. Как он сумел сохраниться в наше безумное время, так и осталось загадкой. В эту осеннюю непроглядную ночь он казался особенно тихим. Редкий лист едва шелестел на пожухлых кронах деревьев, рассказывая страшную сказку осени. Ветерок мимоходом качнул пышные лапы сосны и притих, затаился. Весь лес словно застыл в ожидании, настороженно к чему-то прислушиваясь. Воздух дрогнул, разбух пузырём, загустел. Загудело пространство. Поляна ожила, затрещала от нахлынувших молний. Незримый колеблющейся пузырь вспух, раздулся и лопнул, распускаясь рваным голубым цветком. На дрожащую землю из недр разверзшейся раны шагнула высокая фигура в чёрном атласном плаще. В когтистой, выставленной вперёд руке сиял неоновым светом прекрасный кристалл. Он словно дышал и с каждым пульсирующим выдохом источал из себя концентрические волны сапфирового излучения. Они мгновенно разбегались вокруг и невидимым мощным потоком неслись на многие километры, окутывая спящий городок живительной волшебной энергией, пробуждая в особо чувствительных людях спящее подсознание.

***

– Где твой сын? – громогласный рёв владыки ада сотрясал каменные своды, а гневная волна чуть не опрокинула стоявшего с гордо поднятой головой и закутанного во всё чёрное демона.

– Не знаю, Владыка! Но я найду его.

– Кристалл, принеси мне кристалл! – жёсткий окрик кувалдой огрел в спину.

– Какой же ты дурак, Воал… – процедил сквозь зубы отец, плотно сжимая побледневшие губы. В изумрудных глазах плескалась тревога. Его сын, единственный наследник, так глупо, в одночасье разрушил свою жизнь.

Сколько он себя помнил, его маленький зубастик всегда бредил запретным срединным миром смертных. И вот, не совладав с искушением, да ещё и прихватив волшебный кристалл, он сломя голову ринулся в смертельные приключения, ставя на кон всё своё существование. Зачем?

Понурив величественные плечи, отец раздраженно тряхнул головой, расплескав по бугристой спине шикарные рыжие кудри. Багровый отблеск сверкнул на широких рогах Демона Братства. Сзади неслышно подошла высокая стройная женщина в серебристых доспехах. Такая же рыжая и зеленоглазая, Волоеян была не только родной сестрой Пихтиону, тетушкой зловредного Воала, но и являлась непосредственной главой группы Братства Демонов, в которой и состоял её брат.

– Что случилось, Тион, ты был у Самого?

– Да, сестра. Мне нужен отпуск.

– Зачем? – зелень в глазах молниеносно вздыбилась и заискрилась мириадами огоньков.

– Давно не посещал райские кущи. – скривились уголки губ.

– Фу, Тион, что ты там забыл?

– Твоего племянника, сестра моя. – коротко рявкнул демон и быстро зашагал прочь от застывшей в замешательстве Демонессы.

– Твою мать! – едва слышно процедила она.

***

Иссиня-черный единорог тревожно отбивал дробь огненным копытом, свирепо выпуская пар из ноздрей, когда Пихтион быстрым шагом подошёл к нему.

– Найтмар, дружище, мне нужна твоя помощь. – и демон поведал преданному другу всё, что удалось узнать от Самого. – Получается, что надо отправляться в дорогу и спасать глупого мальчишку. Ты как, со мной?

Ткнувшись волосатой мордой в грудь взволнованного друга, конь доверчиво всхрапнул.

– Спасибо, дружище! – растроганно похлопал животное по шее свирепый рыжеволосый гигант. – Ничуть в тебе не сомневался.

***

Мальчишка уныло брёл по мрачному городу, не обращая внимания на моросящий дождь. Кроссовки превратились в куски склизкой грязи, как, впрочем, и штаны до самых колен. Ну и видок, скажу я вам! Невооружённым взглядом было видно, что парень из неблагополучной семьи. Сосульки мокрых волос напоминали хаотичный сюрреализм. Иссиня-чёрные у корней и ослепительно белые у самых кончиков, они вызывали непроизвольную дрожь и паническое желание скорее отвести взгляд. Хм-м-м… Думаю, это и было целью такого необычного мелирования «вырви глаз». Сухая кожа походила на бледный пергамент, беспорядочно усыпанный рыжими кляксами канапушек. В его голубом и потрёпанном жизнью портфеле были заныканы сигареты, едкий дым которых – единственный способ унестись от проблем в другой, более дружелюбный мир. Хоть парень и понимал, что курить вредно для здоровья, кого и когда это останавливало в 15 лет? Худощавый, субтильный, недокормленный и недолюбленный в свои пятнадцать, мальчишка смело бросал вызов всему миру, забив на усмешки и оскорбления. Семейка Фила, а звали парнишку именно так, прославилась своими постоянными скандалами на весь район. Попойки и побои были частыми спутниками мальчика с раннего детства. И едва начав соображать, он всё чаще пытался удрать из дома к таким же раздолбаям приятелям, куда-нибудь в тихий тёмный уголок городских скверов и парков.

