Переводчик Юрий Лифшиц

© Уильям Шекспир, 2017

© Юрий Лифшиц, перевод, 2017

ISBN 978-5-4483-2561-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Король Лир

Действующие лица

ЛИР, король Британии.

КОРОЛЬ ФРАНЦУЗСКИЙ (ФРАНЦУЗ).

ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ (БУРГУНДЕЦ).

ГЕРЦОГ КОРНУЭЛЬСКИЙ (КОРНУОЛЛ).

ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ (АЛЬБАНИ).

ГРАФ КЕНТ.

ГРАФ ГЛОСТЕР.

ЭДГАР, сын Глостера.

ЭДМУНД, побочный сын Глостера.

КУРАН, придворный.

СТАРИК, арендатор у Глостера.

ВРАЧ.

ШУТ.

ОСВАЛЬД, дворецкий Гонерильи.

ОФИЦЕР под командой у Эдмунда.

ПРИДВОРНЫЙ из свиты Корделии.

ГЛАШАТАЙ.

ГОНЕРИЛЬЯ, РЕГАНА, КОРДЕЛИЯ, дочери Лира.

РЫЦАРИ ИЗ СВИТЫ ЛИРА, ОФИЦЕРЫ, ГОНЦЫ, СОЛДАТЫ и ПРИБЛИЖЕННЫЕ.

Место действия – Британия.

Акт первый. Сцена первая

Дворец короля Лира. Приемный зал.

Входят КЕНТ, ГЛОСТЕР и ЭДМУНД.

КЕНТ. Разве король не оказывал предпочтение герцогу Альбанскому перед герцогом Корнуэльским?

ГЛОСТЕР. Да, но так нам казалось до разделения королевства. А когда оказалось, что их доли равны, и ни одна из них, как ни прикидывай, другую не перевесит, уже не скажешь, который из двух герцогов в чести у короля.

КЕНТ. Как этот юноша на вас похож.

ГЛОСТЕР. Его выдает порода, сэр, – ведь я лично позаботился об этом сходстве. Я давно уже не краснею, признаваясь в этом, – закалился.

КЕНТ. Я что-то не могу взять этого в толк.

ГЛОСТЕР. Зато его мать была женщиной толковой: в одночасье потолстела и, не побывав замужем, уже нянчилась с младенцем. Так и отдает грехом, не правда ли?

КЕНТ. Не стоит сожалеть о грехе, если он дает такие славные плоды.

ГЛОСТЕР. Он на год с лишним младше моего первенца, законность рождения которого не мешает мне любить и этого плута. Он явился на свет нежданно-негаданно, никого не спросясь, но мать у него была чудо как хороша. Я получил такое наслаждение, когда мастерил этого сукина сына, что мне теперь просто грех отказываться от отцовства. Тебе знаком этот благородный джентльмен, Эдмунд?

ЭДМУНД. Никак нет, милорд.

ГЛОСТЕР. Тогда заруби себе на носу: это достопочтенный граф Кент, мой самый лучший друг.

ЭДМУНД. Я слуга его светлости.

КЕНТ. Надеюсь, вы со временем заслужите мою любовь.

ЭДМУНД. А я надеюсь, милорд, оправдать ваши надежды.

ГЛОСТЕР. Граф Кент вернулся ненадолго из девятилетней отлучки… А вот и король.

Трубы. Вносят герцогскую корону.

Входят ЛИР, КОРНУОЛЛ, АЛЬБАНИ, ГОНЕРИЛЬЯ, РЕГАНА, КОРДЕЛИЯ и СВИТА.

 
ЛИР. Прошу вас, Глостер, к нам препроводить
      Француза и Бургундца.
ГЛОСТЕР. Повинуюсь.
 

(ГЛОСТЕР и ЭДМУНД уходят.)

