Есть в английском такое выражение - "comfort reading", которое мне самой очень нравится, потому что удачно отделяет большую литературу, которая так и норовит нырнуть тебе в кишки, от условного дэна брауна, который за четыре часа чтения пробегает по мозгу, щелкая выключателями. Единственный пример частичного comfort reading, который не перестает при этом быть большой литературой - это, конечно же, Диккенс, который в страдания и ливень стеной как никто другой умеет встроить пудинг со шкварками, несмотря на то, что вязальщицы уже считают - раз! Джейн Остен, напротив, при всей ее внешней "уютности" - чтение довольно колкое, потому что миф о добренькой тете Джейн, которая с ленинским прищуром выдает замуж аденоидных неудачниц, зацементировался в эпоху становления Бриджет Джонс над банкой с арахисовым маслом. На деле же, читая ее книги, никогда не знаешь, когда именно она посмеется над тобой, потому что только в пятнадцать лет можно думать, что ты там всегда лиззи беннет. А так, чем дальше в паспорт, тем чаще на тебя из текста как из зеркала глядит Мэри Масгроув: потому что только выпускницы вгика умеют из своей мигрени делать брехта, все остальное - утренник, на котором чаще писаешься, чем играешь.
Но, как вы, конечно же, догадались, книжка Уинифред Уотсон про то, как мисс Петтигрю живет целый день, она как раз такое "комфортное чтение", предназначенное для последствий нового года и кишечного гриппа.
С этой стороны вас не вырвет.
Мисс Петтигрю - Гиневра, представляете, Петтигрю - сорокалетняя гувернантка, которая выглядит на свой возраст, а чувствует себя и того хуже. Тому немало способствуют плохое питание, нелюбимая работа и то, что она - дочь викария. Мисс Петтигрю точно знает, чего нельзя делать с мужчинами, потому что никогда с ними этого не делала. Она не оскоромится пудрой, не согрешит с помадой, не упадет до прелюбодеяния с шелковым бельем – только богатый духовный мир, только фланелевые подштанники. Но в мисс Петтигрю еще не все потеряно: по субботам она ходит в кино и превосходно умеет мечтать по самому дешевому билету. Кроме этого, дожив до сорока с хвостиком без денег и без всего, она с достоинством хранит свое достоинство и, раз уж терять больше нечего, заодно не теряет и головы.
Но даже дочерям викария приходится в жизни трудно. Мисс Петтигрю осталась без работы. Без денег она осталась еще раньше. Хозяйка угла, который она снимает, как бог любит троицу и вполне готова оставить ее и без жилья. У мисс Петтигрю только один шанс – устроиться гувернанткой по роскошному адресу, выданному ей в агентстве по найму. По адресу, однако, проживает роскошная блондинка, у которой в квартире как-то туго с детьми, зато наблюдается переизбыток мужчин, которыми она жонглирует как курочка-ряба – яйцами: с виду вроде все золотые, но только пока за них крепко держишься.
И внезапно мисс Петтигрю оказывается в самой гуще тех приблизительно двадцатых-тридцатых годов, о которых даже местные иногда читали только в «Великом Гэтсби». Вдруг – и она не на последнем ряду кинотеатра, а в настоящей квартире настоящей мисс Делизии ЛаФосс, певички в ночном клубе, у которой в избытке красоты и шелкового белья, но голова на плечах иногда сползает в либидо. Мисс ЛаФосс чертовски хороша собой, но не умеет думать и готовить завтрак – и с этим за нее начинает прекрасно справляться мисс Петтигрю, зачарованная возможностью пожить, по-настоящему, как в кино, один день.
И мисс ЛаФосс оказывается не такой уж дурой. При помощи мисс Петтигрю она не только раскладывает все яйца по нужным корзинам, ни разу не сжав их слишком крепко, но и устраивает личное счастье своей неудачливой в любви подруги Эдит и – самой мисс Петтигрю, прибавив к ее светлой голове шелковое белье, косметические процедуры и шубу.
- Не обращайте на меня внимания, – выдохнула мисс Петтигрю. – О, не обращайте внимания. Мне все так нравится! Никто никогда раньше не интересовался моим лицом.
- Это заметно, - строго сказала мисс Дюбарри. – И вы в том числе.
Итого, это типически безвредная книжка для хорошего настроения, в которой с первых страниц понятно, что все будет хорошо, а мир спасут женщины с тональником наперевес – все, что нельзя выдавить, можно замазать.
Приятного вам рождественского чтения.
