Я действительно люблю Шекспира. Настолько, что знаю наизусть несколько его сонетов, как на русском, так и в оригинале. Настолько, что могу назвать его одним из немногих авторов, любовь к которым у меня со школы. Настолько, что всего несколько дней назад записался на курс «Шекспир и его мир» длительностью в 10 недель, проводимый Уорикским университетом. Но под конец чтения я вдруг совершенно неожиданно для себя осознал, что читаю «Ромео и Джульетту» в оригинале совсем не потому, что я люблю Шекспира.
Читать для удовольствия оригиналы книг, написанных ещё в 16 веке, прямо скажу, не так уж просто. И дело здесь не в языке, который пестрит незнакомыми даже многим англоговорящим читателям словами, которые любезно объясняются в приложенном глоссарии. О значении многих слов можно догадаться из контекста, для остального же есть словари, ну а к «thee», «thou», «art», «doth», «hath» и прочим устаревшим формам и вовсе довольно быстро привыкаешь.
Сложность в большей степени связана с непривычной русскоязычному читателю нестройностью слога. Рифмующиеся привычным нам образом строки здесь – скорее исключение, чем правило. Быть может, я ошибаюсь, но мне показалось, что почти вся «мелодичная» рифма встречается в словах главных героев – Ромео и Джульетты. Если так, то в этом может быть своя логика. И всё же факт остаётся фактом: Шекспира читать не сложно, но неудобно. Пожалуй, привык я к его слогу только к четвёртому акту, тогда же неожиданно для себя осознал, что пьеса читается легче и приятнее вслух.
Говорить в данной рецензии о сюжете книги – это, пожалуй, значило бы обидеть любого человека, по крайней мере, старше девятого класса. Однако, отдавая должное Шекспиру, нельзя и не сказать ни слова. История Ромео и Джульетты гораздо старше года, в который по предположениям историков была написана пьеса Шекспира. Она была описана Артуром Бруком, Маттео Банделло, Луиджи да Порто и многими другими, где фигурировали персонажи под иными именами, но со знакомым нам сюжетом, и до сих пор живёт и переписывается в соответствии с эпохой (вспомнить хотя бы осовремененные экранизации). Так почему же именно Шекспир увековечил своё имя? Пожалуй, всё дело в капризах века: нужное время, нужное место и превосходящий многих гений одного человека, достойного величия описанного им сюжета, который в умах тысяч и тысяч людей, мыслящих на всех языках мира, заканчивается словами, однажды прозвучавшими из уст писателя:
For never was a story of more woe,
Than this of Juliet and her Romeo.