 
ЛИР. А мы прольем на мысли наши свет.
      Подайте карту. Наше королевство
      Мы делим на три. Нам давно пора
      От груза дел избавить нашу старость,
      Взвалить его на юных и здоровых
      И без хлопот на кладбище ползти.
      Но чтобы наши милые зятья,
      Вы, Корнуолл и Альбани, в дальнейшем
      Не перегрызлись, мы за дочерьми
      Уделы их публично закрепим.
      Решенья ждут и брачные посольства
      Француза и Бургундца – претендентов
      На руку нашей дочери меньшой.
      Ну-с, дочки, вам теперь владеть страною
      И править вместо нас, и та, кто лучше
      Свою любовь к нам выразит словами,
      К природным свойствам приобщит заслугу, —
      Достойна будет щедрости двойной.
      Начнем со старшей дочки Гонерильи.
ГОНЕРИЛЬЯ. Моя любовь богаче всяких слов.
      Вы для меня весь мир, вы – жизнь моя,
      Сокровище мое. За вас отдам я
      Здоровье, зренье, счастье, совесть, честь.
      Ни разу дочь отца так не любила,
      Чтоб от любви к нему сводило горло
      И прерывалась речь, как у меня.
      Такой любви еще не видел свет.
КОРДЕЛИЯ (в сторону). Что на вопрос любимого отца
      Корделия ответит? Промолчит.
ЛИР. От сих до сих – владения твои.
      Отныне ты хозяйка тучных нив,
      Густых дубрав, глубоководных рек
      И заливных лугов, – навек твоих
      И твоего от Альбани потомства.
      А что супруга Корнуолла скажет,
      Вторая дочь – дражайшая Регана?
РЕГАНА. Я и сестра – одной и той же пробы,
      И стоим мы равно. В моей душе
      Нашла она своей любви слова —
      Но далеко не все, тогда как мне
      Противна даже мысль о наслажденьях,
      Присущих человеческой природе,
      И к вашему величеству любовь
      Одна счастливой делает меня.
КОРДЕЛИЯ (в сторону). Корделия, бедна ты на слова,
      Зато богаче всех своей любовью.
ЛИР. Владеть тебе и отпрыскам твоим
      Вот этой третью в нашем славном крае,
      Не менее привольной и обильной,
      Чем земли старшей. Ну, а ты, меньшая,
      Последняя, но все ж не из последних,
      Коль скоро служишь яблоком раздора
      Меж вин французских и бургундских сливок.
      Утеха наша, чем ты нас утешишь,
      Чтоб лакомый кусочек заиметь?
КОРДЕЛИЯ. Ничем.
ЛИР. Ничем?
КОРДЕЛИЯ. Ничем.
ЛИР. Твое «ничем»
      Ничем и будет. Выразись понятней.
КОРДЕЛИЯ. От сердца речи с языка нейдут.
      Я, бедная, люблю вас, государь,
      Как дочери положено, и только.
ЛИР. Корделия, ты что? Смени ответ,
      Фортуну не дразни!
КОРДЕЛИЯ. Мой государь!
      Я – ваша дочь, и вас должна любить,
      Вас почитать и вам повиноваться.
      Но если выйду замуж, не смогу
      Я, как мои замужние сестрицы,
      К вам одному с любовью относиться.
      Моя рука, которую отдам я
      Супругу моему, залогом будет,
      Что я его намерена любить
      И уважать не менее, чем вас.
ЛИР. И ты не лжешь?
КОРДЕЛИЯ. Нисколько, государь.
ЛИР. В столь юном существе неблагодарность?
КОРДЕЛИЯ. Всего лишь честность в юном существе.
ЛИР. Отныне честность – все твое богатство.
      Священной силой солнечных лучей,
      Полночными обрядами Гекаты,
      Движеньем сфер, влияние которых
      Дает нам жизнь и смертью нас дарит,
      Клянусь, что забываю об отцовстве,
      Ломаю узы крови и родства,
      Тебя из сердца с корнем выдираю.
      Скифийский варвар или троглодит,
      Который с голодухи поедает
      Своих детей, в душе моей вернее
      Печаль и жалость вызовут, чем ты,
      Моя навек отверженная дочь.
КЕНТ. Мой повелитель…
ЛИР. Кент, не продолжай!
      Не задевай взбешенного дракона!
      Мечтал я у нее, любимой дочки,
      Свою понежить старость. Прочь, змея!
      И пусть я буду корчиться в аду,
      Не жди отцовского благословенья! —
      Ну, где Француз? Оглохли? Где Бургундец? —
      Вы, Корнуолл и Альбани, к уделам
      Супруг и этот присовокупите.
      Пусть честность, а на деле – просто вредность
      Ей свахой будет. Вам, зятья, обоим
      Дается власть с букетом привилегий,
      Сопутствующих сану. Вы должны
      По очереди месяц содержать
      И нас и сотню рыцарей при нас
      На полном пансионе. Сохраняем
      Мы только титул наш и атрибуты.
      А отправленье власти, сбор налогов
      И прочие права даются вам,
      Любезные сыны, – клянусь короной!
      Делите – вот она.
КЕНТ. Державный Лир!
      Я чтил, как верноподданный, тебя;
      Любил, как сын; служил тебе, как пес;
      И, как язычник, на тебя молился…
ЛИР. Стрела на луке, под руку не лезь!
КЕНТ. Стреляй мне в грудь, но целься поточней.
      Кент обнаглел, поскольку Лир взбесился.
      Ты что творишь, старик? Ты полагаешь,
      Что если вьется лесть перед престолом,
      То струсит честь? Да здравствует правдивость,
      Когда безумьем власть поражена!
      Надень венец, немедля обезвредь
      Свою скоропалительную дурость!
      Убей меня – но я тебе скажу:
      Корделии негромкая любовь
      Куда сильней, чем стрекотня сестер,
      Усиленная пустотою сердца.
ЛИР. Кент, замолчи! Не то простишься с жизнью.
КЕНТ. Я за нее не трясся никогда,
      Но ею жертвовал неоднократно,
      Когда с твоими недругами дрался.
      И для тебя готов я…
ЛИР. Вон отсюда!
      Чтоб я тебя не видел во дворце!
КЕНТ. А видеть, Лир, тебе не помешало б.
      Но правда колет, видимо, глаза.
ЛИР. Пресветлый Феб…
КЕНТ. Пресветлый Феб услышит
      Божбу твою напрасную, король.
ЛИР. Мерзавец! Еретик!
 