И сегодняшний день не был исключением. Очередная попойка, дебош пьяного папаши, и, не став дожидаться рукоприкладства, Филипп сграбастал свои скудные пожитки и был таков. Устало остановившись в небольшом скверике, он натужно вздохнул, стянул видавший виды рюкзак с гудящих плеч и небрежно бросил его на лавку. Настороженно озираясь, достал пачку сигарет и, закинув вновь на плечо багаж, потянулся за зажигалкой в задний карман тесных джинс. Злые слёзы туманили взор. Смачно затянувшись, подросток поковылял к старому покосившемуся ларьку. Спрятав дымящий бычок в рукаве, парень, сгорбившись, протиснулся внутрь. Изо всех сил стараясь не грякнуть хлипкой дверью, он аккуратно потянул её на себя, но тут же поёжился от мерзкого скрипа. За прилавком обнаружилась хмурая, побитая жизнью особа.

– Чего надо? – неприветливо зыркнула бабища. Конопатый непробиваемо указал взглядом на небольшую бутылку воды и зашарил по карманам в поисках оставшейся после раздачи листовок (редкой, но необходимой подработки) мелочи. Не успев и звякнуть о прилавок, монеты были спешно прихлопнуты влажной ладонью. Торговка недовольно цыкнула и стянула с верхней полки бутылку негазированной столовой. Водрузив на прилавок заветный сосуд, она ловко сграбастала деньги, тут же потеряв интерес к неряшливому подростку. Передёрнув плечом, бедняга выскользнул за дверь, уцепив бутылку за горлышко. Глубоко затянувшись остатками тлеющей роскоши, он безмятежно потушил сигарету об обшарпанную стену всё того же щедрого ларька. Суетливо оглядываясь, он сдёрнул крышку с бутылки и сделал жадный глоток, тщетно пытаясь загасить пожар души живительной влагой. Мгновенно опустошив половину купленной тары, он почувствовал явное облегчение и, приободрившись, продолжил свой бесцельное путешествие.

***

Филипп шёл, не разбирая дороги, пару раз в задумчивости наскакивал на нервных прохожих, не обращая внимания на недовольные крики и проклятия, щедро сыпавшиеся вслед. Едва сдерживая слёзы, он вспоминал пьяную орущую физиономию отца и быстро постаревшую худенькую мать, испуганно сжавшуюся трепетной птичкой. Конечно, её жаль, но что мог противопоставить хилый пацан против слетевшего с катушек пьяного бугая? Он уныло взглянул на свои сжатые цыплячьи кулачки и, хмыкнув, покачал головой. Вот бы ему пудовые кулачищи, тогда б он показал отцу, как обижать слабых.

Пошатнувшаяся психика тихо шуршала шифером. Как можно двинуться в пятнадцать, спросите вы? Уверяю вас, можно! Если терпеть с шести лет ежедневный вынос мозга и бесчисленные побои. Вновь задёргался карман. Филу уже в который раз звонил приятель. Отвечать почему-то не хотелось, но занудный упрямец мог сводить сума своими звонками хоть целый день. Судорожно потянув трубку, Фил безнадёжно запутался в кожанке и ответить, естественно, не успел. Торопливо закурив, он решил сам набрать приятеля и уткнулся в мобилку. Что и следовало ожидать, тут же с кем-то столкнулся. Не отрываясь от светящегося экрана, Фил резко свернул, обходя препятствие, но… препятствие почему-то не обходилось. Удивленно вскинув голову, парень запнулся, едва не выронив телефон. Готовые было сорваться с губ слова возмущения колючим комом застряли в глотке. Это был плащ. Долгополый, струящийся жидким атласом чёрный плащ. Объёмный капюшон скрывал темноту и… пустоту?

– Кто вы? – пискнул мальчишка, нервно сглотнув и пытаясь протолкнуть в желудок колючего ежа. Но в ответ тишина. «Плащ» дёрнулся и, тихо рыкнув, грубо оттолкнул мальчишку, да так, что тот, неловко размахивая руками, полетел в сторону. Дёрнув вниз кончик капюшона когтистой перчаткой, персонаж невозмутимо прошествовал мимо.

Фил буквально оторопел от такой наглости:

–ЭЙ!? – поднимаясь с колючего пня, так удачно подвернувшегося под пятую точку, он с ненавистью прожигал взглядом плащ. Точнее, удаляющуюся спину. Что ж, драться с таким странным прохожим ему не хотелось, и, проглотив обиду, парень недовольно отряхнулся. Напоследок фыркнув, он хотел было продолжить свой путь в никуда, но идея фикс дерзко заползла в голову и завладела мыслями, отвлекая от так неудачно начавшегося дня. Уже с другим интересом Филипп обратил взор в сторону нахального незнакомца. Тёмная фигура спешно удалялась. Ещё чуть, и её будет уже не догнать. «От кого ты бежишь? Или опаздываешь?» В это время школьники идут либо в школу, либо в колледж… Или незнакомец спешит куда-то ещё? Куда же? Зловредная мыслишка захватила, увлекла и потянула подростка вслед тьме. Навстречу чему-то новому, опасному, но жутко интересному.

