годину испытаний, фюрер не считал более народ достойным его, Гитлера, величия. «Если германскому народу суждено потерпеть поражение в борьбе, – заявил он в речи, обращенной к гаулейтерам в августе 1944 года, – то он, очевидно, слишком слаб: он не смог доказать свою храбрость перед историей и обречен лишь на уничтожение».