(Хватается за меч.)

 
КОРНУОЛЛ и АЛЬБАНИ. Милорд, не нужно!
КЕНТ. Убей врача, а тяжелобольных,
      Заразу разносящих, награди!
      Страну не раздавай, не то я буду
      Кричать до хрипоты, что ты – злодей.
ЛИР. Ах ты изменник! Ну, так слушай, раб,
      Что скажет господин. За то, что ты
      Нас подбивал на клятвопреступленье, —
      Чем запятнал нас, – и меж нашим словом
      И нашим делом клин пытался вбить, —
      Что нашему противно естеству, —
      Ты на себе, зарвавшийся слуга,
      Почуешь нашу силу. Если ты
      В пять дней не подготовишься к изгнанью,
      Чтоб на шестой и духу твоего
      Здесь не было, и если на десятый
      Найдут в округе твой ходячий труп,
      То ты умрешь, Юпитером клянусь!
      Проваливай! Пощады не проси!
КЕНТ. Прощай, король. Со мной моя сума.
      В изгнании – свобода, здесь – тюрьма.
 

(КОРДЕЛИИ.)

 
      Пусть небеса тебя благословят
      За честность и нелицемерный взгляд.
 

(ГОНЕРИЛЬЕ и РЕГАНЕ.)

 
      За речи ваши честь вам и хвала,
 

(АЛЬБАНИ и КОРНУОЛЛУ.)

 
      Уходит Кент. Нигде и никогда
      Себе он не изменит, господа.
 

(Уходит.)

Трубы. Возвращается ГЛОСТЕР с ФРАНЦУЗОМ, БУРГУНДЦЕМ и СВИТОЙ.

 
ГЛОСТЕР. Король и герцог здесь по вашей просьбе,
      Мой добрый государь.
ЛИР. Король и герцог,
      За нашу дочь вы сватаетесь оба,
      Но вас я, герцог, первого спрошу:
      Какие минимальные размеры
      Приданого устроят вас, позволят
      Ее руки и сердца добиваться?
БУРГУНДЕЦ. Державный государь, я бы просил
      Не больше, чем вы сами обещали,
      Но, если вам угодно, и не меньше.
ЛИР. Но это было раньше, милый герцог.
      Она теперь не стоит и того.
      Подешевела. Вот она, любуйтесь.
      И если вам хоть чем-нибудь подходит
      Ничтожество, упавшее в цене,
      Снабженное немилостью отцовой,
      То ваше, разумеется, оно.
БУРГУНДЕЦ. Я не совсем вас понял, государь.
ЛИР. Откажетесь вы или согласитесь
      На нашей бывшей дочери жениться
      С приданым в виде слабостей природных,
      Проклятья, ненависти, нищеты?
БУРГУНДЕЦ. Прошу прощенья, добрый государь,
      Я при таком раскладе не играю.
ЛИР. Вот и прекрасно. Титулом клянусь,
      Ее богатство целиком при ней.
 