***

Минуты сменялись часами, а Фил всё крался за «плащом», опасливо озираясь. Через редкий лес, замусоренное озеро, когда-то такое прозрачное и ясное, как и ярко-голубые глаза мальчишки, в которых раньше можно было утонуть, а теперь уже совсем поблёкшие. Отчаянно ругая самого себя за минутную слабость, продирался он сквозь колючие кусты и цепкие ветки будто влекомый неподвластной хрупкому разуму силой. А корявые деревья, словно специально, хватали своими скрюченными пальцами за одежду, путались в скомканных волосах, норовя оставить на память лохмотья такого приметного скальпа. Но наконец-то лес закончился, и Филипп резко остановился, затаив дыхание, не решаясь покинуть столь недружелюбные заросли и шагнуть на открытое пространство, в середине которого ютилось небольшое полуразрушенное строение. Именно туда, в старую непонятную заброшку, и шагнул наглый тип. Мелькнувший на долю мгновения из-под чёрного атласа хвост ввёл мальчика в ступор.

«Хвост… Хвост!? Нифига себе костюмчик. Не настоящий же это живой, выросший хвост. Но не бывает же таких людей. Или бывает… Людей ли? Чертей… Демонов… Фурий… Кто там ещё хвостатый из нечисти… М-м-м… Оборотень? Нет!» – тут же отмёл последнее предположение обескураженный сыщик. Сейчас же не ночь и нет полной луны. «Господи», – одёрнул себя парень. – «Неужели я серьёзно стою тут и рассуждаю о таких вещах? Просто немыслимо! Видимо, действительно крыша поехала!» – новоиспеченный сыщик страдальчески закатил глаза, но тут же коварно прищурился. – «Что ж, всё-таки надо проверить.»

Вот именно сейчас ему бы развернуться и сломя голову бежать, пусть и в безжалостный, но такой знакомый и понятный мир, но нет же! Как во всех традиционных ужастиках, когда, вместо того, чтобы спасаться, главный герой тупо прётся в самое жуткое пекло, Филипп, тряхнув головой, отгоняя невольные мурашки и умные мысли, осторожно двинулся к зданию.

Да, Карл, не назад, а именно к этой злополучной и страшной заброшке! Что за чудовище скрывается от глаз людских в чаще густого леса?

Тщательно прячась за углом, мальчишка заглянул в пролом дверного косяка и лихорадочно зашарил глазами. Посчитав свои дерзкие наблюдения недостаточной уликой, он заблаговременно включил камеру мобильника и навёл на существо, так кстати опускавшее капюшон. Один момент… Секунда… Оно поворачивается, пальцы слабеют, телефон вдребезги, а Филипп судорожно зажимает ладонями раззявленный в немом крике рот, пытаясь заползти за выщербленные осколки ближайшей стены и не издать при этом ни звука. Чёртик, демон, фурий или сам его знает кто он такой с шумом втянул носом воздух и уставился прямо на копошащегося в руинах шпиона. Точнее на тот самый угол, где минуту назад прятался Филипп. Рваным рывком подскочил к дверному проёму, поскрёб старую дверь когтями и оскалился. Сердце мальчишки ухнуло в пятки.

– Где же ты спрятался, смертный? – громогласный рокот чудовищной волной обрушился на страдальца. Чёрт не Чёрт грозно тряхнул головой, обнажая короткие рожки в смоляных волосах. Ярко-алая прядь кокетливо скрыла глаза. Жуткие, горящие жёлтым пламенем шары с по-кошачьи вертикальными зрачками. Острый, прямой, вполне себе человеческий нос продолжал шумно втягивать воздух, чутко улавливая флюиды страха и безошибочно определяя местоположение жертвы. Скукожившись в нервный комок, мальчишка плотнее вжимался в стену, пытаясь слиться с облупившейся кладкой, но оглушительный бой сердца и шумное дыхание не давало и шанса на то, что ему удастся остаться незаметным. Он уже обложил себя всеми пришедшими в голову проклятьями, помолился всем известным Богам, обещая им быть хорошим и послушным мальчиком, лишь бы помогли избежать внимания кошмарной твари, но, видимо ему снова не повезло и у Богов сегодня выходной.

– Попался!! – длинной когтистой лапой чудовище цепко схватило за воротник застиранной, но ещё плотной толстовки и притянуло дрожащего лазутчика прямо к своей мерзкой морде.

– Фу-у-у! – казалось бы, уродливей уже некуда, но скрюченная физиономия Чёрта доказала обратное. – Человечек! – и молниеносно затаивший от страха дыхание мальчишка был брезгливо отброшен.