(ФРАНЦУЗУ.)

 
      А если вам всучить ее, король,
      То, значит, вовсе вас не уважать.
      А эта дрянь, исчадие Природы,
      Стыдящейся в глаза ей посмотреть,
      Не стоит вас.
ФРАНЦУЗ. Уму непостижимо!
      Бесценная, любимейшая дочь,
      Которой нахвалиться не могли,
      Бальзам для старческой души, и вдруг —
      Такие преступленья совершает,
      Что разрушает в дорогом отце
      Любовь к себе. Наверно, грех ее
      Чудовищен и противоприроден,
      А то мне плохо верится, что вы
      Отечески к ней прежде относились.
      Мой разум в состоянье только чудом
      Уверовать в такие чудеса.
КОРДЕЛИЯ. Молю вас, государь, за то, что я
      Не научилась дифирамбы петь
      И лить елей словесный не умею,
      И клятвы больше дела не ценю,
      Напраслину при всех не возводите:
      Что, дескать, я кого-то отравила,
      Себя нецеломудренно вела,
      Хулила бога, и за это вы
      Ко мне переменились. Вовсе нет.
      Немилость заслужила я за то,
      Что есть во мне хорошего, точнее —
      За то, чего, по счастью, нет во мне:
      Холуйских глаз и раболепных слов!
ЛИР. Ты лучше бы и вовсе не жила,
      Чем жить без благосклонности моей.
ФРАНЦУЗ. И это все? Естественная скромность
      И молчаливость подлинной любви,
      Хранимой в сердце? Герцог, ваше мненье?
      Что можете сказать об этой леди?
      Любовь, которая замутнена
      Исканьем выгод, – это не любовь.
      Кто эту бесприданницу получит,
      Богаче станет вдвое. Вы согласны
      Взять в жены эту девушку?
БУРГУНДЕЦ. Король,
      Отдайте мне назначенную треть
      И я клянусь Корделию назвать
      Бургундской герцогиней.
ЛИР. Не отдам.
      Я клятвою поклялся нерушимой.
БУРГУНДЕЦ. Жаль, госпожа, но вы, отца утратив,
      Теряете вдобавок жениха.
КОРДЕЛИЯ. Ну, что вы, герцог! Мне ничуть не жаль,
      Что вы, любовь корыстью подменив,
      Не нарекли супругою невесту.
ФРАНЦУЗ. Нет, бедная Корделия моя,
      Не ты бедна, но я тобой богат.
      Ты стала мне милее и дороже,
      Хотя все отказались от тебя.
      Любимая, обвитая хулою;
      Избранница, подобранная мной
      С набором совершенств. О боги, боги!
      То, что презренья холодом объято,
      Люблю я чисто, пламенно и свято.
      Ты не дал ей приданого, король, —
      Взять нас и нашу Францию позволь.
      Не дам бургундской трезвости отраду —
      Мою не награжденную награду.
      Простись же, непрощенная, с отцом,
      И счастье мы в несчастье обретем.
ЛИР. Нет у нее отца. За ради бога
      Ее бери, и скатертью дорога. —
      Теперь без отчей ласки и любви,
      И без благословения живи. —
      Идемте, герцог.
 

(Трубы. ЛИР, БУРГУНДЕЦ, АЛЬБАНИ, КОРНУОЛЛ, ГЛОСТЕР и СВИТА уходят.)

 
ФРАНЦУЗ. С сестрами простись.
КОРДЕЛИЯ. Жемчужины отцовские, прощайте!
      Глаза мои в слезах, но вижу я,
      Что вы за птицы. То, что заслужили,
      Не будь вы сестры, я бы вам сказала.
      Ну, что ж, ухаживайте за отцом,
      Хотя надежды мало на притворщиц.
      Со мною обошелся он сурово.
      Теперь, боюсь, останется без крова.
      Прощайте, сестры.
РЕГАНА. Знаем без тебя,
      Как угодить отцу.
ГОНЕРИЛЬЯ. Подумай лучше,
      Что от тебя потребует супруг,
      Которому подкидышем судьбы
      Досталась ты. В тебе нет чувства долга —
      Поплатишься, и ждать уже недолго.
КОРДЕЛИЯ. Срывает время с черных дел покров,
      Разя стыдом и смехом подлецов.